Разведотряд

— Нет!

— Но… Паша! Это же…

— Что, «это же»… Это моя личная жизнь, Дима.

— Ну, ты даешь! Я бы не смог.

— Я тоже раньше думал, что подобное категорически исключено, однако, как оказалось, ошибался. И давай больше не вспоминать о прежней жизни. Очень тебя прошу ничего никому не говорить о том, кем была моя женщина. Даже Галине.

— Само собой, но ты удивил так удивил. А впрочем, я много слышал, что из прост… из женщин легко поведения потом получаются прекрасные жены. Но не будем об этом.

В кабинет вошла Елена, неся на подносе чашки с кофе.

— Отлично, — сказал Бакаров, приняв из ее рук чашку с блюдцем. — Аромат-то какой! Ты бы хоть рецепт рассказала. Хотя не надо, все равно, как у тебя, у остальных ни у кого не получится.

— Лен! Главный бухгалтер на месте? — перебил его Горбунов.

— На месте, Дмитрий Алексеевич.

— Передай, чтобы никуда не отлучался, и подготовь бумаги для расчета Павла Александровича, а также приказ на увольнение господина Бакарова.

— Мне нужно завизированное вами заявление Павла Александровича.

— Ты его сейчас получишь.

— Хорошо. Все сделаю!

Лена вышла из кабинета и, вскоре вернувшись, доложила:

— Я предупредила главного бухгалтера, он рассчитает Павла Александровича.

— Хорошо. Иди.

— А можно мне сегодня пораньше уйти с работы?

— Можно, — разрешил Горбунов, — закончи дела с Павлом Александровичем — и свободна до понедельника.

— Спасибо!

— Не за что.

Выпив кофе, Горбунов посмотрел на часы:

— Извини, Паша, мне надо еще в городской Совет заехать.

— В курсе. В принципе, все вопросы мы решили.

— Не пропадай, заезжай — будет время.

— Конечно, Дим.

Мужчины вышли в приемную. Горбунов ушел, а Бакаров задержался.

— Напишите, пожалуйста, заявление, — протянула ему лист бумаги Елена.

— Без проблем.

Оставив заявление у секретаря и получив расчет, Бакаров поехал домой.

— Ну, как дела, Паша? — спросила Ольга, встречая его в прихожей.

— Нормально. Решил вопрос с твоей работой.

— Правда?

— Пойдешь в аптеку. Но где-то через неделю. Там увольняется пенсионерка, на это требуется время.

— Это ничего. Я приготовила обед.

— Отлично.

Бакаров прошел в ванную, вымыл руки, умылся. Вернувшись в комнату, стал переодеваться, и в это время сработал его спецтелефон.

— Бакаров, — ответил он.

— Губарь!

Это было неожиданно.

— Слушаю вас, Борис Викторович.

— Группу Васильева встретил?

— Так точно.

— Задача группы тебе понятна?

— Понятна.

— Свяжись с Хитровым и Васильевым, передай, что завтра тебя не будет в городе.

— А где я буду?

— Тебе следует выехать в Москву, так, чтобы быть в Центре часов в 11. Пропуск на тебя выписан, не забудь фотографии.

— Это по сестре Тагаева?

— Да. Завтра утром, в районе 9 часов, из Нальчика в Центр доставят Наду Тагаеву. А раз она желает сообщить нам ценную информацию только в твоем присутствии, ты должен быть при разговоре с ней.

— Понятно!

— Я тебя встречу.

— Буду рад вновь увидеть вас.

— Взаимно. До встречи, Паша.

— До встречи, товарищ генерал-майор!

Связь отключилась.

— Что-нибудь случилось? — вошла в комнату Ольга.

— Почему ты решила, что что-то могло случиться?

— Ты сказал по телефону «до встречи, товарищ генерал-майор». Это значит, что ты должен уехать?

— Подслушивать чужие разговоры нехорошо.

— Я не подслушивала, ты говорил слишком громко.

— Да, я завтра должен уехать в Москву.

— Надолго?

— Думаю, завтра и вернусь. Если придется задержаться, предупрежу тебя.

— Я налила борщ.

— Иду. Переоденусь и приду.

После обеда Бакаров надел форму, сходил в фотоателье, сфотографировался. Затем Павел с Ольгой поехали в Кремль. Сегодня, в рабочий день, там было немного народу, и они смогли погулять в парке, пройтись вдоль кремлевских стен и даже посмотреть несколько залов краеведческого музея. Оказалось, Ольга любила историю и такие древние места.

Вернулись они под вечер, который провели у телевизора. Спать легли рано, но уснули поздно, под утро.

Бакарову хватило четырех часов, чтобы выспаться, и в 7.00 он выехал из Переслава в Москву. В 10.40, пройдя МКАД довольно быстро, подъехал к контрольно-пропускному пункту антитеррористического Центра. Охрана, видимо, предупрежденная, осмотрев временное удостоверение, пустила «Форд» Бакарова на территорию. Возле здания Управления спецмероприятий его ждал генерал-майор Губарь.

— Ну, здравствуй, Паша, — обнял он бывшего, а теперь вновь настоящего подчиненного.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор.

— Личные проблемы утрясены?

— Да, спасибо.

— Ну, что, пойдем поговорим с Тагаевой?

Бакаров задержал Губаря:

— Я по пути вспомнил, что Нада, передавая мне нож, сказала, что Штеба убит. Мол, ему стало хуже, и его застрелили. Выстрелов я не слышал. Но Нада не могла не знать, что произошло со Штебой. А раз он жив-здоров, значит, сестра Тагаева обманывала меня?

Губарь погладил подбородок:

— Да, о гибели Штебы мы знаем только с ее слов. А он жив. И что получается, сестра Тагаева специально сбросила нам «дезу»? Зачем?

— Думаю, затем, чтобы вывести Штебу из игры.

— В смысле?

— Очевидно, что засада у хутора Калач была подготовлена заранее. Боевики атаковали машину капитана Крабова и Тарасова с дороги от силосной ямы. И там они стреляли на поражение. Только подготовка командира группы позволила ему какое-то время вести бой. Так же спокойно, с дистанции, «духи» могли уничтожить и нас со Штебой, как уничтожили местного скотника. Но они вступили в бой. При этом я видел раненого Штебу, точнее, кровь на его брюках. Потом же, как выяснилось, на земле крови замечено не было. И возникает вопрос, а был ли ранен прапорщик?