Развратные Тайны

— Знаешь, — начал Ник, — очень удивлён, что у Амбер настолько железные яйца, что она без страха прикасается к Трею. Альфа-самки — не те женщины, с которыми не стоит считаться. На самом деле я ещё удивлён, что Тарин не пустила кровь.

— Лично мне кажется, что Амбер надеялась, что Тарин на неё набросится, и ты кинешься на помощь. В конце концов, это в духе твоих инстинктов, учитывая, что когда-то Амбер была под твоей защитой. — А потом бы Шайя ополчилась на Ника за то, что тот встал на сторону Амбер, ведь преданность Шайи принадлежит Тарин.

Учитывая, как Амбер тянулась к нему за поддержкой, Ник посчитал, что Шайя, возможно, и права.

— Что ж, если она искренне считает, что я брошусь на её защиту, то глубоко ошибается.

— Эта женщина играет на моём иссякающем терпении, постоянно следуя за тобой. А её игра в «лучшую подружку» раздражает ещё больше. — Шайя поморщилась от того, как каждое слово прозвучало ревниво.

— У меня нет друзей, и ты об этом знаешь.

— Нет, есть, ты просто этого не понимаешь. — Когда на лице Ника отразилось полное непонимание, Шайя закатила глаза. — Деррен ошивается рядом с тобой не потому, что просто хочет тебя охранять. Он делает это, потому что ты его друг. И что насчёт всех тех друзей, что помогли тебе меня найти?

— Контакты. Они — контакты.

— Полагаю, все те люди, которые тебе постоянно звонят и Деррену, предлагая свою помощь в борьбе с экстремистами, тоже не являются твоими друзьями, — сухо произнесла Шайя.

Ник пожал плечами.

— Я к ним не привязан.

Шайя вздохнула и покачала головой.

— Ник Акстон, ты безнадёжен.

— А ты ревнуешь без повода, — тихо произнёс Ник, обхватил её за горло и немного отклонил голову. — Я хочу только тебя. — Ник провёл языком по ключице Шайи, наслаждаясь её вкусом и запахом. — Когда ты наконец-то начнёшь мне доверять, я поставлю тебе метку. До тех пор я буду целовать тебя, кусать и трахать, пока ты не примешь тот факт, что принадлежишь мне.

Шайя не рассказала, что думает, что уже приняла тот факт, что является его, вот только вся загвоздка в том, что она не могла полностью ему довериться в том, что Ник всегда будет принадлежать ей. И уже всё меньше и меньше на чаше весов оставалось её воспоминаний о том, что он уже однажды от неё ушёл, а всё больше и больше неуверенности в себе. Как Шайя могла не беспокоиться о том, что однажды Ник не взглянет на неё и не поймёт, что она ущербна, что по силе совсем не соответствует ему? Если бы он был просто доминантным самцом, то этот вопрос бы не вставал. Но Ник родился альфой. Как Шайя могла не волноваться о том, что может настать день, когда Ник может сделать её причиной своей отставки с поста Альфы и того, что больше им он нигде не станет? Для волка Ника станет мучением подчиняться кому-то, ведь он прирождённый лидер.

Справедливо будет заметить, что Ник не давал никакой причины считать, что эти её домыслы имеют какое-то обоснование. На самом деле, за прошедший месяц Ник делал её только счастливой. Не какими-то сопливыми словами или поступками, а своим полным и безраздельным вниманием — вниманием, которое одновременно и снедало её, и успокаивало. Если Ник считал, что она в чём-то нуждается или чего-то хочет, то Шайя это получала. Когда он считал что-то проблемой, то тут же с ней разбирался.

Шайя справедливо считала, что он не из тех парней, кого можно заставить — его железная сила воли подобного не допустит, — и её он не пытался к чему-то принуждать. Ник не пытался следить за каждым её шагом, как делали другие доминантные мужчины, и быстро пресекал подобное, если кто-то пытался такое сделать. Он делал Шайю счастливой. Но могла ли она сделать счастливым Ника? Достаточно ли одной парной связи, если это значит, что он и его волк будут вынуждены жить без стаи и территории, которую могут назвать домом? Когда это значит, что и родившиеся у них дети будут так жить?

