Развод.com

Интервью довольно быстро сворачивается. Никаких вопросов насчёт Фонда и политики партии, мне не задают, а это значит я прав.

Кто-то под меня копает!..

Накинув пальто поверх делового костюма, подхватываю кейс с документами и спускаюсь к машине. На телефоне несколько неотвеченных. И ни одного из тех, которые я бы ждал.

В нос бьет влажный, весенний воздух.

Блядь.

Она вернулась…

Она вернулась и это многое меняет. С тех пор как я узнал, что самолет приземлился в Шереметьево, будто лампочки одна за одной в электрической цепи зажглись.

День обрел смысл, а жизнь – ясные очертания.

– Ульяна, – звоню.

– Да?

– Бумаги в банк уже готовы?

– Да, Ром. Полдня подготавливала. Три пакета документов собраны. Только закончила.

– Отлично. Отвези их нашему менеджеру в отделение на Маяковского, чтобы регистрация прошла сегодня.

– Будет сделано, босс!..

Меня передергивает. Не нравится это обращение и фамильярность, с которой оно подается, но пока спускаю на тормозах.

– Домой? – спрашивает Вячеслав, когда шум улицы остается вне салона.

Качаю головой.

– Давай… съездим туда, Слав.

Смотрю в зеркало. Водитель понимающе кивает и плавно выезжает с парковки.

Я в дороге продолжаю разгребать звонки. Шестнадцать из них принадлежат Ильяне. Пока смахиваю уведомления с экрана, случайно отвечаю на семнадцатый:

– Слушаю.

– Ты издеваешься, Березовский? Мы же договаривались, мать твою!.. Почему мне звонит твой адвокат?

– Ты зря сходила на то интервью, – прищуриваюсь зло.

Кулаки трещат.

Сука конченная. Все федеральные каналы обошла, пока я на нее управу не нашел. Заебался говно подчищать.

– Мне теперь вообще дома сидеть? – верещит. – И как мне объяснять всем наше расставание?

– Будешь сидеть там, где я скажу. Вопросы?

– Отзови своего адвоката и дай мне работать, Березовский!

– Работай. Но это последнее предупреждение. Твой сценический псевдоним теперь у меня в руках. Я его купил за большие деньги, но могу себе позволить побыть расточительным и закопать его на кладбище бывших звезд. Или не отсвечивай, или выступай под своим настоящим именем. Как ты там по паспорту? Лидия Белкина?.. М?..

Она рычит в трубку от бессилия.

– Ненавижу Гаспаряна, – вспоминает своего бывшего покровителя. – Он не мог так поступить!..

– Он не мог мне отказать, – поправляю ее. – Все. Отбой.

Ослабляю галстук, а потом сдергиваю его и кидаю вместе с телефоном на сидение. Ноги вытягиваю и смотрю прямо перед собой.

В одну точку.

Во дворе старой хрущевки тихо.

Только бывшая соседка выгуливает свою мелкую, вечно орущую собачонку. Склонившись, смотрю на старые деревянные окна. Откашливаюсь в кулак.

Света нет.

И где мать твою, ее носит?..

Тот факт, что я не знаю о месте дислокации своей жены в Москве, беспокоит. Надо срочно это исправить.

– Купить вам кофе, Роман Алексеевич? Могу сходить.

– Нет, Слав. Сегодня не до этого. Поехали, – решительно командую и перевожу взгляд с темных окон на спинку сидения перед собой.

– Домой?

– Домой, Слав… Пока домой.

Глава 4. Наташа

Восемнадцать – девятнадцать недель. Четыре месяца.

Шагая по коридору женской консультации, прижимаю к груди прозрачную папку с кипой направлений на анализы. Их количество немного пугает, но я и так очень поздно встала на учет и пропустила первый скрининг, за что получила от врача нагоняй.

В Европе медицина платная, и для таких, как я, удовольствие не из дешевых, даже несмотря на наличие обязательной медицинской страховки. Поэтому там я была в клинике всего пару раз, когда начинала беспокоить ноющая боль внизу живота.

Елена Андреевна сказала, что это у беременных частое явление, имеющее место при нервных перенапряжениях и чрезмерных физических нагрузках. Не слишком опасно, но и небезобидно.

Забираю из гардероба свой пуховик. Наматываю шарф вокруг шеи, застегиваю молнию и все клепки и натягиваю шапку на уши. Просто удивительно, как всего за три месяца я привыкла к мягкому климату и сейчас совершенно не могу адаптироваться к холодной московской весне.

Получив уведомление на телефон о том, что такси подъехало, выхожу на улицу и отыскиваю глазами седан с шашечками на крыше. Усаживаюсь на заднее сидение и кладу ладонь на живот. Расходящийся от пупка трепет заполняет теплом все тело. С каждым днем я чувствую и люблю его все больше, но продолжаю мучиться чувством вины, когда вспоминаю свою первую реакцию на беременность.

Это случилось сразу после прилета в Нидерланды. Мне стало плохо и стошнило прямо в туалете аэропорта. Я решила, что это следствие сильного стресса и резкой смены климата. Однако утром следующего дня все повторилось, а когда я не смогла вспомнить дату последней нормальной менструации, в мою голову закралось подозрение.

Я ведь бросила пить таблетки, но так и не сходила к врачу, чтобы она назначила мне другие. Последние несколько раз у нас с Березовским были без защиты, а это значило, что я вполне могла оказаться беременной.

Что и подтвердил купленный в ближайшем супермаркете тест. Со мной тогда случилась истерика – я поверить не могла, что это произошло именно сейчас, когда наш с Ромой брак рассыпался в труху. Судьба не могла поступить со мной так жестоко.

Я оказалась заграницей практически одна и без знания языка, беременная с разбитым сердцем.

Первый месяц был самым тяжелым. У меня не получалось собрать себя в кучу и решить, что делать дальше со своей жизнью и со своим нерожденным ребенком. Кажется, он чувствовал мое состояние и мои сомнения и сам не был уверен, хочет прийти в этот мир или нет. Меня мучили сильнейший токсикоз и тянущие боли в животе.

А потом он мне приснился. Розовощекий белокурый малыш с беззубой улыбкой. Я проснулась в слезах и с твердой уверенностью, что мой ребенок родится здоровым и точно в срок.

Стало значительно легче. Пришло подобие умиротворения, и даже связанные с изменой мужа эмоции немного притупились. Я решила остаться в Нидерландах на положенные двенадцать недель, срок подписанного с галереей контракта, а затем вернуться в Россию, чтобы развестись и начать жизнь с чистого листа.

Однако Березовский, сволочь, спутал все мои планы. Я рассчитывала сообщить ему о беременности уже после того, как нас разведут, и потребовать, чтобы он не претендовал на отцовство. Мне не хочется, чтобы у малыша была его фамилия.