Развод. Новая жизнь "ягодки"

Я ведь и правда готова к самому плачевному исходу, но без борьбы сдаваться не собираюсь.

Похоже, Владик замечает мою решимость, поэтому грубо уточняет:

— А второй?

— Ты забываешь о моём существовании. И о моих детях тоже. Живёшь своей жизнью и не попадаешься нам на глаза. Мне плевать, будешь ты общаться с Аней и Ольгой или нет. Но со своей дочерью я тебе видеться после сегодняшнего не позволю.

— Мама! — в квартиру врывается Катя, позади которой маячит перепуганная Аня.

Вот дура!

Нашла кого позвать.

— Ты что здесь делаешь? — закрываю дочь от Владика своим телом. — Немедленно уходи!

— Папа, что происходит? — не слушает меня. — Зачем тебе молоток? Хотел навредить маме? — дочка моментально звереет и, сверкая глазами, выскакивает из-за меня, закатывая рукава.

— Я… — бывший теряется от напора, — я просто…

— А ты, — Катя тыкает пальцем в Аню, — ты ему помогала! Ты специально заманила маму!

— Не кричи на сестру! Она не знала и ни в чём не виновата, — Владик защищает свою кровиночку, забывая, что вторая дочь — тоже родная.

— Ну конечно, никто ни в чём не виноват. А твоё сокровище — просто девочка-припевочка, — ярится Катя. — Подружилась со мной, выгнала маму из дома, отобрала тебя. Даже в Новый год от меня избавилась!

— Аня ни при чём.

— А кто при чём?

— Она ведь тоже моя дочь! — умоляюще кричит бывший, а я притягиваю Катю поближе к себе, подальше от неадеквата. — Как ты не понимаешь? Я просто хотел хотя бы раз дать ей то, что было у тебя каждый год.

— Вот только ты не учёл, что я не виновата в её горестях, — выплёвывает дочка, — ни я, ни мама. Только ты один.

Глава 29

Владик роняет молоток и опускается на корточки, скрывая лицо в руках.

— Но мне тоже было тяжело, — глазам своим не верю, когда замечаю, как на пол падают капли слёз. — Я не знал, как исправить ситуацию. Как сделать так, чтобы люди, которые мне дороги, были счастливы. Мне же тоже было не разорваться. Думаешь, я твою маму не любил?

Ого. Так я не корень зла и ужасная женщина?

— Твоя мама так на меня смотрела, столько всего делала, я чувствовал себя королём, — продолжает Владик сдавленным голосом. — Как после этого можно было остаться равнодушным? Вот я и запутался. А потом всё пошло под откос.

Подняв голову, смотрит на меня, уже не скрывая слёз.

— Почему ты перестала быть любящей и покладистой женой? Чего тебе не хватало? Я ведь тщательно продумал нашу жизнь. Мы были довольны и счастливы. Ты могла просто сделать вид, что не знаешь.

— Никто не был счастлив, — боже, какой же он дурной, — ни я, ни Ольга, ни наши дети. Наверняка, и ты чувствовал, что совершаешь ошибку, но не хотел отказываться от сложившегося уклада.

— И что мне теперь делать?

— Для начала обустроить этот бомжатник, — показываю рукой на квартиру, — здесь же жить невозможно.

— Ты обобрала меня дочиста. На нормальное жильё денег не осталось.

— Найди работу.

— Я бы с удовольствием, но твой хахаль мне такие нелестные рекомендации оставил, что о прошлой зарплате можно только мечтать.

— Он не хахаль!

— Да без разницы. Я пришёл к Оле, сказал, что раз вложился в квартиру, которую мы купили для Ани, то имею право жить в ней. Но она меня прогнала, сказала, что документы составлены на её имя. А ещё, что не позволит видеться с дочерью.

Умная женщина. Прямо растёт в моих глазах.

— Вы обе меня бросили, — всхлипывает. — Дима с Катей на телефон не отвечают. Одна Анечка со мной разговаривает, — с тоской смотрит на притихшую девчонку в углу.

— Пап, ты выглядишь жалко, вставай, — видно, что Кате жутко неудобно видеть отца в таком виде. — Помнишь мою любимую сказку? Ты мне в детстве часто её читал.

— Двенадцать месяцев.

— Да, падчерица всегда честно трудилась, поэтому и получила свою награду. А сестра и мачеха поплатились за свой склочный характер и лень. Ты же сам меня учил запоминать сказки и применять их мудрость в реальной жизни. Может, пора и тебе послушать своего совета?

— Доча, прости, — Владик встаёт и порывается обнять Катю, но та инстинктивно делает шаг за мою спину. — Мне что, совсем теперь веры нет? Родная дочь даже обнять не позволит.

Мне сразу становится неуютно. Будто это я натравила ребёнка против родного отца. Пытаюсь отогнать непрошенные ощущения, снова вступив в диалог:

— Владик, давай ты для начала придёшь в себя. Устаканишь своё житьё-бытьё. А потом уже подумаем про общение с детьми, хорошо?

— Угу, — шмыгает носом. — Аня, ты тоже меня боишься?

Девчонка смотрит затравленным взглядом на отца, затем на меня.

— Простите, я не хотела вам навредить, — подаёт наконец голос, но вместо ответа Владику, извиняется передо мной. — Папа попросил помочь, я и согласилась. Он никогда раньше меня ни о чём не просил.

— Я понимаю, — Аня хоть и дурочка наивная, но ещё ребёнок, который набивает себе шишки — не переживай так. Знаю, что тебе пришлось нелегко. Ты всю жизнь жаждала внимания отца. Тебе сейчас ещё тяжелее, чем моей дочери.

— Я её ненавидела, — отвечает чуть слышно, разглядывая пол под ногами, — вашу Катю. И вас не меньше. Мечтала растоптать, забрать всё, что имеете. Думала всё время, почему у вас была семья, а у меня нет? Но я не хотела навредить, честно. Потому и рассказала правду… — делает паузу, — сестре. Растерялась. Не знала, кого ещё на помощь позвать.

— Я всегда хотела сестру, — хмыкает позади меня дочь.

— Только маме не говорите! — спохватывается Аня, вскинув голову и выпучив от страха глаза. — Она меня убьёт!

— Прости, этого я тебе обещать не могу. Но я постараюсь преподнести всё в максимально щадящей манере, хорошо?

Девчонка обречённо кивает. Выбора у неё всё равно нет.

Из подъезда слышится шум. Кто-то очень быстро бежит, громко топая по лестнице. Ещё секунда, и в раскрытую дверь квартиры вваливается Серёжа.

Представляю, как странно мы выглядим в этой обшарпанной практически пустой квартире: Владик трёт покрасневшие от слёз глаза, а я закрываю от него Катю, пока Аня вжимается в стену.

Моментально оценив обстановку, Серёжа подходит к нам и толком не отдышавшись спрашивает:

— Ты почему на звонки не отвечаешь? Я думал, лёгкие выплюну, пока бежал.

— Прости, — проверяю телефон с целой горой неотвеченных звонков, — я на беззвучный режим случайно тыкнула!

— А где тот парень?