Развод в 50. Двойная жизнь мужа
Шрифт:
В этот момент, когда я снова сосредотачиваюсь на букете, слышу звонок телефона.
Он слишком хорошо знает мои привычки. Как я начинаю утро и во сколько. Звонит точно по часам.
— Привет, — говорит он первым, его голос словно медленно обвивает меня, холодными пальцами сжимая горло. Я чувствую, как эти слова растекаются внутри, словно ядовитая змея, не давая мне сделать ни вдоха, ни выдоха. — Я хочу поговорить с тобой. Я прошу, давай встретимся. Только ты и я. Без давления. Мне нужно сказать тебе то, что я думаю.
Я зажмуриваюсь, словно пытаюсь укрыться от него, но его голос проникает
— Здравствуй, — отвечаю я, удивляясь собственной твердости. Этот голос внутри меня — это точно мой? Тот, который я боялась потерять? — Для чего лишние встречи, Гордей? Развод я дам, скандал устраивать не стану. Не в моих правилах держать человека, который уже давно хочет уйти.
— Да, Марта, — его голос трещит, как разбитая пластинка. — Пожалуйста, дай мне шанс. Я хочу объяснить детям, что я не отказываюсь от вас. Я хочу всё исправить. Я хочу, чтобы мы были семьёй.
Снова это «хочу». Так много его желаний, как будто мир — это список его запросов. Я стискиваю зубы, чувствуя, как гнев растет во мне, медленно заполняя пустоту, оставленную болью.
— Слишком много твоих «хочу», Гордей, — слова вырываются с холодной насмешкой. — Думаешь о себе? Жаль только, что когда ты завел другую женщину и сделал ей ребенка, ты ни на секунду не подумал обо мне и о наших детях.
В трубке тишина. Та самая тишина, которая давит сильнее любых слов. Потом он выдыхает, будто отпускает груз, который тянул его вниз.
— Накричи на меня. Скажи, что я мудак. Гондон. Урод.
Я почти смеюсь. Этот смех хрупок, как стекло, но в нем столько сарказма, что он, кажется, режет воздух.
— Ты и так это знаешь, Гордей. Вряд ли мои слова что-то изменят.
Выдыхаю медленно, стараясь удержать голос ровным, хотя внутри меня бушует ураган.
— Послушай, я хочу только одного: чтобы мы развелись без грязи. Без театра. Попроси свою женщину не устраивать лишних сцен и не высовываться, пока у нас не будет свидетельства о разводе. Это важно не только для тебя. Я своим местом тоже дорожу. И своей репутацией.
Он торопливо отвечает, будто боится, что я повешу трубку.
— Она не будет ничего вытворять. Клянусь.
— Ты наивен, дорогой. — Я усмехаюсь, но в этой усмешке больше горечи, чем радости. — Она уже вытворяет то, что хочет. Женщина, которая звонит законной, пока еще, жене своего любовника… Поверь, она куда смелее и наглее, чем ты думаешь.
На мгновение я закрываю глаза, пытаясь прогнать усталость.
— И еще одно, Гордей. Не нужны цветы, подарки, твои попытки загладить вину. Они — только лишнее напоминание о том, чего я не хочу больше терпеть.
Глава 15. Гордей
Тишина давит на барабанные перепонки так, будто на ушах наушники с битами громкой, раздражающе-неприятной музыки. В кабинете пахнет деревом, стерильностью, и канцелярией. Запах, который кажется уже приелся ко мне. Но сегодня мне наплевать, никаких совещаний, никаких советов и отчетов, сегодня огромные дубовые двери закрыты на ключ изнутри.
А я за этим огромным столом, сидя под
флагом страны пытаюсь придумать, как спасти жизнь, которая буквально ускользает из моих рук. Она уходит вместе с той, кто питал меня энергией, только ценить я это начал слишком поздно.Адски скучаю по ней. Невозможно спать, есть… мыслить. Пустота, что растет внутри с каждым днем она отравляет, ядом заливая вены. И нет противоядия, потому что я сам себе не оставил выбора.
Вздыхаю, вставая к мини бару кабинета, и наливаю немного виски. Легче не станет, но затмит это желание лезть на стены и выть. Знаю, что и ей больно, но она оказалась крепче, чем я сам.
Как-то слышал одну историю от коллеги по цеху, точнее его историю возвращения к себе после развода. Мужик потерялся и откровенно страдал, не так громко как это способны делать женщины, а тихо и болезненно истощался, исчезал можно сказать. Не представлял своей жизни без жены. Ему потребовалось два года для того, что вновь обрести лицо, научиться радоваться и воспрянуть духом.
А я не хочу этого всего без нее. Не нужна мне эта жизнь без моей семьи.
Беру телефон в руки, и открываю свое последнее сообщение, смотрю ее профиль с фотографией, где она ведет одну из своих лекций.
Яркая, влюбленная в свое дело, настоящая женщина с большой буквы.
Воображаю, как касаюсь ее лица и качаю головой. Как вывести ее на разговор, чтобы объяснить? Я виновен, безусловно, но не все эти четырнадцать лет, черт возьми. Там же Ева совсем маленькой еще была…
Марта, душа моя, прошу, ты ведь знаешь меня, как облупленного…
Залпом допиваю остатки напитка, и снова берусь думать о том, как могу решить свою ситуацию. Вариантов несколько, и каждый из них несет в себе потери. Однако, для себя я важное уже понял, что я не готов терять ее.
Набираю цифру пять на рабочем телефоне.
— Гордей Михайлович, — тут же раздается в трубке.
— Все готово? — прокашливаюсь и спрашиваю.
— Нужен один час…
— Жду.
Отключаю звонок, и вижу, как мобильный загорается уведомлением. Тянусь рукой, но не открываю.
«Я хотела сказать, что мы сходили ко врачу, сейчас все анализы в порядке…»
Слова Марты так и сидят в голове после утреннего звонка…и если откровенно, я хоть и идиот для жены, но не тупой. Поступок Ольги крайне неприятен, не только потому что она осмелилась позвонить моей жене, а потому что донесла совсем не ту версию, которая есть по факту. За это и получила, отчего теперь отчитывается по смс..Хотя ведь ясно сказал, что все вопросы через Матвея.
Если не хочет понимать по-хорошему, то поймет по-плохому.
Беру телефон, и ищу номер контакта, с которым надо бы встретиться и поговорить наедине.
— Сын, — как только слышу глухое ало Кирилла озвучиваю: — Прежде, чем ты скажешь, что не хочешь говорить со мной, я прошу тебя о встрече.
Кирилл молчит, и знаю, что взвешивает все за и против. На само деле я горжусь им, то, как он поддерживает мать, как готов ее защищать вызывает лишь восхищение лучшей версией себя. Еще бы Ева немного включилась и перестала творить всякую ерунду, тогда мы бы с Мартой полностью увидели результат того, что сотворили лучшее на этом свете.