Развлечение для настоящей леди

– У него к тебе небольшое дельце, – продолжала Фантина, с мальчишеским энтузиазмом подскочив на стуле.

Балласт с ослиным упрямством продолжал считать свои деньги.

– Сорок восемь… сорок девять… Пятьдесят.

Фантина сглотнула. Пятьдесят фунтов. Вот бы ей эти деньги – она бы развернулась! Пенуорти уже давно расплатился с ней за предыдущую работу, и от тех денег практически ничего не осталось – одни слезы. Желудок предательски заурчал.

Неожиданно собеседник поднял голову, в глазах читалась решимость.

– Придется иметь дело с «шишкой»?

Фантина непонимающе уставилась на него.

– Чего?

Балласт усмехнулся, пока Фантина пыталась привести мысли в порядок. Возможно, этот человек был грубым и медлительным, но ему никогда бы не удалось прибрать к рукам порт, если бы он был полнейшим дураком. Ей стоит держать ухо востро, если она хочет сохранить жизнь себе и Чедвику.

– А… – запинаясь, произнесла она, – нет… – С каждым словом к ней возвращалась былая дерзость. – Просто чокнутый джентльмен, который хочет провести ночь на самом неприглядном дне Лондона. Поэтому, естественно, я подумал о тебе.

Балласт едва заметно расправил плечи, явно не заметив оскорбления.

– У меня лучшее пиво в порту.

Фантина уже готова была остроумно ответить, но заметила тень раздражения в глазах юноши. От него не укрылся оскорбительный намек, и ему это явно не понравилось. Что ж, ей нужно следить за своим языком.

– Этот джентльмен так… к слову, – продолжала она. – Я пришел по другому поводу. По просьбе еще одного лорда.

– Растешь, да, Крыса? – поинтересовался юноша, надменности которого мог бы позавидовать любой пэр. – Два лорда в один день? И оба обратились к тебе. Поверить не могу.

Она повернулась к нему, отметила про себя, что он наверняка вырастет таким же высоким, как его отец, но пока парень скорее долговязый и нескладный, чем крепкий. Как там его зовут? Джек? Впрочем, все зовут его Воблой. Он был чертовски сообразителен и умен, и отец души в нем не чаял.

– Больше мне некуда расти, только вверх, – нахально ответила она. – К тому же он приятель чудака. Хочет разжиться информацией.

– По поводу? – прищурившись, спросил юноша и сделал шаг вперед.

«Он слишком подозрителен и поэтому самый опасный в комнате», – мелькнуло в голове Фантины, и она вновь повернулась к Балласту.

– Эй, кто здесь ведет переговоры? – спросила она. – Ты отдал ему все свои мозги? Или хоть немного осталось, чтобы о делах поговорить? – Она прищурилась, с вызовом подалась вперед. – Или мне к Харди обратиться? – Фантина назвала имя заклятого врага Балласта.

Как и предполагалось, Балласт проглотил наживку. Отпихнул сына назад и ответил ей таким же пристальным взглядом.

– Будешь иметь дело со мной, Крыса. Хотя я не уверен, что могу доверять тебе после минувшего раза. Поэтому следи за языком.

– Ай! – засмеялась Фантина, чтобы скрыть предательскую дрожь. – Это было всего лишь небольшое недоразумение.

Откровенно говоря, все было намного серьезнее. Она прямо из-под носа Балласта увела его новую шлюху – девушку по имени Дженни. Именно по этой причине Крыса исчез на какое-то время из этого квартала города.

У Дженни был острый слух, она подслушивала то, что Пенуорти считал наиболее ценной информацией. В обмен на эту информацию Фантина увела девушку у Балласта. Сейчас она счастливо работает служанкой-шпионкой у одного из политических противников Пенуорти.

– Кто старое помянет… – заявила Фантина, скрестив руки на груди. – Кроме того, если вы меня убьете, потеряете много золота. Что скажешь? Будем дела делать или я пошел, покувыркаюсь немножко с Джилли?

– У тебя еще пиписка не отросла, Крыса.

«Твоя правда!» – с усмешкой подумала Фантина. Откинулась на спинку стула и схватилась за ширинку, как обычно поступают заносчивые мужчины.

– Моей пиписки хватит для того, чтобы предложить десять гиней за имя человека, который хочет убить чувака по имени Уилберфорс.

– Десять гиней! – засмеялся Балласт. – Только не после того, как ты увел у меня Дженни. Ты должен мне новую шлюху, Крыса. А не десять вшивых гиней.

Фантина поморщилась. Она, честно говоря, не надеялась, что Балласт забудет об исчезновении Дженни. Она просто рассчитывала, что у него не хватит ума связать ее с исчезновением девушки.

– Балласт, я здесь с какого боку? – воскликнула она, исполненная праведного гнева. – У тебя шлюха пропала, при чем здесь я?

Балласт ухватился за стол с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Я видел собственными глазами, Крыса! – зло прорычал он. – Тебя и мою замечательную новую шлюху!

– Это была не Дженни. Ты видел переодетого Безымянного. – Заметив, что Балласт побагровел от ярости, Фантина заговорила мягче, успокаивающе: – Знаешь, что я тебе скажу? К исчезновению Дженни я руку не прикладывал, но ради наших добрых отношений я удвою цену. Предлагаю двадцать гиней за имя. Это честно, так ведь? Я с этого ни гроша не имею, поэтому решай быстрее. Мне больше недосуг этим заниматься.

Балласт задумался. Она явно зацепила его, но он был не из тех, кто быстро соображает. Он схватил кружку, осушил ее, откинулся на спинку стула, скрестив руки на массивной груди, и стал пристально разглядывать ее.

Фантина выдержала взгляд, изо всех сил пытаясь не утратить напускной бравады, которая всегда помогала выжить в трущобах. Вобла сделал какой-то жест в сторону одного из головорезов у нее за спиной, и Фантина вся напряглась, увидев, как тот поспешно вышел из комнаты. Она гадала, чем же все закончится, но не решалась отвести взгляд. Только так она могла продемонстрировать собственную храбрость.

– Ну же, Балласт, – торопила его Фантина, ибо внутренний голос подсказывал ей, что пора сматывать удочки и бежать отсюда. – Что скажешь?

Балласт едва заметно улыбнулся, и Фантина почувствовала, как внутри все похолодело. Спустя мгновение ее подозрения подтвердились: услышала звук, предвещающий беду.

– Я скааажу, стааарина… – донесся до нее заплетающийся голос. – Что все это значит?..

Это был Чедвик, продолжающий играть роль пьяного пэра, только теперь он казался немного потерянным. Фантина оглянулась через плечо и увидела, что его чистые голубые глаза осоловели и помутнели, и она молилась только о том, чтобы это было притворством, а не действительностью.