Развод. Чужая жена для миллиардера

– А работа? – Лика поджала ноги. Её начинало знобить. Простыть не могла. Объяснение одно – нервы.

– Ты отдышись, осмотрись немного и тогда дальше думай. Сейчас всё равно ничего не решишь… – Он взглянул в окно: – Темнеет и небо затянуто. Как бы дождь не полил.

Лика с удивлением поняла, что они за городом, несутся по трассе на север. В состоянии шока потеряла счёт времени.

Она чувствовала боль в изрезанных о камни ступнях. Порванные чулки висели кусками на щиколотках. Подол платья грязный. В волосах цветы от венца. Совершенная безысходность в пустой душе и нет возможности выплакаться.

Автомобиль притормаживал, а значит пришло время прощаться. Вздохнув, собрала в кулак оторванные остатки капрона.

– Вы меня на остановке высадите. Может кто-то мимо пройдёт. По домам стучать неудобно… – Говорить, что брести по полю с порезанными ногами больно, не стала.

Он ворчал, проникнувшись за короткое время симпатией к странной блондинке, но нет времени дольше задерживаться. Дома ждёт больная жена.

– Неудобно на потолке спать. Не бойся просить. Дают – бери, бьют – беги!

– Вот я и бегу… Знать бы куда.

Козырёк остановки закрывал от моросящего дождя, но не спасал от порывов ветра, бросающего влагу в лицо. Лика сидела, скукожившись на узкой скамейке, и готовилась умирать.

Она перестала выскакивать на асфальт под свет фар, пролетающих мимо автомобилей. Ни один из них не хотел подобрать приведение в белом платье. Ноги по колено в грязи. Мокрые волосы спутались. Неизвестно, поверила бы сама на их месте в то, что не ожившая невеста Дракулы?

Визг тормозов и резины джипа вывел из состояния зомби. Ошарашенно вскинула голову, уставившись на торчащего из открытой двери мужчину.

– Что ты забыла тут, чучело? Деревня Вяземка знаешь где?

Вопрос показался обидным. Лика огрызнулась, постукивая зубами.

– Тебя поджидаю. Прислала бабушка с пирожками, – прозвучало неубедительно жалобно.

Мужчина не отступал.

– Ну, так я уже здесь. Прыгай в машину!

Злясь на весь мир, девушка сгорбилась, пряча посиневшие ноги под грязной прелестью мокрого платья.

– Проститутку поищи на кладбище! – она взвешивала, что предпочтительнее: умереть от переохлаждения или быть изнасилованной?

– Я думал ты одна из них.

Зубы предательски отстукивали чечётку.

– Ошибся, – говорила через красную пелену перед глазами. – Таким не даю.

– На тебя сейчас и у мертвеца не встанет… – Властный рык послышался словно издалека: – Садись, говорю!

Чьи-то руки коснулись лица.

– Босс, да она вся горит… – Последнее, что расслышала перед тем как провалиться в спасительную темноту.

Глава 3

Лика бежала по ромашковому полю вслед за мамой. Белое платье мелькало далеко впереди. Светлые разбросанные по плечам волосы блестели на ярком солнце. Она кричала, но не слышала собственного голоса:

– Мама, мамочка, подожди меня! Я с тобой…

Жаркие лучи безжалостно били в глаза. Полю не было конца и края. Ноги заплетались. Губы стягивало жёсткими корками. Кричать стало больно. Саднило горло. Лицо намокло от пота. Волосы били по голым плечам мокрыми прядями. Пахло потом.

Она из последних сил набрала в лёгкие воздух и крикнула, желая остановить уходящую в светлое облако маму:

– Забери меня!

Та развернулась, прежде, чем переступить клубящийся порог между светлым полем и тёмным лесом. Голубые глаза сияли любовью.

– Рано тебе ко мне. Не стремись. Всё наладится, солнце моё. Доверься ему!

– Кому? – кричала уже в темноту. Душу сдавило отчаяние. Одна на переходе между темнотой и светом….

– Вы можете открыть глаза?

Совсем другой голос. Мужской, требовательный. Прозвучал над самым ухом.

Лика с трудом разомкнула тяжёлые веки. В узкую прорезь чуть приоткрытых глаз ударил дневной свет и тут же был закрыт мужским лицом. Серые глаза незнакомца с одобрением смотрели в голубые.

– Ну, вот. Теперь вижу, что живая.

Послышался звук придвигаемого стула.

– Ох, и напугала ты нас, чучело!

Лицо мужчины незнакомо, но наглый голос и манера говорить свысока…

Перед глазами пролетели последние события, которые помнила. Тот самый хам, что искал деревню. Она хотела нахамить в ответ, но изо рта вырвался непонятный клёкот.

Он усмехнулся.

– Есть своя прелесть в том, что ты не можешь говорить, но как-то обидно. Неделю вытаскивали с того света, а ты спасибо не в состоянии сказать.

Лика пыталась понять, где находится, но тонкая шея никак не могла повернуть тяжёлую голову.

Голова болела, как и каждая клеточка измученного тела.

Не верилось, что находится здесь неделю. Хам, скорее всего, наврал, но с какой целью? Ни одному мужчине, чуть симпатичнее обезьяны она больше не доверяла. А этот был намного приятнее, чем шимпанзе. Если зрение не подводило. Со второй попытки заговорить получилось едва различимое сипение:

– М-мн-е-е-е бо-о-о-льно.

Он кивнул.

– Тогда говорить буду я. Хочешь спросить, где ты?

Худенькая, измождённая девушка на секунду прикрыла глаза.

Незнакомец обрадовался.

– Вот и нашли способ общаться. Ты находишься в клинике. Переболела какой-то там необычной пневмонией. Кризис миновал. Через три дня хочу забрать тебя домой.

Она округлила глаза. Какой дом? Он точно маньяк или имеет на неё какие-то виды.

Мужчина продолжал лить слова:

– Нужно оформить выписку. Документов при тебе не было. Буду называть буквы алфавита, а ты кивни, когда попаду. Хорошо?

Ей было непонятно, зачем брутальный, очень небедный мужик возится с оборванкой подобранной в жопе мира. Как вообще он там оказался? Неужели на самом деле искал деревню?

Называть свои инициалы нельзя, Родиона тем более. Постепенно она осмотрела одноместную палату. Сразу возник вопрос: за чей счёт банкет в больнице, где день пребывания не с одним ноликом на конце.

Она показала глазами на воду. Может, продавит ком в горле и сумеет заговорить. Не помогло. В горле больно першило.