Развод по-темному, или Попаданка познакомится с мужем

Браслет, чтобы не напоминал о неприятном, я нова отдала Кору, раз уж он проявил себя таким надежным хранителем. Ворон был безмерно горд. Для этого нам с ним пришлось уединиться в дамской комнате сразу после оглашения вердикта и завершения всех формальностей. Я уединилась, а он проник тайком. Браслет висел на моей руке как каторжные кандалы и, пусть простит меня настоящая Эльзбет, была рада избавится от него. Так и не ясно, что за планы были у Эль-Лизбет относительно Островов и что такого она обещала своему отцу-эльфу. Лично я просто хотела спокойно жить дальше.

Все время, пока тянулось разбирательство, я почти не спала. Не только от суеты. Филисет не выполнила просьбу Аскаэля, а значит расплата не заставит ждать. Договор был магический. Лоссэ дал Алмартену Ханту несколько лет жизни, а леди Даркести свою часть сделки не исполнила и наказание могло ударить по Изверу. Он понимал это куда лучше меня, поэтому и подготовился. Заранее. Риз старался поддерживать, но ему и самому было не по себе.

Я могла переехать в Даркести-холл как полноправная хозяйка, или жить в загородном особняке в свое удовольствие, но предпочла остаться в комнатке над пекарней, продолжая сохранять инкогнито. Так было спокойнее в первую очередь мне. Иногда я изображала леди и проводила день в поместье Даркести. Изверу и так хватало пересудов, чтобы добавлять к ним новые о том, что вновь поженившиеся супруги не живут вместе. Затем он и Хант уехали в Силль-Элесте, и мне стало тревожнее. Успокаивали лишь письма Ризера и редкие визиты Кора. По приказу Иза или по собственному почину являлся ворон, было не ясно.

Один из таких визитов запомнился больше прочих. Кор вел себя слишком серьезно. Не висел на люстре, не гонял специально скомканный бумажный шар по комнате, не возился в оставленных для него пустых коробках, шебуршась, как стая хомяков, не изображал монстра под кроватью, хватая клювом за щиколотки. Просто сидел нахохлившись на стойке с платьями. Я решила, что он устал или заболел, подошла, протянула руку погладить жесткие перья, но птиц дернулся от первого же касания, вывернулся, обжег взглядом отсвечивающих синим глаз и распался клоком дыма.

Примерно через пару дней в магазин пришла Мальтэ с траурной лентой на шляпке и сообщила, что леди Филисет умерла во сне. Сердце остановилось. Не знаю, что подумала обо мне служанка и что она от меня ожидала, но явно не вздох облегчения после дежурной фразы о соболезнованиях. Мне не за что было ни любить эту леди, ни уважать ее, и эта смерть значила для меня лишь то, что Извер теперь вне опасности. У меня будто камень с души свалился. Я помогла Мальтэ вновь устроится работать в Даркести-холл и с новыми силами принялась налаживать собственную жизнь, фонтанируя идеями и намекая Алисии, что один магазин это хорошо, а два лучше. Я даже готова была, и мне теперь было чем, поучаствовать в начинании не только идеей, но и материально.

Леди Хант изредка напоминала мне, что мне вовсе не нужно работать и леди не работают. Это нонсенс.

– А как же ваш магазин?

– Я его владелица, это совсем другое, – подмигивала она мне, и я поняла, что мысль о расширении упала на благодатную почву.

– Будет у меня свой, тогда и буду леди, – отвечала я ей.

Алисия и так была ко мне расположена, но после моего спонтанного предложения носить над головой большой глухой зонт, как подобие крыши, и вовсе души не чаяла. Это не лишило леди Хант страха открытого пространства, но позволило относительно спокойно преодолевать расстояние между экипажем и входом в помещение. Так что когда появлялась леди, сначала в комнату врывался нестерпимо яркий зонт, которых Алисия накупила целую гору, а потом уже она сама.

Город принарядился к празднику. Почти на каждой площади установили нарядное дерево. Самое большое и сияющее стояло на площади перед дворцом Его величества Остера Тринадцатого напротив входа в Королевский парк, куда мы с Блейзом и Теризой отправились вечером накануне назначенной на среду “темной субботы”. Я, правда, покинула их довольно быстро, оставив влюбленных наедине. Какое-то время любовалась парочкой издалека, побродила по тропинками парка, попробовала горячий шоколад и вполне довольная прогулкой вернулась к себе.

Перед таким ответственным мероприятием, как первая предновогодняя распродажа в Остерне, следовало выспаться.

Глава 3

В магазин я примчалась за час до открытия. Нервный Блейз с торчащими над ушами волосами по третьему кругу поправлял банты и гирлянды на витринах, грозя их окончательно пообрывать. Уже… Стоит растерянный с лентой в руке. Вот же песец… Будто он один тут нервничает.

Вежливо прогнала. Блейз ушел, пробормотав что-то о том, что неплохо бы заварить ромашки. Когда я все поправила и заглянула в кабинет, управляющий пил из чашки явно не чай.

– Усмирин, – среагировал на мой тревожно-осуждающе-вопросительный взгляд оборотень, – что-то я волнуюсь.

– Можно и мне?

– Вы человек, вам нельзя. Будет обратный эффект.

– Шерстью покроюсь и начну кусаться?

Блейз нервно хохотнул.

– Нет, но состояние будет, как от хорошей порции задорника.

– Тогда лучше чаю с ромашкой, – тут же передумала я, вспомнив навеянное лопнувшей упаковкой дурное веселье. – Думаете леди Хант приедет?

– Кто ее знает. Толпы она тоже не любит. Но лучше бы нет.

Тут я его поддерживала. Отсутствие начальства на работе вовсе не залог беспредела работников. Чаще всего это залог спокойного рабочего дня без лишних нервов. Но прошел час, затем другой, в магазине по-прежнему было тихо.

– Это провал, – вздыхал Блейз и доливал усмирина в чашку, хотя следовало бы мне. Чаю с ромашкой. Концентрированного. Моя ведь была идея.

Затем прошел еще час и нас буквально затопило.

Первыми стрижами оказались постоянные клиенты. По одному, с недоумением и удивлением, они входили, а выходили донельзя довольные весьма выгодными приобретениями.

Еще час спустя в торговом зале было уже не продохнуть. Я впервые видела в магазине очередь! И эта очередь – ругалась! Это было так похоже на покинутый мною мир, что я на секундочку умилилась. Всего на секундочку, так как свободное время было на вес золота.

Чтобы хоть как-то отвлечь мающийся ожиданием народ, я раздала им каталоги и маркеры, чтобы они подходили к стойке уже обдумав заказ и подарила всем по блестящей бонусной звездочке, которые нарезала от скуки и расстройства из некондиционных коробок, оставшихся с предыдущей распродажи наборов. Но даже отвлекшись и перестав раздражаться, клиенты, торопящиеся купить подарки, не давали нам с Блейзом стоять спокойно. Мы метались от витрин к стойке, иногда сближаясь и успевая переброситься парой фраз.

– Лиза!.. Добрый день, госпожа Эсмин, слушаю вас… Лиза, вы вспотели!

– Здесь жарко. Может дверь откроем? Будет больше воздуха... Одну минутку, сэр, я уже заканчиваю, вот ваш набор в подарочной упаковке, скидочный купон на следующую покупку и наилучшие пожелания. С вас тридцать золов… И вы тоже вспотели, Блейз.

– Я мужчина, мне позволено несколько больше, а блестящий от испарины лоб у девушки это как минимум неэстетично... Пожалуйста, господин Физи, заходите еще… Я послал вестника за Теризой. Если у нее получится – она прибежит помочь.