— Ты слишком много думаешь. — Ник приподнял её голову и прикусил нижнюю губу. — Остановись.

— Как будто это так просто.

— Если ты нуждаешься в отвлечении, — начал Ник с дьявольской улыбкой, прижав Шайю крепче к себе, — я с радостью тебе в этом помогу.

Он утащил Шайю наверх и выполнил обещание.

* * *

Несколько часов спустя Шайя сидела в гостиной, попивала кофе и наблюдала за Рони, которая охраняла Кая, который на ковре играл с Тарин и Домиником в игрушки. Несмотря на то, что Кай ещё не способен излечивать душевные раны, пока не подрастёт, он всё равно притягивал к себе тех, у кого были такие шрамы. И Рони нуждалась в излучаемой им безопасности.

Как и всегда в последнее время в гостиной было много народа. Шайя, Деррен и Трей сидели на диване. Грета и Кэти заняли кресла. Амбер тоже заняла кресло. Большое. И Шайя догадывалась, для кого она берегла местечко. Для Ника, который сейчас разговаривал по телефону с Эли. Шайя уже устала от навязчивости этой стервы.

Шайя понимала, что в глазах Амбер именно она во всё вмешивалась не к месту. Амбер давно уже считала Ника своим и, быть может, даже убедила себя, что в один прекрасный день они запечатлятся. Однажды уже получив отказ, Шайя могла бы посочувствовать Амбер — ладно, возможно, она сочувствовала — если бы Ник не объяснил чётко всей стае, что он не образует пару ни с кем, кроме своей истинной. Если Амбер убедила себя в обратном, то это только её проблема.

— Всё плохо, да? — спросила Кэти после просмотра новостного репортажа, в котором оборотней выставили теми видами, которые требуют полнейшего искоренения. — Экстремисты могут выиграть эту войну и переиначить все законы.

— Им не выиграть большую битву, — ответил Деррен. — Ни один оборотень не позволит себя чипировать или изолировать на определённой территории. Всё это связано с контролем. В нашей природе желать свободу… мы в ней нуждаемся.

— Думаете, война разразится между нами и людьми? — спросил Доминик.

Деррен приподнял бровь.

— А ты готов отдать им свою свободу?

— Чёрт, нет.

— Тогда вот тебе и ответ.

— Но люди должны понимать, к чему всё может в итоге прийти, — заметил Тао. — Они же не могут быть настолько глупыми, чтобы обойти законы, что может привести к войне.

— А почему нет? — усмехнулся Деррен. — Они частенько устраивают между собой войнушки… как и оборотни. И они слишком самонадеянны, полагая, что раз уж у них численное преимущество, то победа у них в кармане. Они ведь не знают, что не все стаи оборотней попадают в их поле зрения. Нас больше, чем они могут представить, и множество всяких подвидов.

Трей тяжело вздохнул.

— Однако, несмотря на то, что мы сильнее их, это не значит, что война будет лёгкой и обдуманной. У них много разного оружия. Мы дерёмся когтями и клыками. Нам война принесёт больше ущерба.

— Ты прав, — вздохнув, согласилась Грета. — Но проводить своё время в обсуждениях этого вопроса тоже не очень хорошо. Я говорю о том, что мы можем занять наши разумы чем-то другим, а не этим мусором.

— Например? — спросил Тао.

— Не знаю… чем-нибудь полезным и забавным.

Тарин весело улыбнулась.

— Отлично, я помогу вам собраться.

Грета прищурилась и уставилась на Тарин, а та просто снова лучезарно улыбнулась.

В этот момент в гостиную вошёл Ник, и волчица Шайи весело запрыгала. Его присутствие, как обычно, привлекло внимание. И, конечно же, внимание Амбер, которая широко улыбнулась и похлопала по месту рядом с собой. Но Ник подошёл к Шайе, осторожно поднял её, сел и посадил её к себе на колени. Шайя прижалась к нему спиной, и он уткнулся носом в её шею.