Развилка

Временно избиение прекратили. Я забрал у Егорши ключ, вернулся к сейфу, открыл его и озадаченно почесал затылок.

Я ожидал увидеть в хранилище вора деньги, но их оказалось очень уж много. Сейф буквально ломился от банкнот, советских рублей и немецких марок. А помимо них здесь же находились золотые монеты - царские червонцы, примерно сотня желтых кругляшей стопками, и несколько шкатулок с ювелирными украшениями.

"А что если сейчас пристрелить Егоршу и часть его сокровищ присвоить?
– возник у меня вопрос, но я сразу себя одернул: - Нет. Нельзя. Да и не такой человек пахан, чтобы складывать все яйца в одну корзину. Наверняка, у него еще тайники есть. Будет допрос и он скажет, сколько у него сокровищ и где они".

Отдав казакам приказ собирать добычу, я присел на табурет перед Егоршей. Его лицо было в кровоподтеках и, посмотрев на меня, он выдохнул:

– Ты кто!?

Я не ответил и он задергался:

– Суки! Вас найдут! Думаете, так просто воров на бабки поставить!? Я в авторитете!

Пахан так и не понял, кто перед ним. Видимо, решил, что мы залетные бандиты. Это хорошо. Пусть так пока и будет. Плохо только, что шлюхи, которых мы не собирались убивать или тащить на базу, видели наши лица. Но, по большому счету, это мелочь. Шлюхи разнесут новость о ликвидации банды по городу, нагонят страха, а мы отработаем и снова исчезнем. Когда настанет удобный момент, выйдем на новую цель и опять ударим. А когда уголовники затихнут, вернемся обратно в Новочеркасск.

Появился Сотников, за плечами которого был здоровенный чувал с деньгами, золотом и ювелиркой. Он кивнул мне - пора.

Поднявшись, я ткнул указательным пальцем в двух воров, которых заранее обозначил Дзюба, и в пахана:

– Этих забираем.

Трех уголовников потащили к выходу, и я посмотрел на шлюх:

– Пошли вон.

Девки рванули из подвала. Остались только воры, которых мы собирались показательно казнить, и я достал пистолет. Казаки тоже приготовились открыть огонь. Помещение закрытое - шума будет много, но это ничего.

– Стойте!
– заорал один из воров, понимая, что сейчас произойдет.
– Не надо! Мой ТТ выплюнул пулю и во лбу уголовника появилась дырка, а стена за его спиной окрасилась в бурый цвет.

44.

Московская область. 06.12.1942.

Из мемуаров генерала Антона Васильевича Туркула:

"После боев за Серпухов немцы попытались выйти на прежние рубежи. Но вскоре их силы иссякли, и наступило временное затишье. На Московском участке фронта группы армий "Центр" большевики держали оборону по линии Калинин - Дмитров - Александров - Орехово-Зуево - Раменское - Подольск - Кашира - Мордвес - Тула. Противник копил силы. Немецкая армия тоже. Наступило временное затишье, и я попытался добиться разрешения на вывод частей 2-го пехотного корпуса РОА в тыл для отдыха и пополнения. Однако получил отказ, и корпус был переформирован в сводную дивизионную группу, которая получила название "Россия".

Я требовал резервов, но их не было. Просил выдать солдатам теплое обмундирование, но ничего не получил. По-прежнему не хватало артиллерии и боеприпасов. Мы испытывали нужду в продовольствии и медикаментах. Только никому до нас не было никакого дела. Командующий РОА генерал Трухин обещал помощь, однако она запаздывала. И если бы большевики вновь перешли в наступление, дивизионная группа "Россия" перестала бы существовать в течение суток, а может быть нескольких часов. К счастью, этого не произошло. Наверное, потому, что внимание немцев и большевиков было приковано к югу, где продолжалась битва за Кавказ и шли ожесточенные бои за Царицын, который коммунисты переименовали в Сталинград.

Надо сказать, что я тоже пристально следил за событиями на юге. И когда немцы сообщали об очередной победе, испытывал двоякое чувство. Как противник большевизма я радовался поражениям врага. Но как русский человек и патриот негодовал. Да и как иначе? Ведь на стороне врага сражались мои соотечественники, обманутые люди. А немцы уничтожали то, что было гордостью России.

Когда егеря генерала Ангелиса ворвались в Батуми и советские моряки потопили Черноморский флот, а сами ушли в морскую пехоту, моя душа разрывалась от боли. Когда турки захватили Ереван и устроили резню армян, я ненавидел их. Когда под ударами артиллерии был полностью разрушен древний Тбилиси, хотелось рвать и метать. Однако я солдат. Шла война и я нес ответственность за тысячи человеческих жизней. Поэтому я сдерживал себя и продолжал делать все возможное, чтобы мои солдаты не знали нужды и сохраняли боеспособность.

Наконец, в середине ноября, дивизионную группу "Россия" оттянули в тыл. Мы оказались под Калугой, и я смог провести смотр войск. Зрелище еще то... От 2-го пехотного корпуса РОА осталось восемь с половиной тысяч солдат и офицеров. Да, голодные и оборванные. Да, много больных и обозленных на весь белый свет. Да, половина солдат с древними винтовками Мосина, практически без боеприпасов и вшами. Но это были лучшие солдаты, самые сильные и стойкие, готовые драться с большевиками дальше и не отступать. Во многом они напоминали мне дорогих сердцу "дроздовцев", и я понимал, что сроднился с этими людьми.

Полевой лагерь на окраине Калуги принял нас, и солдаты смогли привести себя в порядок, отогреться, помыться и вывести вшей. А 23-го ноября мы получили практически все, чего нам так не хватало. Прибыл эшелон с пополнением, двумя тысячами хорошо подготовленных солдат. И еще один эшелон с продовольствием, зимней одеждой, обувью, медикаментами, вооружением и артиллерией. Самое главное, на мой взгляд, полностью боеготовая артиллерия, гаубичный дивизион, шесть батарей противотанковых орудий и два минометных батальона. После чего дивизионная группа "Россия" снова стала походить на воинское формирование кадровой армии. Однако большевики в очередной раз перешли в наступление и все пошло кувырком.

Ранним утром 25-го ноября, совершив ряд авианалетов на германские аэродромы, советская авиация вновь захватила господство в воздухе. В полдень в тылы группы армий "Центр" были выброшены многочисленные авиадесанты. В тылу активизировались партизаны и диверсанты. А из Тулы в направлении на Сухиничи, прорвав оборонительные линии немцев, рванулась сильная КМГ (конно-механизированная группа) генерала Белова. Красная армия активизировалась и вечером того же дня начала наступление от Подольска на Москву.

Разумеется, немцы ждали, что советские войска в очередной раз попытаются отбить столицу. Ведь это очевидно. Но германские дивизии, которые обороняли развалины Москвы с юга, не устояли. Большевики учли уроки прежних неудачных наступлений и хорошо подготовились. Для захвата столицы они создали специальные инженерно-штурмовые бригады, в которых солдаты прошли серьезную подготовку и носили стальные кирасы, и обычная немецкая пехота, которая подвергалась мощнейшим артиллерийским обстрелам, перед ними спасовала.

В течение 26-го ноября советские штурмовики захватили Бирюлево, Ясенево, Дроздово и Копотню. Они закрепились в Москве. Начались бои в черте города и немцы, естественно, попытались выбить их обратно. Для этого потребовались резервы, и я предположил, что могут послать нас. Но германское командование не желало делить славу покорителей русской столицы с русскими. Это было делом принципа. Поэтому в боях за Москву использовались исключительно немецкие войска, которые выводились из резерва и сразу же с колес бросались в пекло.