Развод в 40. Я не прощу измену!

Сглатываю проклятия в адрес однозначно бывшего мужа вперемешку со слезами за своего мальчика. За него сердце болит сильнее всего. Его папаша только что разрушил такой хрупкий детский мир. Просто разбил вдребезги. Как и мое сердце, любовь и, подумать только, двадцать лет брака! Он ведь даже «вольную» на рождение ребенка дал только пять лет назад, потому что все эти годы строил, мать его, бизнес! А я всегда была рядом, но в его тени.

А в итоге что? Променял семью на какую-то профурсетку!

– Мы к нему не вернемся, Кир, – твердо заглядываю в глаза сына. – Обещаю. И ничего не бойся. Папа тебя больше не тронет.

Мы спустились ниже на несколько пролетов. Убедившись, что муж за нами не следует (снова дура! Не царское же это дело!), только тогда сажаю Кирюшку на подоконник и одеваю ему курточку, шапку и сапоги. Набрасываю на себя пальто и надеваю ботинки на босу ногу.

Что ж, я ушла от мужа, как говорят, голая и босая. В буквальном смысле. Хорошо, хоть прихватила сумочку с собой, где есть немного наличности и документы. Вот только Кирюшкины остались в папке. В шкафу в гардеробной, который сторожит жуткое чудовище.

Но ничего. Я немного приду в себя и разберусь и с этим.

– Мамочка, а мы куда сейчас?

– К бабушке, – отвечаю не раздумывая. Потому что вариантов-то у меня иных нет. Также, как и свободных денег.

Глупая, что не откладывала финансовую подушку?

Глупая, да.

Но в свое оправдание скажу, что никак не ожидала, что мой муж, с которым я была с самого начала, когда он был нищим, и мы снимали комнату в коммуналке и месяцами перебивались с гречки на макароны с сосисками сомнительного качества, потому что даже курица была для нас дорогой, поведет себя как настоящая свинья.

Это первый случай и последний. Больше я к себе подобного отношения не потерплю.

Я не ушла от него, не бросила в те непростые годы, а поддерживала как могла. Старалась даже из этих надоевших блюд сделать шедевр. Мы здорово экономили на одежде, потому что у меня была машинка, подаренная бабушкой, и я шила Володе рубашки и брюки, выискивая хорошие ткани на распродаже. Я взвалила на себя все: обязанности домработницы, повара, швеи и даже психолога! Я всегда выслушивала его тревоги и переживания. Убеждала, что он лучший. Что он все сможет. Я была его тылом, плечом, на которое он всегда может опереться, и несокрушимой скалой.

Но, спустя годы, видимо, я стала мужу неинтересна. Ведь Володя достиг намеченных целей и даже больше. Другой уровень, где старая жена – это моветон. И, видимо, поэтому появилась молодая красавица «Семен Петрович».

Открываю приложение такси и вбиваю адрес мамы. Вот только форма оплаты «безналичная» не ставится. Недоумевая, лезу в банковское приложение и обнаруживаю, что муж заблокировал мне обе карты.

Чудненько. Оперативно. Теперь понятно, почему он не кинулся за нами. Переживает за свои средства. И решил мне перекрыть кислород в надежде, что я, униженная и сломленная, приползу обратно.

Выкуси, Володенька!

Хорошо, что у меня есть личная карта, открытая много-много лет назад, когда я еще брала заказы на пошив одежды. И там с незапамятных времен лежит пять тысяч рублей, которые подруга насильно скинула мне за срочный пошив платья.

Спасибо, Наташа, ты меня буквально спасла!

Такси приезжает через три минуты, и мы с Кирюшкой буквально уносим ноги.

Выдыхаю только тогда, когда наш дом, наше некогда уютное гнездышко остается за поворотом.

Останавливаю машину, не доезжая до точки назначения. Нам нужно зайти за продуктами – мама давно не живет в нашей квартире, и дома шаром покати.

– Женька? Кононова? – раздается позади знакомый голос.

Оборачиваюсь и наталкиваюсь на ту самую подругу Наташу, катящую тележку перед собой.

– Привет.

– Привет! А ты…,– оглядывает нас с Кирюшкой по очереди. От нее не укрываются домашние брюки, торчащие из-под пальто. – Вы как здесь? Мама твоя приехала, что ли? – осторожно интересуется Наташа.

Я понимаю ее замешательство: мы давно не живем в этом районе и уж точно не ходим в такие супермаркеты. Потому что Володенька не приемлет ничего, кроме премиальной доставки продуктов. Мой муж забыл, как радовался, если удавалось куриную грудку по акции урвать.

Ну, а я не гордая и запросто могу купить макароны и гречку в обычном магазине.

– А мы от папы ушли! – громогласно заявляет Кирюшка во всеуслышание.

Челюсть подруги падает на пол, закатывается под стеллаж.

– Чего? – бормочет обескураженно, переводя взгляд с меня на сына и обратно. – Ты…от Володи? Ушла? Спустя… сколько вы там женаты?

– Двадцать лет.

– Охренеть! – выпаливает подруга и прикрывает рот ладошкой, скосив взгляд на Кира. – А когда?

– Только что, – бесхитростно бурчит сын. – Он ударил маму и меня, и мы убежали.

Глаза Наташи округляются и грозятся выпасть из орбит. А я молча кладу в тележку бутылку вина. Подумав, добавляю еще одну.

– Зайдешь в гости?

– Ага, – в прострации кивает подруга, и мы движемся к кассам.

***

– Ну, Володька и козел! – припечатывает Наташа, откупоривая штопором бутылку вина. Ставлю на стол нехитрые закуски, на которые хватило денег. – Простишь?

– Такое не прощают.

– Слава Богу! – подруга выдыхает и разливает вино по бокалам. – И это правильно, Жень. Измена – это жестокое предательство. Я бы тоже мужа не простила. Даже если бы у него все было по пьяни.

– Это осознанное предательство, – добавляю, накладывая макароны и сосиски и относя в гостиную, где Кирюша смотрит мультики.

– Спасибо, мамочка. Мои любимые макароны! Как же я скучал! Мммм, как вкушно…

Треплю вьющиеся вихры, с грустью глядя на сына. Он столького был лишен из-за глупых запретов Володи.

Как, например, с макаронами и сосисками: они были под запретом в нашем доме. Мой муж не жаловал «плебейской» еды. Объясняя тем, что наелся ее в голодные времена.

– Что думаешь дальше делать? – осторожно интересуется Наташа, когда я возвращаюсь и обессиленно опускаюсь напротив.

– Наверно, для начала нужно на развод подать…

– Звучит как тост, – подруга ободряюще улыбается и осторожно касается моего бокала своим. Отпиваю и в прострации смотрю в одну точку на столе. Силы резко покинули меня, и я только сейчас осознаю, что произошло.

– Мне обязательно нужен будет юрист. Я в этих делах ничего не смыслю. Уверена, Володя будет вставлять мне палки в колеса, чтобы я осталась ни с чем. Или, – ужас накрывает, и я в панике перевожу взгляд на подругу. – Он запросто может опуститься до того, чтобы шантажировать меня сыном…