Развод. Боль предательства

Но я почему-то уже не злюсь на это. Он ведь осознал свою ошибку и раскаялся. И полюбил меня. Да не сразу, но какая сейчас разница?

— Ксюш, я знаю, что обещал отпустить тебя. Да, я тебе не изменял, но достаточно до этого накосячил. Ты вправе сердиться и ненавидеть меня. Но, может, все же подумаешь еще немного? Я виноват, но я люблю тебя. Прости, что так поздно это осознал. Прости за все. Но я безумно не хочу тебя отпускать. Я далеко не идеален и знаю это, но я буду стараться и исправляться. Меняться ради тебя. Потому, что я сам этого хочу. Я осознал, что был не прав, не считаясь с твоим мнением. Давил на тебя, не пуская на работу. Это был тоже эгоизм — хотел, чтобы ты была только со мной, хотел заполнить собой твой мир. Это было неправильно. Ты имеешь право заниматься тем, что тебе нравится. Работать там, где хочется. Я не имел права лишать тебя этого. Я привык делать все так, как я хочу, не задумываясь о других людях, об их чувствах и желаниях. Тут Рома прав — я и правда эгоист. Но вся эта ситуация открыла мне глаза. Теперь мне важно то, что думаешь и хочешь ты. Ты и твое счастье на первом месте. Поэтому я приму любое твое решение, Ксюш. Скажешь, что хочешь развода — значит разведемся. Потому что я хочу для тебя счастья. Но если ты все же не уверена, что хочешь этого, я прошу тебя не торопиться. И дать мне еще один шанс. Что скажешь?

Он смотрит на меня, не отрыва взгляда от моего лица, так внимательно, словно от моего ответа зависит его жизнь.

Сердце сжимается, а в горле тугой ком.

— Я не хочу с тобой разводиться, Кир.

Эпилог

— Так, вот тут в сумке подгузники, вот здесь влажные салфетки, а вот тут отдельно баночки с пюре и смесь. Как разводить смесь смотрите на упаковке, я там отметил, какая должна быть порция. А вот здесь крем специальный для попки, от раздражения, — суетится Рома. — Вы, если что, звоните. Ах, я же ответить не смогу у зубного, ну тогда пишите, я отвечу в мессенджере. Но вообще я скоро вернусь.

— Да не переживай, Ром, думаю, разберемся, — улыбаюсь я.

— Иди уже, — фыркает Кирилл, забирая у Ромы объемную сумку с детскими вещами.

— Там еще в пакете сменные вещи, если испачкается! — кричит Рома, разворачиваясь на полдороги к машине.

— Сумасшедший, — усмехается Кирилл, когда мы отходим на несколько метров.

Рома у нас отец-одиночка. Когда Анюте было три месяца, Юля пришла к Роме и вручила ему ее, заявив, что она передумала растить ребенка. Она еще слишком молода, и ей нужно устраивать личную жизнь, а не с пеленками и слюнявчиками возиться.

Все очень переживали по этому поводу, так как после всей той ситуации отношение родни к Роме сильно изменилось, и ему больше не доверяли.

Отец отобрал у него управление компанией, ужаснувшись не только его поступком, но и тем, как плохо у него на самом деле идут в фирме дела. После чего отдал ее Киру.

Рома же остался работать в компании, правда его понизили в должности до среднего менеджерского звена. Для него это был сильный удар. Поступить в полное подчинений Кирилла, плюс такое унижение в глазах его сотрудников.

Он был бы и рад уйти на другую работу, вот только в их довольно узком сегменте все друг друга знают. А потому слух о том, что он практически развалил компанию, разлетелся быстро. И это здорово уменьшило его шансы найти какую-то другую работу в данной сфере.

Отец практически перестал с ним разговаривать, запретив ему появляться на пороге его дома. Правда потом все же отменил запрет, когда появилась Анюта. Мама была мягче, но тоже здорово осерчала на сына.

Свекровь потом попросила у меня прощения, ведь она поддалась на Ромины уловки и думала про меня плохо.

Роме же, хоть он тоже попросил у всех прощения, думаю, нескоро удастся вновь вернуть такие же хорошие отношения со своей семьей, как были раньше.

После того, как Юля вручила ему Анюту, Кир отправил Рому в отпуск по уходу за ребенком. Принудительно.

Рома поначалу бесился невероятно, но постепенно втянулся, осознал всю ответственность, что теперь на нем, и здорово прикипел к дочке.

Причем настолько, что теперь души в ней не чаял. И за глаза мы называли его «сумасшедший папашка».

Один раз, когда мы встретились в загородном доме свекров, он сказал:

— Знаешь, я был такой дурак, когда пытался своего ребенка спихнуть на Кира. Сейчас она — моя самая большая радость в жизни. Я тогда этого не понимал. Воспринимал ребенка как помеху. Но тогда это было нечто абстрактное. Просто слова. Когда же Юлька мне ее оставила и ушла, я стоял с дочкой на руках, смотрел на нее и меня наполнял ужас от того, что теперь моя жизнь разрушена. Но потом Анюта открыла глаза, посмотрела на меня, схватила за палец и улыбнулась. И все. Все изменилось, понимаешь?

Я очень рада, что Рома понял это. Думаю, что пропасть между ним и Киром, образовавшаяся после всей этой истории, не исчезнет никогда. Кир никогда больше не станет доверять Роме, даже если простит. И близки они уже никогда не станут.

Но все же Рома всегда будет часть его семьи. А я надеюсь, что со временем муж простит его. Не для Ромы надеюсь, а для Кира.

После всей этой истории Кир здорово изменился. Стал мягче, начал интересоваться моим мнением и говорить о своих чувствах.

Я вернулась к нему и у нас был второй медовый месяц, наполненный чувственностью, страстью и нежностью. Время только для нас двоих.

После нашего воссоединения, когда страсти немного улеглись, я уговорила Кирилла заключить-таки сделку с арабами. Все же глупо упускать такую возможность, ведь от нее выиграет не только Кир, но и все сотрудники, компания ведь станет намного богаче и расширится.

К тому же, он столько сил и труда вложил для того, чтобы заключить эту сделку, что просто обидно отказаться от всего этого.

Как оказалось, арабы восприняли тот отказ Кирилла совершенно нормально. Более того, это вызвало уважение у хозяина компании. Так как в его понимании, человек, поставивший свою семью выше выгоды и денег, человек очень достойный, и такому можно доверять.

А потому он предложил перенести подписание контракта, пока Кирилл не разрешит свои проблемы и не будет готов к сотрудничеству.

Кирилл, хоть он мне этого и не показывал, в душе, я уверена, был рад, что все же заключил эту сделку. Ведь ему тоже хотелось расти и развиваться. А теперь у него был стимул к работе, так как я его поддерживала и радовалась его успехам.

После моего к нему возвращения, Кирилл предложил мне уйти с работы. Я уже хотела было возмутиться, но он, смеясь, сказал, что поможет мне устроиться в одно издательство, где я смогу целыми днями читать книги и получать за это зарплату.

Мне это понравилось куда больше, чем продажи, к которым у меня совсем не было склонности, и я согласилась. Пусть устраивает. Какая разница, в конце концов, сама я устроилась или мне помогли?

Работа младшего помощника редактора мне и правда жутко нравится. Конечно, пришлось многому научиться, и я продолжаю учиться каждый день, развиваясь с профессиональной точки зрения, для того чтобы не останавливаться и постоянно расти, но я учусь с интересом и радостью.