Развод в 45. Я буду счастлива. А ты?

В общем, девочки нашли друг друга.

Не так давно приехал за Лерой в университет, она с сияющим лицом прыгнула в мою машину и затараторила скороговоркой.

– Пап, представляешь, Карина поможет мне сделать портфолио модели, а потом познакомит меня с нужными людьми, которым это портфолио, как она сказала, обязательно понравится, – запрыгала на сиденье, затем растянула губы до самых ушей и приложила руку к груди. – О май гад, я сейчас в обморок упаду! Неужели моя мечта стать моделью сбудется? Ну-ка скажи, – прищурилась она, – ты уже представил меня на обложке модного женского журнала? Представил, да?

Я знал, что Лера давно мечтала построить карьеру модели, но мы с Катей были против. Одинаково считали, что с такой карьерой далеко не уедешь, и отправили ее учиться в медицинский.

Хотели, чтобы она пошла по стопам матери и стала педиатром, но после знакомства с Кариной я изменил свое мнение о модельном бизнесе.

Хотя, не сказать, что прям изменил. Скорее, таким образом я решил сблизить дочь со своей новой девушкой.

– Ты только маме не говори, что я собираюсь делать портфолио и все такое, – попросила тогда в машине Лера. – Ты же знаешь, что она будет против. Начнет твердить о том, что я должна быть внимательна к учебе, что мне нельзя отвлекаться, пропускать пары. Потом, когда уже все точно будет ясно, тогда я сама ей скажу, ок?

На этом мы и договорились.

Лера пока не знает о наших любовных отношениях с Кариной. Думает, что я просто с ней работаю.

Ей, конечно, будет обидно за мать, но это пройдет. Тем более вскоре она с головой уйдет в модельный бизнес и забудет обо всем на свете.

А вот разговор с сыном, чувствую, будет весьма непростым.

Богдан бережет здоровье матери, никому не дает ее в обиду и не позволяет повышать на нее голос.

Один раз мы с Катей поругались при нем, так – чисто банальная бытовая ссора, на которую Богдан очень остро отреагировал и буквально потребовал, чтобы я извинился перед матерью.

И только одному богу известно, что будет, когда он узнает, что я от нее ухожу.

– Давай выйдем на улицу, поговорим, – внезапно вырастает он на пороге кухни. – Давай-давай, вставай! – подойдя ко мне, грубо толкает в плечо и, испепеляя взглядом, сжимает губы. – Не заставляй меня применять силу.

Глава 8

Илья

Богдан первым вылетает из подъезда, разворачивается и, гневно глядя на меня, цедит сквозь зубы:

– Кто она?

Впервые вижу своего сына таким разъяренным. Кулаки превратились в две кувалды, лицо багровое от злости, вены на шее вздуты, грудь взымается.

– Давай для начала ты успокоишься, и я…

– Не надо разговаривать со мной как с ребенком! – повышает голос, и, пристально глядя в глаза, подходит ближе.

Сын, который ростом метр девяносто и в плечах шире меня, стоит передо мной как боец перед соперником и, стиснув челюсти, всем своим видом показывает, что в любую секунду готов закрыть мне рот кулаком.

– Еще раз спрашиваю, на кого ты променял мать?

– Богдан… – набираю полную грудь воздуха, медленно выдыхаю и выставляю перед ним ладони в примирительном жесте, – хорошо, давай поговорим как два взрослых человека. Я встретил женщину, – признаюсь, замечая, как на скулах сына желваки ходят ходуном. – И полюбил ее. Она от меня беременна.

Богдан поднимает голову, смотрит в небо и, крепче сжимая кулаки, протягивает:

– Сука… За что ты так с матерью, а?..

– Богдан, я…

– Она тебя всю жизнь боготворила! – трясется от злости. – Она любила тебя и больного, и без денег, и когда ты был на мели! Вспомни, что с ней творилось, когда ты лежал с ковидом на ИВЛ. Каждое утро бегала в церковь, молилась за тебя, обрывала телефон твоего лечащего врача. ОНА МЕСТА СЕБЕ НЕ НАХОДИЛА, МАТЬ ТВОЮ! – кричит в лицо и, переведя дыхание, хрипло добавляет: – Я ни разу в жизни не видел, чтобы кто-то так же сильно любил, как мать любила тебя.

– Я знаю, Богдан. Я тоже ее…

– Ты ее предал! Ты променял ее на молодую шалаву. И Лерку, как я понимаю, успел с ней познакомить. Кто она там, известная модель? – усмехнувшись, сплевывает на землю и, нагло глядя на меня, поднимает голову. – Захотелось развлечься с молодой девкой? Решил папашей стать перед выходом на пенсию? Тогда давай, собирай манатки и вали к ней. Сегодня же. А если хоть одно обидное слово скажешь матери, если она прольет из-за тебя хоть одну слезу…

Сын приближается к моему лицу и злобно рычит:

– Убью!

Прижимает ключ к домофону, рывком открывает дверь, входит в подъезд, а я остаюсь на улице.

Я понимал, что уход из семьи будет сложным, но не думал, что настолько.

Сын уже возненавидел меня, а с Катей и дочерью мне еще только предстоит поговорить.

– Спасибо за праздник, пап! – вылетев из подъезда, пыхтит Лера, и торопливо застегивает белую норковую шубу. – Вот уж никак не думала, что Ветлицкая твоя любовница. Я как дура сидела с вами в кафе, – усмехается она, – болтала с ней по телефону как с подружкой, – возмущенно всплескивает руками и таращит на меня округлившиеся глаза. – А она, оказывается, тебе вовсе не напарница! Зашибись, пап! Я всегда думала, что у нас с тобой доверительные отношения, а ты взял и…

Она поджимает губы и отчаянно всхлипывает.

– Теперь мама из-за тебя считает меня предательницей. Короче, я домой поехала, – вытирает слезы. – Отметили Рождество в кругу семьи, ничего не скажешь…

– Лер! – выкрикиваю ей в спину, но она, не оборачиваясь, бежит к такси.

– Извините, не откроете дверь? – отвлекает меня курьер с большой сумкой.

Прижимаю ключ к домофону, открываю ему дверь, но сам не тороплюсь подняться домой.

Знаю: сейчас предстоит тяжелый разговор с Катей. Нужно настроиться.

Да еще и Богдан там с беременной Машей…

Глава 9

Катя

– …А если он попросит тебя освободить его квартиру? – кипит в ярости сын. – Не зря он в последнее время отказывался ее продавать.

– Да ну, перестань, – нервно усмехаюсь я и наливаю Маше чай. – Он так не поступит. Это надо, чтобы у человека совсем головы на плечах не было.

– А у него она есть?! Он сейчас вообще не башкой думает, а другим местом, это очевидно, мам. Короче, – впечатывает ладони в стол и чеканит каждое слово: – Пусть только попробует заикнуться о том, чтобы ты освободила квартиру, и я места живого от него не оставлю.

– Машенька, можешь принести из гостиной мой телефон? – прошу я.

Как только Маша выходит из кухни, я шепчу сыну:

– Я понимаю, что ты сейчас весь на нервах, но Маша ничего этого слышать не должна. Она в положении, Богдан. Не нужно втягивать ее в наши семейные проблемы.

– Прости, просто вся эта ситуация для меня как гром среди ясного неба, – сокрушенно вздыхает. – Я был готов убить его, мам. Да как он только посмел так обойтись с…

– Держите, – Маша подает мне мобильник и в эту секунду кто-то стучит в дверь.