Развод

— Ты столького не знаешь… — шипит ядовито, покачав головой. — Даже жаль тебя. Я бы, конечно, рассказала, но… не стану облегчать тебе задачу, Ира. Да и обещала кое-кому. Угадай, кому?

Горло пересыхает. Что она обещала? Кому?

Вопрос скорее риторический, потому что речь сейчас может идти только об одном человеке — моём бывшем муже.

Может, именно поэтому он ничего мне не рассказал об их общем прошлом, не оградил от общения с нею? Потому что она поставила такое условие за молчание. Но… молчание о чём?

Наверное, мою оторопь от её слов можно прочесть по моему лицу, потому что Рита выглядит вполне удовлетворённой реакцией.

Боже, как мы вообще могли дружить? Общаться? Что общего могло быть между нами? Точнее, что казалось мне общим.

— Ладно, Ириш, не буду мешать тебе выбирать очередной скучный наряд. Дала бы пару советов, но мне давно говорят, что нельзя бесплатно разбазаривать чувство стиля.

— Да не дай Бог мне следовать твоим советам, — поджимаю губы. — И особенно чувству стиля.

Хихикнув, Рита проходится вдоль стеллажа с сумками, поправляет последнюю зачем-то и, наконец, уползает, оставив свой отвратный слизистый след на моём настроении.

Glava 26

— Ирина, меня не поймут, — басит Сабур в трубку. — Это же этикет, тебе ли не знать.

— Средневековый? — трогаюсь на светофоре и поворачиваю направо. — В России женщины в наше время вполне самостоятельны, Сабур, так что тебе не стоит волноваться.

— За нашим столом две женщины. Радмира — моя сестра, и ты. Меня не поймут ни коллеги, ни братья, Ира. У нас так не принято.

— Мы в светском обществе, Сабур, так что не все могут разделять ваши семейные устои. Уважать, безусловно, но не разделять. Мне удобнее добраться самой.

— Чёрт, — рычит в трубку. — Ты строптива как элитный арабский скакун в конюшне моего деда.

— Супер. Я оценила комплимент.

— Прости, — выдыхает. — Ладно. Только позвони, когда будешь подъезжать, Ирина, я выйду встретить.

Закатываю глаза, но решаю не отказываться, чтобы не обижать его совсем уж.

— Хорошо. До встречи, — отвечаю и отключаюсь.

Пальцы, сжимающие руль, становятся влажными. Начало форума уже через час, и меня начинает потряхивать. Как бы я себя не настраивала, меня однозначно выбивает из колеи всего лишь от того, как я начинаю представлять все эти взгляды, направленные на меня. Ведь в прошлом году я сидела совсем за другим столиком. И, уверена, всем будет абсолютно плевать, что меня с Сабуровым связывают лишь деловые отношения, что я на него работаю. Людям только дай пищу для ума и повод зубы о чью-то жизнь поточить.

— Мам, ты сегодня меня заберёшь, или я с ночёвкой у бабушки? — спрашивает с заднего сиденья Вика.

— У бабушки, зайка. Я точно не знаю, когда вернусь.

— Хорошо, — кивает она, но не особенно вдохновлённо.

В последнее время я всё чаще оставляю её с ночёвкой у мамы. Мне и самой это не по нутру, но проект занимает столько времени, что иногда я прихожу домой уже часов в девять вечера. Вика ничего не говорит, но я замечаю, что она всё реже зовёт меня поиграть или прибегает спеть новую выученную в детском саду песенку.

Быть работающей мамой оказалось непросто. Я думала, что буду успевать сделать все дела, потом забирать её из сада, и мы будем, как и раньше, гулять на площадке, забегать в кофейню на углу, играть дома, а по выходным вместе лепить вареники или печь шарлотку.

Но на деле же я едва успеваю сунуть в духовку рукав с картошкой и овощами, закинуть мясо в мультиварку и запустить на ночь стиралку и посудомойку. И то это всё далеко не каждый день.

Два дня назад я попросту задремала, пока Вика расставляла посудку на игрушечном столике для кукольного чаепития, в котором я должна была принимать участие.

А уж выходных полноценных у меня не было уже месяц.

В общем, быть работающей мамой — это постоянно испытывать чувство вины перед своим ребёнком. И эта часть, признаться, даётся мне непросто.

Обещаю себе, что после Форума, когда можно будет немного выдохнуть, все выходные совершенно не буду думать о работе, и мы с Викой займёмся нашими делами. Будет только вдвоём.

Отвожу дочь к маме и снова возвращаюсь в машину. Пора ехать в ресторан. Хочу всё же приехать немного раньше, проверить, как выставили стенды.

Подъезжаю к ресторану, ставлю машину на стоянку и топаю ко входу. Сабурову решаю не звонить, я ведь раньше приехала. Его ещё нет, наверное.

В большой зале суматоха. Столы уже выставлены и накрыты, запах стоит весьма разнообразный, но очень аппетитный. Ещё бы — лучшие повара города сегодня представляют свои творения.

— Добрый вечер, — подхожу к столу с табличкой названия сети ресторанов Сабурова.

— Добрый, Ирина Геннадьевна, — отвечает его зам — Дамир Ридаев. — Всё расставили, как вы и сказали. Стенд вот здесь, таблички здесь.

— Отлично, — киваю. — Сейчас сделаю съёмку и оформим релиз в соцсетях.

— Я таких непослушных женщин ещё не встречал, — слышу рядом голос Сабурова. Не сказать, что недовольный, но и особенной радостью не пронизан.

— Значит, ты встречал недостаточно женщин, — оборачиваюсь к нему и улыбаюсь как можно сдержанее. Не хочу, чтобы наше общение переходило даже в подобие флирта, но и проглотить замечание не могу позволить себе.

— Ирина! — вскидывает брови. — Интересное предположение о количестве моих женщин. Думаешь, я настолько неопытен?

Блин. Разговор уже сворачивает в ненужную мне сторону.

— Я вообще об этом не думаю, Сабур, — пытаюсь поставить в этой полемике точку. — О чём я думаю, так это о том, что твой главный повар, который должен быть главной визитной картой выставочного стола, опаздывает. До открытия дегустации осталось двадцать минут.

Сабуров хмурится, и его сердитый взгляд не предвещает ничего хорошего. Не мне. Повару. Прости, дорогой повар.

— Дамир! — рявкает строго. — Срочно вызвони Рублёва! Где его носит. Скажи, что может попрощаться с премией, если сейчас же не войдёт в эту дверь.