Развод. Я не вернусь

— О вашем ребенке Кожевникова не думала, когда обзвонила пол-Москвы и лишила вас работы, — приподнял бровь Спартак.

— Но я ведь не она, — посмотрела я ему в глаза и увидела, как в его промелькнула странная тень.

— Я вами восхищаюсь, Лада. — Он поднял свой бокал и допил вино. Я была уверена, что сейчас он сказал именно то, что чувствовал, без иронии или издевки.

Я тоже допила вино и сказала:

— А теперь давайте все-таки вернемся к работе.

— Вы зануда, — засмеялся Спартак и, щелкнув пальцами, подозвал официанта: — Две чашки эспрессо.

Он долго рассматривал эскизы, которые я подготовила для него. Две спальни, оформленные в выбранном им стиле, но с разными акцентами: сине-серые тона для мужской комнаты и персиковые — для женской.

— Что скажете? — спросила я.

— Мне нравится, — кивнул Спартак.

— Замечания?

— Нет, — покачал он головой. — Но эта, — он ткнул в рисунок мужской спальни, — будет для гостей. Для моей собственной спальни вы сделаете что-то более светлое. Никаких темных портьер.

— Любите просыпаться от ярких лучей солнца? — усмехнулась я.

— Люблю просыпаться рядом с хорошенькой женщиной, Лада. До сих пор не забыл, как вы бессовестно сбежали от меня ночью, — улыбнулся он.

— Работа, Спартак Александрович, только работа, — напомнила я ему.

— Сейчас-то да, но ведь прошлого, Ладушка, не изменить и от желаний никуда не деться.

Я закатила глаза, но мне было приятно услышать из его уст такое нежное обращение ко мне. Кроме родителей, никто и никогда не звал меня Ладушкой, а я просто обожала мое уменьшительно-ласкательное имя.

Спартак вернул мне эскизы и сказал:

— Завтра можем поехать за город и сделать все замеры. В прошлый раз вы… Черт! — выругался Спартак. — Ты. Буду тебе тыкать, Лада. Так вот в прошлый раз ты говорила, что тебе нужно будет замерить самостоятельно все помещения и еще раз все тщательно осмотреть.

Желательно без вашего присутствия. Подумала я, но вслух этого не произнесла.

— Я не смогу завтра, Спартак Александрович…

Он удивленно посмотрел на меня:

— Дмитрий Иванович сказал, что его дизайнер, то бишь ты, теперь в полном моем распоряжении, и на других проектах он тебя не будет занимать.

— Так и есть, — замялась я.

— Но?

— Видите ли, завтра мне нужно улететь в Симферополь. До понедельника. Мне нужно отвезти маму и дочку на юг.

— И ты вот так просто ставишь меня об этом в известность в последний момент?

— Извините, но мне правда надо. Я Дмитрию Ивановичу все объяснила…

— И что он сказал?

— Что мне стоит договориться с вами, — опустила я глаза, вконец смутившись. — Я подумала, вам же без разницы, откуда я буду заниматься эскизами: из офиса или из дома… Обещаю, вышлю вам очередные наброски в воскресенье или даже в субботу.

— Ну да, ты повезешь семью на море, и, конечно, найдешь кучу времени на работу.

Я подняла на него испуганные глаза. Неужели не отпустит?

— Я обещаю хоть что-нибудь сделать, — пролепетала я.

— Вот это уже больше похоже на правду, — засмеялся Спартак. — Знаешь, вообще-то, я не поощряю, когда мои сотрудники отпрашиваются. Я уважаю дисциплину.

— Ну, я не совсем ваша сотрудница, — напомнила я ему.

— Да уж, не совсем. Будем считать, что ты сотрудница на особом положении, — продолжил он свою мысль.

— Я вовсе не претендую на особое положение.

— А если ты сотрудница на особом положении, — совершенно не обращая внимания на мои робкие реплики, развивал свою идею Спартак, — значит, и отношения у нас будут особыми.

— Да не будет у нас никаких отношений.

— Они уже есть, — прищурился он. — В конце концов, и сегодня я подыграл тебе, Лада, и в мини-отпуск отпущу без возражений, но ты будешь мне должна.

— Тоже мне рыцарь, — фыркнула я.

— Может, и не рыцарь, но заметь, и не тиран.

— Вы невыносимы, — покачала я головой.

— Я стану чуть более сносным, если ты тоже начнешь мне тыкать, — еще шире улыбнулся Спартак. Какая у него все-таки красивая улыбка. И губы какие нежные. Кажется… Лада! Остановись!

— Нет уж, Спартак Александрович. Вы мой начальник, так что только на «вы».

— Зануда.

— Не обзывайтесь! — возмутилась я.

Он играл со мной и специально выводил на эмоции, но меня это не раздражало. Я вдруг поняла, что мне с ним совсем легко.

— Хочешь, дам вам машину завтра, чтобы вас отвезли в аэропорт? — спросил Спартак, когда мы наконец-то закончили с ужином и кофе и пошли к выходу.

— Нет, спасибо, — отказалась я.

Слава богу, Снежаны с Костиком не было на первом этаже ресторана. То ли они и правда отказались от идеи поужинать здесь, то ли уже ушли.

— А почему вы сегодня без машины? — спросила я.

— Я живу здесь совсем рядом, решил прогуляться.

— Не знала, что миллиардеры ходят пешком, — съязвила я.

— Просто ты вообще ничего не знаешь о миллиардерах, — хмыкнул Спартак.

Мы вышли на улицу.

— Я думала, что ваша квартира в другом районе, — сказала я и тут же запнулась.

Спартак наклонился к моему уху и шепнул:

— Я рад, что ты тоже не забыла ту ночь и даже помнишь, в каком районе мое жилье.

— И ничего я не помню…

— Ну-ну.

К нам подъехал автомобиль. Спартак открыл заднюю дверь.

— Владимир отвезет тебя домой.

— Я могу и на такси, — запротестовала я.

— Прекрати мне все время перечить, иначе я придумаю какие-нибудь штрафные санкции, — пообещал он.

Намек его я поняла. Уж точно не об урезании моего гонорара шла речь.

Спартак положил на сидение букет цветов.

— Позвони мне на мобильный, а не на рабочий, когда вернешься в Москву.

— Что, решили стать поближе к простым смертным и общаться без посредничества секретарши? — снова съязвила я.

Спартак притянул меня к себе и, коснувшись губами уха, сказал:

— Мне нравится твой острый язычок, Ладушка. Представляю, что еще он наверняка умеет. Прошлый раз мы слишком мало успели попробовать.