Развод. Я устал от тебя
Шрифт:
И что это поменяло? Абсолютно ничего.
Вова меня не любит. Я ему больше не нужна. Устал. Надоела. Наскучила. Старая стала. Глупая. Не то что Доминика…
– Алин, вот скажи, только честно… Я и правда такая дура, да?
– всхлипнула я.
– Мне Вова сказал…
– Так вот только не надо цитировать этого мерзавца, - взвилась сестра.
Отстранилась, поймала мой взгляд.
– Он скажет абсолютно все, что угодно, чтоб оправдать свой гадкий поступок. Вот только, поправочка, оправдания ему нет ни малейшего. Он сам сделал такой выбор…
– Она молодая, красивая, яркая,
– Да, а ты уже старуха в тридцать лет, - фыркнула девушка, - Дряхлая и стремная.
– Нет, но все же не такая уже, как была…
– Да-а-а, не такая. Взрослая, умная, ухоженная, стильная женщина с хорошим вкусом и при этом заботливая, умеющая хорошо готовить…
– Но ему не нужная, - перебила я.
– Так бывает, Лена, - Алина пожала плечами, - Это очень-очень больно, но отношения иногда заканчиваются. Увы, это жизнь. Но вот как их закончить - это уже вопрос личного выбора. И Сорокин сделал самый мерзкий, какой только мог сделать. Если крах отношений это результат ошибок двоих, то поступок этого козла - только его вина.
– Я вот все думаю, где я совершила ошибку? В какой момент все пошло не так? Может быть нужно было родить ему раньше?
– Лен, ребенок еще ни одни отношения не спас. Господи, откуда в твоей голове этот совковый бред…, - воскликнула она.
Увидев, как мои глаза снова наполняются слезами, добавила:
– Для работы над ошибками время еще не пришло. Самое главное для тебя сейчас понять - в измене виноват только Сорокин. Даже не эта наглая блонда и тем более не ты. Это он такой выбор сделал и ответственность только на нем. Уясни это.
Он сделала паузу.
– Я не знаю, что мне делать. Как жить дальше…
– Для начала тебе нужно выспаться. Завтра поехать на встречу с адвокатом и там не устраивать истерик, а забрать причитающееся себе…
– Да не надо мне от него ничего…
– Ну, супер. Не надо, так не надо. Пусть этой стерве-Доминике достанется то, что твое по закону.
– У нас брачный контракт, Алин. Все равно там глухо…
– Вот завтра и узнаем, насколько…
У сестры включился телефон и она, извинившись, ушла говорить в другую комнату. А я сидела за столом на кухне, сгорбившись и смотрела в пространство. Чувствовала себя какой-то развалиной. Не могла собраться. Не могла думать ни о чем кроме того, что у меня больше нет мужа. Что я ему не нужна. Что любит он теперь не меня, а другую женщину.
Несколько минут спустя сестра вернулась. Даже в своем убитом состоянии я увидела, что на ее спокойном лице радостно горят глаза.
– Хорошие новости?
– Вроде того, - улыбнулась она.
– Я нам чай заварю.
– Я вся во внимании…
– Да, я тебе не рассказывала… Пока ничего не понятно, поэтому… В общем, у меня вроде как парень появился. Эрик зовут. Мы на Бали познакомились недавно. Вот, общаемся, переписываемся.
– Это же замечательно, сестренка. Я так рада за тебя.
И это было искренне. В какую-то секунду я побоялась, что позавидую сестре, но этого чувства внутри не возникло и это было приятно. Не такая я и пропащая, выходит.
Этой ночью я как-то даже умудрилась полностью проспать. Может быть это было остаточным после успокоительного,
а может организм просто измотался за эти жуткие две недели… Да-да, именно две недели. Именно столько времени-всего ничего-прошло с момента, как мне на плечи рухнули небеса. А казалось, что я вечность пребываю в этом аду. И что не будет ему никакого конца.Утром позвонила мама.
– Лен, я места себе не нахожу. Ты трубку не берешь, Алина отмахивается… Что случилось, как все прошло?
Я закусила губу. Снова накатившие воспоминания обожгли стыдом. Хоть бы мама не узнала…
– Мы разведемся, мам, - сказали мои губы, - Все кончено.
Сказанное вызвало обжигающую боль. Такую сильную, что подогнулись колени и я сползла по стенке на пол. Из глаз снова покатились слезы.
– Что конкретно он сказал? Повтори мне слово в слово и что-то придумаем…
Мамин голос доносился как сквозь вату. Слепо глядя перед собой полными слез глазами я как-то вдруг осознала, что вот так случайно озвучила возникшее внутри и до этого момента неосознаваемое откровение.
Все кончено. Между мной и Вовой все кончено. Мы разводимся. Нас больше нет.
– … надо ему еще времени дать подумать. Главное развод не давай, не подписывай ничего, понятно?
– Я не хочу, мама. Не хочу давать ему время подумать, это ничего не изменит. Между нами все кончено.
– Не хочет она. А одна остаться хочешь?
– А я и так уже одна, - сказала я и положила трубку.
Мама перезвонила, но я не ответила. Ушла в ванную комнату. Там приняла душ и вымыла волосы. А потом долго-долго укладывала их, превращая кудри в прямые волосы. В какой-то момент остановилась…. Это Вова любил, чтоб у меня были прямые волосы, а не я. Я любила свои кудри, но забыла об этом. Черта с два я буду их выравнивать….
Снова намочила волосы. И снова высушила их. Почти забытыми за эти годы движениями подкручивая, чтоб сделать локоны чуть более аккуратными. Потом накрасилась. Да, лицо безнадежно опухшее от слез, но с макияжем все равно выглядит лучше.
Пошла в кухню. Там Алина уже выкладывала в тарелки омлет. Увидев меня, девушка ласково улыбнулась.
– Услышала, что ты встала и вот сообразила завтрак. Садись давай.
– Спасибо…
– Пожалуйста, дорогая.
Есть не хотелось, но я заставила себя. И поняла, что чувствую себя как-то иначе. Не могла бы описать это ощущение, но знала, что оно было. Словно бы эти две недели я была листком, оторванным от ветки дерева холодным и порывистым ветром, и носимым им по незнакомым местам, а теперь вот ветер стих и листок упал на землю. Да, новую и незнакомую, зато твердую.
– Вот и умница, - одобрительно сказала сестра, когда я закончила есть, - А теперь давай-ка собираться, а то опоздаем к адвокату.
Адвокат… Упоминание о нем и новый приступ боли. Словно бы я на несколько минут позабыла о ней, как-то абстрагировалась и вот опять…
Не знаю как, но я сумела сдержать слезы. И сумела сохранить слегка надменную маску на лице, когда мы с сестрой подходили к столику в ресторане, за которым он нас ждал.
– Елена Владиславовна, - начал он, когда мы сели за столик, - ознакомьтесь, пожалуйста, вот с этим документом.