Развод

– Очень смахивает на дружеские постельные пляски. – сквозь зубы бросил Йесон.

– Так, давай без больных фантазий? – он в несколько шагов достиг меня и почти уперся, но выдержал последние сантиметры. – Ты веришь, что я могу вот так вот тебе изменить?

– А ты хочешь сказать, что вы пили тут полночи вместе и даже не целовались? – в его глазах уже горели костры, и бесовское пламя проходилось по его лицу.

– Ну, разумеется! В засос и с языком. – хмыкнула я. Йесон достал руку из кармана и я почему-то автоматически подалась назад. Хотя он в жизни меня не ударил, если не считать безобидных постельных игрищ, всё-таки я немного испугалась. Сама не понимая чего.

– Я ему сейчас яйца отрежу. Он как раз в беспомощном состоянии.

– Этим ты не мне хуже сделаешь, с его женой разбирайся. – ляпнула я просто так, и тут же поняла, как это было в тему. К Джесобу, к нам, к посещению Йесоном их квартиры.

– У меня есть моя, и я лучше разберусь с ней. – муж попытался взять меня за запястье, но его интонации меня обдавали морозом, и я не далась. Его баритон потеплел. – Малыш, иди сюда.

– Мне не нравится твой взгляд. Ты прекрасно знаешь, что тут ничего не было!

– А мне не нравится, что я едва отпустил тебя одну, и столкнулся с непонятным распутством! «Ничего не было» - понятие растяжимое. Что это за выходки, когда ты пьёшь тет-а-тет с другим ночью?

– Кто бы говорил о распутстве и ночных тет-а-тетах! Сам мне ничего сказать не хочешь?

– Разумеется. Я задержался, потому что снял трёх шлюх, и трахал их до полного изнеможения, а потом, уже в самолете, стюардесса была так прекрасна, что, недолго думая, я затащил её в туалет и выдрал во всех позах…

Разозлившись и представив всё это, я ударила Йесона по щеке. Ему одному что ли присуща ревность? Да я себя не чувствую, как только подумаю, что рядом с ним может появиться другая, не говоря уже о сексе с кем-нибудь, кроме меня. Но увидев то, что родилось в этот миг на его лице, я опомнилась и отскочила назад. Как я могла забыть, что этот приём использовать против него нельзя? С разъяренными очами, вернув лицо на место, он издал глухой рык и я, затрепетав и паникуя, бросилась прочь, к выходу.

– О нет, господи! – воскликнула я, и успела достать из кармана ключ, открыть номер и вбежать в него, захлопнув за собой дверь и услышав, как двери достиг Йесон, стукнувшись о неё носами ботинок.

– Малыш, открой! – проговорил он низким бархатистым голосом.

– Нет! – ещё держась за ручку, выдохнула я.

– Почему? – невинно полюбопытствовал он.

– Ты меня пугаешь. – пришлось честно признаться.

– Чем? Ты что, думаешь, я могу что-то с тобой сделать? Что за ерунда? Открой.

– Нет! – настояла я. – Я не думаю, что ты сейчас совершенно мирный.

– Хорошо, я не очень мирный. – согласился Йесон. – Я хочу тебя немного наказать.

– Каким образом? – навострила я уши.

– Выебу. – в своём духе предупредил муж. Когда он говорил «выебу» - это подразумевало именно это. Не секс, не трах, не занятие любовью, а именно этот жесткий и грязный глагол, содержащий в себе пару часов безжалостного дёра во все места, с нанесением синяков от грубых захватов, укусов и засосов в тех участках тела, которые недоступны посторонним взорам.

– Я как-то не готова так сразу. – заверила я через дверь.

– Ладно, я выебу нежно. – сделал скидку Йесон.

– Если тебе так хочется кого-нибудь как-нибудь выебать, неужели ты не нашелся перед отлётом?

– Мне кажется, или ты хочешь меня о чем-то спросить? – прозорливо задал вопрос муж.

– А ты хочешь мне что-нибудь поведать? – ответила я некультурно вопросом же.

– Я готов поведать тебе всё, о чем ты спросишь. – хитро выкрутился он.

– Даже если я спрошу, было ли у тебя что-нибудь с Сорой? – прямо заговорила я.

– А ты уже спрашиваешь, или только выдаешь мне прогноз на ближайшие вопросы в будущем?

– Не знаю, мне нужно подумать.

– А пока ты думаешь, хочу внести поправку: я хочу выебать не кого-нибудь и как-нибудь, а только тебя и определенным образом. – снизил он громкость и заговорил так медоточиво, что у меня кожа покрылась мурашками.

– Это каким же?

– Открой – покажу.

– Сначала опиши, что меня ждет. – я вошла в азарт и мне уже не хотелось проигрывать. Я так просто не сниму своё осадное положение! Пусть поштурмует. И мне всё ещё было боязно и страшно.

– Я вообще-то могу открыть своим ключом, войти и продемонстрировать.

– Ха! – бравировала я. – Теряешь сноровку? Раньше ты заставлял открыть тебе без ключа, а теперь хитрости иссякли?

– Вот так вот мы, да? – ехидно хмыкнул Йесон. – Хорошо, давай продолжим хитрости. Что насчет супружеского долга? Проценты набежали просто кошмарные.

– Это не хитрость, а шантаж.

– Не правда, это тактический ход в рамках правовых норм.

– А что будет за невыполнение и невыплаты этого долга? Развод? – напряглась я, слишком смело произнеся это.

– Ещё раз произнесешь это слово – я тебе по попе настучу, без прикрас и прелюдий. – по-настоящему пригрозил супруг.

– Йесон…

– Да, маленькая моя? – сменился он на ласковость, услышав то, как нежно я произнесла его имя.

– Ты тиран и деспот. – помявшись, я добавила.
– Я хочу тебя.

– Это издевательство?

– Да. – улыбнулась я.

– Открой дверь.

– Уговори меня.

– Я застаю тебя в номере Донуна, подвыпившую и помятую, и я должен уговаривать? Может, мне ещё за это извиниться? – недоумевающее возмутился муж.

– Ох не тебе предъявлять мне претензии по поводу этой ночи, Йесон, ох не тебе! – думая о Соре и его уклончивой беседе со мной, напомнила я.