Развод. Ты останешься моей

– Никто не брал! Там же, наверное.

– Ее нет.

Начинаю вспоминать. Зоя убегает, Пашка за ней. Я за семьей, отец Зои кидается в драку, еще кто-то… Свалка. Крики. Истерика. Перевернутый стол. Битая посуда…

Я не брал флешку.

Пашка – точно…

Начинаем искать дотошно, залезли всюду.

Вечер плавно скатывается в ночь, когда жена, ругнувшись, пускает несколько горьких слезинок.

– Сам ищи запись с подвигами. Нет ее. Может, выкинули срамоту?

Ужинаем у родителей.

Кусок в горло не лезет.

Удивительно, как мне еще наложили в миску и усадили за стол, а не вышвырнули хавчик за порог дома.

Едем обратно. Зоя рулит в центр, молча решив, что меня стоит отвезти первым, а потом – вернуться домой. Я не говорю ни слова против, рад даже такому пребыванию вместе.

Мы молчим, и тишина – гнетущая.

Внутри нехорошо скребет подозрением: крыса… Крыса затерлась и среди своих.

Глава 15

Дмитрий

– Кстати, вас в школу вызывают. К директору, – кромсает тишину на клочки сын.

– Что случилось? – дрогнувшим голосом интересуется Зоя.

– Я подрался.

– По лицу не скажешь.

– Так я же победил.

– Ясно.

– И кое-что еще скажут. Вам не понравится. Но тут уже вопросы к отцу, а не ко мне.

Зоя плотно сжимает челюсти.

– Хорошо, завтра заеду, – как-то обреченно говорит она.

– Ты, главное, не принимай близко к сердцу. А лучше пусть отец сходит. Он же башляет на внеочередные ремонты… – нахально заявляет сын.

Жена бледнеет. Замечаю, как потряхивает у нее пальцы, когда она поправляет волосы.

– Привычка разводить все деньгами – плохая привычка, Паш, – пытается достучаться.

– И на выпускной я не пойду. Ты, кажется, деньги сдавала? Забери.

– Паш.

– Не пойду, – отрезает и отворачивается в окно.

До выпускного – всего-ничего осталось, и чего сын… так взъелся?

Машина Зои неожиданно сворачивает с маршрута. Навигатор сразу же пищит: «Маршрут перестроен. Маршрут перестроен».

С некоторым удивлением замечаю, как жена сворачивает в сторону забегаловки, с которой можно сделать заказ, не вылезая из авто.

– Ты будешь что-нибудь? – интересуется у сына.

– Если бы знал, что заедем, я бы у бабы не ужинал. Нет, не буду. У меня режим, – замечает сын.

– Ты? – бросает в мою сторону острый взгляд через зеркало заднего вида.

– То же, что и ты.

– Два латте с соленой карамелью.

Черт… Терпеть не могу! Но придется…

– Не поздновато для латте? – интересуюсь ровным голосом.

Машина плавно объезжает островок, немного ждем, забираем заказ.

Жена выходит из авто, согревая пальцы о картонный стаканчик, и принюхивается к напитку с каким-то болезненным удовольствием.

Красивая такая в этот момент, просто пиздец. На разрыв… Я, наверное, больной, но люблю в ней даже эти усталые серые тени под глазами.

Бросает взгляд.

Мне похотью стреляет в пах. Убойно.

У нас же все так остро в последнее время, чувственно.

А какие у нее соски стали отзывчивые, чуть-чуть сожмешь, надавишь, она плывет и трется, трется попкой о каменный стояк.

– Не смотри на меня так, – осуждающе качает головой, снова нюхает напиток. – Как вкусно пахнет!

Принюхиваюсь.

– Да вроде обычно пахнет, – отпиваю.

Знаю ведь, все равно не усну сегодня.

– Я не положила тебе постельное. Завтра отправлю, – неожиданно говорит Зоя. – И старый утюг какой-нибудь, погладишь костюм. Ну или Лерка твоя погладит. Она хоть гладить-то умеет? Уверена, она хорошо гладит, но только не то и не так. Просто мятым в школу заявляться не смей. Ты же понял, да?

Я пялюсь на жену, как будто вижу ее впервые. И блядь, знаю же, какая она и где, даже знаю, как ее попка будет в моей ладони лежать, как она закатывает глаза и сначала тихонько постанывает в самом начале, но в конце бушует, как шторм, не стесняясь. Громкая…

– Понял, – киваю.

Хотя, если честно, не очень.

Я за этот день думать устал и сейчас мозг в спячке, а я… просто хочу свою жену. Как бы я сейчас с ней, оммм…

– У Паши проблемы из-за тебя, похотливый самец. Скорее всего, его начали дразнить. И то, что он может челюсть одним ударом выбить, не значит, что гадости о нем не шепчут. И виноват не он. Пашка всегда был любимчиком. Виноват ты. Понимаешь? Задевает не только нас, но и сына, а дети сейчас очень и очень злые. Вернее, они уже не дети, но кусают… да… кусают как маленькие и очень голодные детки.

– Завтра выясним.

– Так тебе и сказали правду, ага. Я поговорю с ним, а ты… попытайся не раздражать его еще больше. Все твои воспитательные экивоки и задушевные беседы он воспримет в штыки.

Конец ознакомительного фрагмента.