Развлечение для магов

Маги за столом начали посмеиваться. Кто-то заметил:

— Но к девице Карякиной ты все-таки пробился. И вдовы не помешали.

— Я прополз сквозь вдовий строй ужом, — бросил Олонецкий. — Магу Зеленого Листа привычно смотреть на все снизу.

Еще один остряк лениво поинтересовался:

— И сколько вдовьих юбок над тобой взметнулось, пока ты добирался до Карякиной?

— Не считал, — буркнул волостарь. — Все они с изнанки одинаковы.

Теперь засмеялись даже за соседними столами. Веденея прикрылась веером. Край его дрожал перед глазами, она с ужасом подумала — они издеваются надо мной в открытую. Да еще злословят о какой-то Карякиной. И никто даже бровью не поведет, никто не заступится за дам. Поэтому сюда не разрешают входить девицам? Комната для игр — мужское царство, где господа обсуждают женщин…

Развернуться и уйти? Но как быть с наказом госпожи Любославы? Подобраться, забыв про стыд и прежнюю жизнь. Так же, как следующая послушница подберется к Горги. Георгию.

Сбоку вдруг подступил лакей с подносом. Предложил быстро:

— Шампанского?

Веденея рывком развернулась к нему. Схватила с подноса бокал, встретившись взглядом с лакеем. Он смотрел бесстрастно. Словно не понимал, что дает гостье время обдумать ответ…

А следом шампанское пощекотало ей нос пузырьками. И Веденея вдруг вспомнила, что с ней касание Мары-Лады, которое за все отомстит Олонецкому. Нужно только быть рядом с этими двумя.

И надо, обязательно надо ответить так, как ответила бы матушка.

Веденея сделала еще глоток. Проговорила, не решаясь снова посмотреть на магов — и вместо этого глядя на лакея:

— Говорят, некоторые рвутся к девицам лишь потому, что вдовы могут сравнить их с мужьями. И сравнение будет не в их пользу. Вдовы даже могут дать господам пару советов…

Мысли путались, Веденея храбро допила шампанское. Завершила:

— Как вести себя в приличных домах по вечерам.

— И по ночам, — тут же весело дополнил кто-то за соседним столом. — Но неопытные девицы таких замечаний не делают, верно, Олонецкий?

Маги расхохотались. Этого Веденея вынести уже не смогла. И метнулась к выходу, оставив бокал на подносе в руках лакея.

За ее спиной князь Сигвич швырнул один из своих кубиков к подножию фигуры из двух щупалец. Подбросил в воздух второй кубик, направил его силой — и тот прилип к левому щупальцу. А потом фигура рассыпалась на отдельные кубики, и двенадцатигранник втянул их в себя, спустившись пониже. Этот ход волостарь Олонецкий проиграл…

— Я не вдова, — уронил следом Сигвич. — Но тоже дал тебе хороший совет, Олонецкий. Не дергаться и притвориться мертвым.

— Она слишком откровенно на меня пялилась, — хмуро сказал Олонецкий. Затем добавил: — Пожалуй, я пойду ей навстречу. И послушаю, что она мне посоветует.

Следом он щелкнул пальцами, заставив двенадцатигранник кружиться быстрей.

— Я чувствую себя обиженным, — спокойно объявил Сигвич. — Ведь вдовушка и ко мне подходила. Правда, до советов у нас дело не дошло. Развлечемся, Олонецкий? Мы оба заглянем под вдовьи юбки. А потом послушаем, что скажет вдова. Тот, кому советов достанется больше, проиграл.

— Ставлю на Сигвича, — тут же заметил один из магов. — Он терпелив, а юные вдовы в этом иногда нуждаются. Вода даже камень точит ласково, и камню это нравится…

Другой маг подправил вращение двенадцатигранника тычком силы. Уронил:

— Принимаю. Я ставлю на Олонецкого. Та история с девицей Карякиной мне запомнилась. Зеленый росток пробивает все, в силе живого всегда много страсти. Говорят, Карякина так и не вышла замуж, хотя отец нашел ей жениха. Уехала куда-то в глушь… думаю, эта вдова тоже запомнит зеленую ласку.

— Решено, — быстро заявил Олонецкий, уже поднимаясь. — Дальше играйте без меня, господа. Пойду, взгляну на девичьи макушки. И присмотрюсь к вдовьим юбкам.

Сигвич, продолжая сидеть за столом, пробормотал:

— Идем ступенью, как при атаке магов-песчаников. У тебя два танца. Потом моя очередь.

Олонецкий кивнул.

* * *

Веденея, выскочив в бальную залу, пошла вдоль стены. Кое-кто из дам и господ, стоявших тут, поглядывал в ее сторону. И Веденее казалось, что все они шепчутся о ней.

Слухи среди магов расходятся быстро, говорила ее мать.

Веденея на ходу заработала веером, остужая щеки, горевшие от стыда. Подумала убито, пробираясь сквозь толпу — может, именно девица Карякина, о которой упоминал один из магов, попросила отомстить Олонецкому? Где она теперь, что с ней стало?

В кельях храма Мары-Лады жили еще двое послушниц, но ни одна не походила на дворянку. Правда, этих послушниц Веденея видела лишь мельком. Первый день она провела в храме. Полдня готовилась к клятве, плача и вспоминая все, что натворила. Затем, принеся клятву, долго слушала наставления госпожи Любославы. А на следующий день ее уже отправили в столицу. На дрожках до станции, потом по маг-рельсу до Иванграда…

Уголки губ Веденеи от воспоминаний опустились. Она заставила себя улыбнуться, опять вспомнив наставления матушки — и остановилась в углу. Посмотрела из-за плеч дам и господ на пары, кружившиеся в середине зала.

— Приглашаю вас на тур вальса, — как-то отрывисто сказали вдруг рядом.

И Веденея, похолодев от неожиданности, обернулась. С изумлением уставилась на Олонецкого, стоявшего теперь справа.

Волостарь тут же вскинул руку — повернув ее так, чтобы она могла опереться о его запястье.

Подобраться близко, пролетело в уме у Веденеи.

И она, со щелчком закрыв веер, разжала пальцы. Столбик веера упал, качнувшись маятником на петле, обвивавшей запястье — а Веденея уже коснулась дрожащими пальцами полоски манжеты и мужской ладони. Опутанной жилами, с неприятно жесткой кожей…

В следующий миг Олонецкий увлек ее к танцующим. Затем ладонь его выкрутилась из-под пальцев Веденеи. Волостарь ухватил ее за запястье, уверенно дернул к себе, уже разворачиваясь. И придержал правой рукой за талию, не дав налететь на него.

— Я решил присмотреться к дамам, которые могут дать мне пару советов, — заявил Олонецкий.

Следом он шагнул вперед, заставив ее отступить.

— Это не по правилам, — пробормотала Веденея, глядя чуть выше его плеча. И не решаясь взглянуть в лицо Олонецкому. — Вы, конечно, ведете, но так нельзя… и касаться всей ладонью талии дамы не положено, только кончиками пальцев под лопатками…

— Я запомню ваш первый совет, госпожа Ильинская, — бросил Олонецкий, не приглушая голоса.

Но руки с ее талии он не убрал. Пальцы его скользнули от запястья Веденеи к ладони. Придавили. А затем Олонецкий закружил ее по залу, словно не замечая того, как она оступается — и от непривычной скорости, и от смущения.