Разведотряд
Шрифт:
— Значит, на Штебу решил идти сам? — выслушав майора, произнес Губарь.
— А разве могло быть иначе?
— Я ничего не имею против, но запомни, Паша, Штеба нужен мне живым. Так что работай без эмоций. И это не просьба, это приказ.
— Будет вам Штеба живой.
— Хорошо, план утверждаю! Желаю удачи.
— Благодарю.
Отключив телефон, Бакаров приступил к постановке персональной задачи каждому бойцу групп захвата.
В 23.00, имея при себе легкое покрывало, вооруженный пистолетом Павел, вошел в четвертый подъезд, откуда должен был действовать предатель. На чердаке
— На связи! — ответил Бакаров.
— Это Хитров. Васильев сообщил, что «Нива» начала движение в нашу сторону.
— Значит, все-таки «Нива».
— Да!
— Группам готовность полная.
— Так уже все на местах. Даже Мазур.
— Хорошо.
В 5.00 Хитров вновь вызвал Бакарова:
— Бордовая «Нива» въехала во двор. За рулем Карс, рядом Штеба. Линда поставила «Ниву» напротив четвертого подъезда. Так, из машины вышел Штеба, в руках у него объемная, но, судя по тому, как он ее несет, нетяжелая по весу сумка.
— Винтовка со сложенным прикладом, — понял Павел.
— Штеба вошел в подъезд.
— Что Карс?
— Пока сидит в «Ниве».
— Блокируйте двор и первые три подъезда. Лизе быть готовой к выдвижению. Ей же одновременно смотреть за выходом из четвертого подъезда. На этом связь прекращаем.
Бакаров буквально вжался в балку.
Не прошло и пяти минут, как дверь чердака тихо, без скрипа, открылась. В проеме показался человек. Это был Штеба. Он внимательно осматривал чердак. Не заметив ничего подозрительного, бывший спецназовец пошел к торцевой стене, пройдя в двух шагах от Бакарова. У стены поставил сумку, из ниши достал какой-то предмет, оказавшийся раскладным стулом. Присел, достал сотовый телефон:
— Линда! Я на месте. Как обстановка во дворе?.. Это хорошо. Ждем.
Как только он отключил телефон, Бакаров поднялся:
— Штеба! — Звук его голоса в тишине прогремел раскатом грома.
Бывший прапорщик вскочил.
— Стоять, Штеба! Если не хочешь получить пулю в живот.
— Бакаров? Ты? — в изумлении воскликнул Штеба.
— Я, тварь, я. Вот и пересеклись наши дорожки.
Штеба бросил взгляд на сумку, сдвинул правую руку к поясу.
— Лапы в гору, сука!
Штеба поднял руки, согнув их в локтях.
— Ну, и что дальше, Бакар? Здесь, наверное, с тобой и Губарь?
— Здесь только я и ты. И здесь ты ответишь мне и за Диму Крабова, и за Игоря Тарасова, и за всех остальных, которых убил за какие-то бумажки.
Штеба умел владеть собой.
— Бумажки? Нет, Бакар, не за бумажки, а за деньги, большие деньги, каких ты и представить себе не можешь.
— На том свете они тебе не понадобятся.
— Верно, но я хоть пожил как человек, имея практически все. А как жил ты? Верным псом служил тем, кто тебя и за человека не считал? Так, держа за пушечное мясо. Эх, придурок Мадьяр, говорил я ему, на хрена спектакль с побегом устраивать? Надо было пристрелить тебя в сарае аула Боксар, и сейчас бы не возникло проблемы. Не послушал. «Дезу» хотел пропихнуть. А ты, значит, так и остался в спецах?
— Как
видишь.— Мадьяра вы взяли?
— Конечно. И Мадьяра, и Кунича, и Баллу, и банду Тагаева. Наду вывели на чистую воду.
— Ее-то чего выводить? — усмехнулся Штеба. — Делала, что говорили муж и брат. Женщина Востока. Они чтут своих мужчин. Но хватит пустых базаров, Бакаров. Задумал отомстить, стреляй, если решил поторговаться, называй сумму. Заплачу, сколько скажешь. Как только вывезешь за город.
— Заплатишь, мразь, по полной заплатишь! Молись.
— Чего? Ты это кому сказал? Да я же ни в Бога, ни в черта не верю.
— Ну, тогда сдохни! — Бакаров поднял пистолет. — За всех, кого ты, мерзкая тварь, погубил.
Даже в темноте было заметно, как вдруг побледнел Штеба.
Бакаров перевел ствол на живот бандита и уже готов был нажать на спусковой крючок, как сзади неожиданно раздался голос генерала Губаря:
— Отставить, майор! Опустить оружие.
Павел оглянулся. Мимо него проскочили двое мужчин, которые скрутили предателя.
— Откуда вы взялись, Борис Викторович?
— Что, помешал? А разве я не приказывал взять Штебу живым?
— Приказывали.
— А ты нет, клал на приказы. Я как чувствовал, нельзя оставлять тебя со Штебой. А теперь вот думаю, как оставлять тебя на службе, если ты ни во что не ставишь дисциплину?
Павел поставил «ПМ» на предохранитель, вложил пистолет в кобуру.
— Да не стал бы я валить эту гниду. Мослы прострелил бы, чтобы помучился, а приказ нарушать и не собирался. Но если вы считаете, что я не мог выполнить приказ, то готов сдать удостоверение.
Губарь отдал команду офицерам конвоя:
— Штебу в «Газель» и вместе с Карс в Москву. В камеры. Я подъеду завтра.
Конвоиры увели бывшего прапорщика.
Губарь подошел к Бакарову.
— Ты не обижайся, Паша. Погорячился. Хотя, знаешь, на твоем месте я, наверное, завалил бы Штебу. И это было бы справедливо. Но незаконно. А мы все-таки не бандиты и должны соблюдать законы. Закуришь?
— Нет. Выпил бы, да нельзя, за рулем.
— А есть что выпить?
— И выпить ничего нет.
— У меня в машине фляжка со спиртом.
— Нет, не буду.
— И правильно.
— Карс взяли?
— Конечно!
— Хитров знал, что вы будете присутствовать при проведении акции?
— Нет. Никто не знал. Так что не думай, что кто-то, кроме тебя, докладывал мне об обстановке в Переславе. Просто я, зная тебя, решил перестраховаться. Поэтому и приехал.
— Понятно.
— К Термилову со мной поедешь? Он в курсе наших дел и сейчас в резиденции ждет доклада о результатах акции.
— Да ну его к черту! Не поеду.
— Тогда домой, на отдых? Я приказал группам вернуться в Москву. Кстати, ты завтра тоже едешь со мной в столицу. В Переславе тебе больше делать нечего.
— Завтра?
— Я бы тоже сейчас уехал, но не могу, придется день провести с Термиловым. А вечером еще банкет. Так что завтра заеду за тобой, и поедем. Машину твою на время перегонят в гараж УФСБ. Потом заберешь.
— Товарищ генерал, разрешите просьбу?
— Просьбу? Ну, давай свою просьбу.
— Разрешите прибыть в Центр послезавтра?