Развода не будет
Шрифт:
Я любил ее любой… Влюбился сразу, как только увидел. Всю грязную и промокшую со слезами на лице, когда она отряхивала свой намокший рюкзак. Я любил ее уставшую и обессиленную, когда она готовилась к экзаменам. Любил ее простую и смешную, когда она убиралась в старой футболке с нелепым пучком на голове. Любил ее сонную и угрюмую, когда она собиралась утром на работу… Я любил ее любую… Любил всегда…
А сегодня я отчетливо осознал, как сильно я люблю ее теперь. Несмотря ни на что ЛЮБЛЮ.
Я просто не смог оторвать от нее взгляда. Она такая красивая, невероятная, точно принцесса! А сердце просто
Глава 31.
Вечер выходного дня решили культурно отметить не только Стешины бабушка с дедушкой, но и остальные обитатели деревни. Оттого немногочисленные столики в кафе были заняты…
Я махнул рукой, приглашая Стешу и Раису Николаевну к нам за столик. Моя жена улыбнулась, а вот Раиса Николаевна в ответ на мой жест только скривила губы. Но все же, оценив обстановку и поняв, что деваться ей некуда, подошла к нам.
– Степанида пусть садится, а тебе, Рая, здесь места нет… - Борис Валентинович резко схватился рукой за один свободный стул и придвинул его ближе к себе.
– А тут не подписано… Захочу и сяду! – она вцепилась в стул с другой стороны и потянула его на себя.
Стеша же села возле меня. Мы сочувственно переглянулись.
– Ты что-то будешь? – спросил у нее.
– Нет, - Стеша покачала головой. –Аппетита совсем нет.
– Понимаю…
– А я вот буду… Хочу самое вкусное пирожное с огромным количеством крема!
– Рая, побереги свою фигуру и наш семейный бюджет!
– Ты в своем репертуаре, Скворцов. Только захотела себя хоть чуточку порадовать, ты сразу о семейном бюджете вспомнил. Скупердяй!
– Ты же сама хотела новую кухню. Я для тебя же стараюсь!
– Нет, дорогой мой. Ты стараешься только для себя. А кухня новая тебе зачем? Вооот. Чтобы я тебе готовила еще чаще, еще больше и еще вкуснее.
– Ой, можно подумать…
– И зачем нам новая кухня, если мы собираемся старую поделить?
– Начинаааается… Ой, Рая, ты права. Лучше и правда съешь кусок торта. Может, хоть немного добрее станешь. Хотя, боюсь, тортом здесь не поможешь.
– Ха-ха, Скворцов, очень смешно! Я вообще-то по твоей милости так и не задула именинные свечи. Я имею право загадать свое желание.
– Рая, тебе не пять лет, чтобы в эти глупости верить.
– Знаешь что, Боря. В чудо верить никогда не поздно!
Они еще о чем-то спорили, а я тем временем подошел к прилавку и попросил самое лучшее и свежее пирожное. Самостоятельно здесь не готовили, а продавали только привозную выпечку. Кроме сладостей и напитков здесь было огромное количество всякой всячины. Потому это, скорее, не просто кафе, а кафе-магазин.
Нашлись в продаже и свечи в форме цифр. Правда, нужных цифр не оказалось, потому пришлось импровизировать. Взял «1» и «8». Воткнул свечи в пирожное и попросил работницу этого заведения их зажечь. Медленно вернулся к нашему столику, чтобы свечи не потухли.
– Раиса Николаевна, поздравляю Вас с юбилеем. Желаю Вам здоровья, счастья, любви. И чтобы все самые близкие люди всегда были рядом с Вами…
– Ванюшечка! Спасибо тебе большое! – Стешина бабушка с радостью приняла угощение и задула свечи, загадав при этом желание.
–
Иван, ты ей определенно льстишь… Какие там 18? Надо было хотя бы цифры поменять. Было бы правдоподобнее. Ха-ха…– Ой, Боря… Ты как всегда, со своими неудачными шуточками! А тебе, Ванюша, спасибо за комплимент. Я себя, действительно, чувствую на 18.
– Увы, паспорту все равно на твои чувства! – дядя Боря рассмеялся, а Раиса Николаевна так на него глянула, что тот прикусил губу. –Ладно, с вами, конечно, очень весело, но я хочу кости свои размять…
Он подошел все к той же работнице кафе, которая была одновременно и продавщицей, и барменом и, как оказалось, диджеем. Борис Валентинович о чем-то с ней пошушукался, после чего она подошла к огромной колонке и включила музыку.
Дядя Боря стал радостно выплясывать… А я даже не представлял, что он так хорошо двигается. Конечно, он вытанцовывал танцы своей молодости. Но это выглядело настолько естественно и зажигательно, что сначала на него обратили внимание все собравшиеся в заведении. А еще через некоторое время у него появилось несколько «последователей», которые с радостью присоединились к его танцам.
– Хватит трясти своей стариной, Боря… Весь песок рассыплется! – Раиса Николаевна рассмеялась. Хоть она и делала вид, что злится, но все было понятно по ее глазам. Она очень любит своего мужа. –Ой, Боря. Не позорься. Сейчас я тебе покажу, как надо! – после этих слов Стешина бабушка тоже вышла на импровизированный танцпол.
А мы со Стешкой остались за столом.
– Кажется, пока все нормально идет…
– Угу… Порой лучше ссору перевести в шутку. Чем шутку в ссору…
Глава 32.
Стеша
Но мы с Ваней рано обрадовались. Потому что все шло нормально ровно до того момента, пока не начался медленный танец.
Дедуля вспомнил, что в его пороховницах еще есть порох, потому пригласил на танец симпатичную женщину лет сорока, которая явно положила на него глаз, и во время всех предыдущих музыкальных композиций усердно терлась с ним рядом…
А фитиль бабушкиного терпения уже подгорал, и, казалось, она вот-вот взорвется. Она с такой силой сжала пластиковый стаканчик, что тот сложился в несколько раз, превратившись в непонятный комок… От бабули летели искры, и я боялась, как бы не случился самый настоящий «пожар».
– Раиса Николаевна, а можно пригласить Вас на танец?! – ситуацию неожиданно спас Ваня. Вообще, если бы не он, я даже не представляю, что бы было. Вся эта ситуация с разводом бабули и деда свалилась мне на голову так неожиданно, что я слегка стушевалась. Я и в обычное время немногословна, а сегодня особенно. Как говорится, мой шок в шоке.
А Ваня другой… Несмотря на то, что он оптимист до мозга костей с нотками романтизма, в сложных ситуациях он умеет взять себя в руки и все держать под контролем.
С огромной благодарностью во взгляде ему кивнула.
Ваня хоть немного, но разрядил обстановку, которая до сих пор накалялась с завидной скоростью. У меня даже на лбу выступила испарина.
– Девушка, можно Вас пригласить? – откуда голос? Черт, так задумалась, что даже внимания не обратила на молодого человека, протягивающего мне ладонь.