Развод. Моя (не) желанная

Но это пройдёт. Это лечится.

— Так вот, Толя, ввиду новых обстоятельств, за которые тебе винить некого, кроме себя, в наш с тобой договор вносятся коррективы.

— Коррективы? — с недоверием усмехнулся Плотников.

— Ага. Знаешь, я ведь сейчас и вовсе могу с тебя прощение долга затребовать. Но не буду. Долг я тебе выплачу. Первый взнос — в срок. А вот остальные внесу по новому графику, который мы с тобой утвердим, как только на моём предприятии завершатся ремонтные работы. И не нужно хлопать глазами. Я знаю, какую роль ты сыграл в этой диверсии.

Но Плотников, кажется, ещё не сообразил, что реальность слегка изменилась. Он сложил губы в привычно мерзенькую ухмылку и покачал головой:

— Ну, это уже за гранью. Никаких новых графиков я утверждать не собираюсь.

Яр прищурился:

— Знаешь, будь моя воля, я бы тебе просто морду набил. Но, видишь ли, моя жена не сторонница насилия. Плюс отыскался метод поэффективнее.

Яр шлёпнул папку на стол, прямо перед Плотниковым, едва не задев его кружку с кофе.

— Что это?

— Залог твоей стопроцентной сговорчивости. Не стесняйся, Плотников. Загляни.

Кочевряжился он недолго, отодвинул державшую угол резинку и раскрыл папку — распечатки сообщений из чата и фотографии сказали ему всё без лишних слов.

До сих пор Яру казалось, что видеть, как бледнеет и без того бледный человек, невозможно. Оказалось, ошибался. При виде компромата Плотников почти посинел.

— Условия обсудим как-нибудь на неделе, — и не дожидаясь ответа, Яр покинул кабинет «старого приятеля».

В этот дом он больше ни ногой. Отныне Плотников, если вдруг пожелает, может приходить на поклон. Его бы воля, они вообще общались бы через секретарей.

***

Двухдневная отлучка была вынужденной мерой, и он понятия не имел, как она повлияет на Митину.

Но по-другому просто не мог. Он должен был со всем разобраться, прежде чем сообщить ей самое важное.

Она встречала его на крыльце, явно заслышав приближение его автомобиля. И тут уж Яр пока не знал — радоваться такому обстоятельству или печалиться.

— Ты совсем сдурел? — взвилась она, едва его завидев. Ты где целых два дня пропадал?!

— Соскучилась? — он захлопнул дверцу авто и пошагал к крыльцу, на котором она пританцовывала в одном длинном свитере.

— Размечтался! — она сердито сдула со лба светлую прядь.

— Марш в дом, сумасшедшая. Хоть бы шапку надела.

— А ты мне не указывай!

— Аналогично. В дом, Митина. Иначе я сам тебя туда отнесу.

Угроза подействовала. Она юркнула за двери быстрее, чем он добрался до верхних ступеней.

Но уж в фойе покоя ему не дала.

Стоило ему закрыть за собой дверь, как она, кутая озябшие руки в длинных рукавах, снова к нему подступилась, не давая пройти.

— Громов, я ведь тебе даже звонила! Ты почему трубку не брал?

— Да ладно? — Яр задрал брови. — Так это ты звонила? Митина, ты представляешь, насколько в нашем браке всё через одно место, что я даже и не подумал бы, что это ты. Некогда было на звонки с незнакомого номера отвечать.

Она стиснула зубы, явно удерживаясь от того, чтобы не наговорить ему гадостей.

— Громов…

— У меня для тебя, Митина, новости.

От неожиданности она замерла.

— Что… за новости? Ты к Плотникову ездил. Это как пить дать. Что он сказал? Ты его… ты его не побил?

От неожиданности Яр рассмеялся.

— А что? У тебя к нему внезапная жалость проснулась?

— Дурачина, — буркнула она. — Но с тебя ведь станется!

— Ну ты же за меня похлопотала, — с обманчивой лёгкостью напомнил Яр. — Вот мы с тобой разведёмся, и я ничего своему благодетелю не должен. Почему не побить?

— Гр-р-ромов! — прорычала она и стукнула его кулаком в грудь. — Я за эти два дня чуть не поседела! И ты в курсе, что Лисицын тоже делся куда-то? Что происходит?!

— Происходят важные перемены в жизни, — безо всякой иронии сообщил Яр.

Пользуясь тем, что она этого никак не могла предугадать, он наклонился, перехватил её и закинул себе на плечо. Митина взвизгнула и что-то заверещала. Но он не собирался терять время на препирательства.

Отпустил он брыкающуюся супругу, только когда затворил за собой двери их спальни.

— Ты… ты совсем, что ли, сдурел, Громов?!

— Можно и так сказать, — он выпрямился и привалился спиной к двери, отрезая ей путь для побега. — Иначе и не объясню своё решение.

— К-какое решение? — на раскрасневшемся красивом лице обозначилось подозрение.

— Развод ты от меня не получишь, Митина, — он сложил на груди, руки, как бы подчёркивая серьёзность намерения. — Никогда не получишь.

Эпилог

— Т-то есть?.. — моя челюсть отвисла сама собой.

Я пыталась сообразить, как переключиться с миллиарда вопросов, теснившихся у меня в голове, на эту совершенно новую для меня информацию.

Как это всё совместить и осмыслить?

— То есть я не собираюсь с тобой разводиться, — преспокойно пояснил Громов. — Ни сегодня, ни завтра, ни через год, ни через десять. Уж извини.

— Это…. Это что ещё за шутки?

— Ну, знаешь. Я бы поостерёгся шутить с такими вещами. Добровольно оставаться в браке с такой вот занозой — крайне серьёзное и в чём-то даже рискованное мероприятие. Но я, знаешь, не против испытать свои нервы на прочность.

Голова у меня начинала кружиться, а сказанное воспринималось с трудом.

— Я н-ничего не понимаю…

Громов явно наслаждался моим ошарашенным видом.

— Ладно. Давай по порядку. Лисицын всё знает о нашем с тобой договоре.

Я вытаращилась на мужа:

— Ты ему всё рассказал?!

— Пришлось, Митина. Уж извини. Но, представь себе, он и без того подозревал, поэтому для него моя исповедь новостью не стала.

— Но… зачем?

— В обмен на услугу, — загадочно улыбнулся Громов.