Развод. Цена ошибки

— Да я, в общем-то, с обеих сторон, — поясняю.

Может, хоть так она меня пропустит?

— Господи, Эвелина Григорьевна, прекратите пороть горячку! Пропустите Соню. Она моя подруга! — слышу, как Деля психует.

Дамочка поджимает губы, превращая их в тонкую линию, и отступает. Натянуто улыбается.

Прохожу внутрь и осматриваю помещение. Люкс, конечно, шикарен. Как и невеста.

На Аделии платье с невероятно пышной юбкой, рукава длинные, вырез на груди очень аккуратный. Все платье инкрустировано камнями. Боюсь представить, что это, вряд ли обыкновенный стеклярус. Аделия блестит, светится и переливается, как елка в новогоднюю ночь.

Ее волосы собраны в тугой пучок, слава богу, макияж очень сдержанный и действительно подходит ей. На специальной вешалке висит фата. Сколько тут? Пара километров? Кажется, ее хватит, чтоб обмотать этот отель. В несколько слоев.

— Все могут быть свободны, — просит Аделия.

— Но вам еще нужно надеть фату, Аделия Виссарионовна! — возмущается церберша.

— Я позову девочек, и они все сделают. А теперь, Эвелина Григорьевна, прошу вас уйти и оставить меня наедине с моей подругой.

Дамочка делает недовольное лицо, но все-таки забирает с собой феечек и уходит сама. Смотрю на Делю и хочется расплакаться. Боже, да она как раритетная ваза, выставленная напоказ!

— Советую не выходить на улицу, — поджимаю губы.

— Почему? — удивляется она.

— Ты так блестишь, что того и гляди тебя украдет стая сорок. Или цыган.

Она быстро моргает, рассматривая меня.

— Плохая шутка, да? — кривлюсь.

Ну ты и дура, Сонька!

Аделия несколько секунд смотрит на меня, а потом начинает хохотать. Складывается пополам и смеется во весь голос. Я не сразу понимаю, что смех ради смеха закончился и перерос в нечто большее. Панически-безысходное.

Аделия в этом огромном и неповоротливом платье падает на колени, закрывает руками лицо и начинает реветь белугой.

— Как же я ненавижу свою жизнь! — поднимает на меня заплаканные глаза. — Сонь, я бы так хотела, чтобы меня кто-нибудь украл и увез далеко-далеко. Туда, где нет ни тирана отца, ни матери, которая не видит ничего дальше собственного носа, ни жениха, для которого я вообще пустое место.

Деля вытирает белым рукавом глаза, и камни царапают кожу век, оставляя красные следы, но она будто не чувствует этого. Я сажусь рядом с ней на колени и перехватываю ее руки от греха подальше, а невеста продолжает исповедоваться:

— Сонечка, как бы я хотела, чтобы меня любили! Чтобы дышали мной! Как бы я хотела хотя бы раз в жизни, хотя бы ненадолго узнать, каково это — быть любимой.

Притягиваю ее к себе, обнимаю. Ее слова рвут мне сердце, но чем ей помочь?

— Мне казалось, вы с Ромой наладили контакт, — стараюсь говорить как можно мягче.

— Нет, Сонь. Это был один-единственный эпизод хоть какого-то человеческого тепла в исполнении Романа. А после я снова стала для него невидимкой. Поначалу, как только отец ухватился за организацию свадьбы, я пыталась воззвать к Роме. Ну не может же ему быть безразлична собственная свадьба? А нет, оказалось, еще как может. В итоге я решила, что раз ему ничего не надо, то и мне тоже. Будь что будет, и гори оно все синим пламенем! Господи, Соня… Знаешь, сколько весит это платье?! Двадцать килограммов! Это самая настоящая обуза! «Подарок» моего отца и напоминание о том, что я нелюбимая дочь. А Рома? Сонь! У меня даже обручального кольца нет, понимаешь?! Он попросту забыл про него.

Глажу ее по голове, вытираю слезы. У меня на платье остаются мокрые капли, но я игнорирую их. Вообще плевать на мой внешний вид. Тут катастрофа вселенского масштаба.

Аделия потихоньку успокаивается, и я придерживаю ее, помогая подняться и пересесть на кровать. Внешний вид у нее, конечно, испорчен. Тушь потекла, помада размазалась, плюс на платье остались черные следы от туши.

— Дель, давай сбежим? — предлагаю я.

— Куда? — спрашивает устало.

— Да куда угодно! Ты свободный человек. Умница и красавица. Не пропадешь. Найдем тебе работу, жилье. И плевать на всех! И на отца твоего неадекватного, и на жениха безразличного.

Смотрит на меня, выравнивает дыхание и вместе с этим спину. Ведет головой, сбрасывая напряжение, и поднимается на ноги.

— Нет, Соня. Это моя ноша. И я понесу ее.

Подходит к зеркалу и начинает умело поправлять макияж, будто и не нужны ей до этого были феечки. Промокает слезы, влажной салфеткой вытирает тушь. Достает корректор, пудру, замазывает все несовершенства. Рисует себе самую настоящую маску.

Наблюдаю за всем этим, открыв рот.

— Дель, — трогаю ее за плечо, — может, ну ее, ношу эту твою?

Она доводит себя до совершенства, разворачивается и смотрит с лучезарной улыбкой. У меня по коже идет мороз.

— Знаешь, Сонь, мама всегда говорила мне: «Что бы ни случилось, держи лицо». Она будто знала, что однажды такой день может настать. Я мастерски преуспела в этом искусстве.

Да уж… я вижу.

— Позови, пожалуйста, эту цербершу. Мне нужно помочь с фатой.

Медленно ухожу. Может, она передумает?

Но нет, этого не случается. На автомате спускаюсь в холл, а через него в огромный банкетный зал, где будет происходить торжество. Нахожу Димку и сажусь рядом с ним.

— Как там наша невеста? — спрашивает добродушно.

Поворачиваюсь к мужу и смотрю в растерянности.

— Дим, а будут спрашивать что-то типа того: «Если в зале есть кто-то, кто против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно»?

— Не думаю, — отвечает и хмурится. — А что?

— Я бы вызвалась оспорить этот брак.

Димка вздыхает:

— Все так плохо?

— Мне кажется, даже хуже, — бормочу устало.

— Я поговорю с Ромой, — кивает мне.

По проходу идет невеста в белом. Работают камеры, люди ахают от ее красоты и великолепия, звучит потрясающая живая музыка. А я вижу лишь потерявшуюся девочку, которая не знает, где выход из этого ада.

Димка кладет ладонь на мой живот и слегка поглаживает его:

— Я обязательно поговорю с братом. Он дурак, но не плохой. Я уверен, что все у них с Делей будет прекрасно.

Мне бы твою уверенность, Димочка.

Невеста доходит до прохода, и жених аккуратно поднимает фату. Смотрит Деле в лицо с мягкой улыбкой. Начинается торжественная речь ведущей, и все слушают внимательно.

А я вижу легкое, практически незаметное движение — Рома лезет в карман брюк и достает кольцо с огромным бриллиантом. Аккуратно, неприметно надевает его безымянный палец невесты и слегка сжимает ее пальцы. Их взгляды встречаются, и я читаю по губам, как он шепчет ей:

«Прости».

Аделия находит взглядом меня среди гостей, и я вижу, как ее маска трещит по швам, а глаза наполняются слезами.

Как же мне хочется верить в то, что у этих двоих может быть счастливое будущее.