Разыскания истины
Шрифт:
340
делает дух вполне довольным; так что удовольствие есть благополучие и любовь к удовольствию — любовь к благополучию.
Но эта любовь к благополучию бывает в нас сильнее любви к бытию; и себялюбие заставляет нас иногда желать небытия, потому что мы не имеем благополучия. Это случается со всеми осужденными, для которых было бы лучше, согласно словам Иисуса Христа, совсем не быть, чем быть такими, как они суть; если эти несчастные открытые враги того, кто заключает в себе самом всю благость, и есть единственная причина удовольствий и страданий, какие мы можем чувствовать, то невозможно, чтобы они имели какое-либо удовлетворение. Они суть и будут вечно несчастны, потому что воля их всегда
Эти две любви могут подразделяться на несколько видов; отчасти потому что мы состоим из двух различных частей: души и тела, — сообразно которым и можно разделить их; отчасти же их можно различать или обозначать по различным предметам, которые полезны для нашего сохранения. Во всяком случае, мы не будем останавливаться на этом, потому что в нашу задачу не входит мораль и нам нет необходимости производить исследование и точное подразделение всего, что мы рассматриваем как наши блага. Было необходимо сделать это подразделение только для того, чтобы изложить в некотором порядке причины наших заблуждений.
Итак, мы будем, прежде всего, говорить о заблуждениях, причина которых — наша наклонность к величию и ко всему, что делает наше бытие независимым от других; а затем мы будем говорить о тех, которые вытекают из нашей наклонности к удовольствию и ко всему, что может сделать наше бытие наивозможно лучшим для нас или наиболее удовлетворяющим нас.
ГЛАВА VI
I. О наклонности нашей ко всему, что нас возвышает над другими. — II. О ложных суждениях некоторых благочестивых людей. — III. О ложных суждениях людей суеверных и лицемеров. — IV. О Фоеции, враге г-на Декарта.
I. Все вещи, дающие нам известное превосходство над другими, делая нас совершеннее, как-то: наука и добродетель, — или же дающие нам некоторую власть над ними, делая нас более могущественными, например сан и богатства, по-видимому, делают нас
341
некоторым образом независимыми. Все, стоящие ниже нас, нас почитают и боятся; они всегда готовы сделать все, что нужно для нашего сохранения, и не смеют вредить нам или противиться нашим желаниям. Так что люди всегда стараются обладать этими преимуществами, возвышающими их над другими; ибо они не рассуждают, что их бытие и благополучие зависят, поистине, от одного Бога, а не от людей, и что истинное величие, которое сделает их вечно счастливыми, состоит не в том положении, какое они занимают в воображении других людей, столь же слабых и жалких, как они сами, но в том почетном положении, которое они занимают в божественном разуме, в том всемогущем разуме, который на веки воздаст каждому по делам его.
Но люди не только желают действительно обладать знанием и добродетелью, саном и богатствами, они употребляют также все усилия, чтобы заставить других думать, по крайней мере, что они ими действительно обладают. И если они более стараются быть действительно богатыми, чем казаться таковыми, то можно сказать, что они часто более стараются казаться добродетельными, чем быть ими;
ибо как хорошо говорит автор «Нравственных размышлений»: «Добродетель не далеко ушла бы, если бы тщеславие не сопутствовало ей».
Репутация богача, ученого, человека добродетельного вызывает в воображении окружающих нас или наших близких настроения для нас очень выгодные. Она приводит их к нашим ногам, она волнует их в нашу пользу; она внушает
им все побуждения, направленные к поддержанию нашего существа и усилению нашего величия. Так что люди поддерживают свою репутацию как благо, нужное им, чтобы покойно жить на свете.Итак, все люди имеют наклонность к добродетели, знанию, сану, богатствам и к репутации обладателей этими преимуществами. Мы покажем на некоторых примерах, каким образом эти наклонности могут ввести их в заблуждение. Начнем с наклонности к добродетели или к видимости добродетели.
Ум и время людей, серьезно старающихся стать добродетельными, заняты исключительно изучением религии и упражнением в добрых делах. Они не хотят знать, подобно святому Павлу, ничего, кроме Иисуса Христа Распятого — целительное средство от немощи и испорченности их природы. Они не желают иного познания, кроме познания необходимого, чтобы жить по-христиански и знать свои обязанности; а затем они прилежат лишь к тому, чтобы выполнять их, выполнять с усердием и точно. Так что они вовсе не теряют времени над науками, которые • кажутся пустыми и бесполезными для их спасения.
II. Ничего нет предосудительного в таком поведении, оно заслуживает бесконечного уважения; почитаешь за счастье точно держаться его и сожалеешь даже, что недостаточно следовал ему. Но если, несомненно, существуют науки чисто гуманные, весьма достоверные
342
и довольно полезные, отвлекающие разум от чувственных вещей и приучающие или подготовляющие его мало-помалу к воспринятию истин Евангельских, то нельзя одобрить некоторых благочестивых людей, которые, не рассмотрев их, слишком легко их осуждают или как бесполезные, или как недостоверные.
Правда, большинство наук весьма недостоверно и весьма бесполезно. Не будет большой ошибкой думать, что они содержат лишь истины, мало приложимые. Позволительно совсем не изучать их, и лучше презирать их совершенно, чем увлекаться и ослепляться ими. Однако можно утверждать, что очень необходимо знать некоторые метафизические истины. Познание универсальной причины или бытия Бога безусловно необходимо, потому что самая достоверность веры зависит от познания бытия Божия, даваемого разумом. Должно знать, что это Его воля создает и управляет природою, что сила или могущество естественных причин нечто иное, как Его воля — словом, что все и всячески зависит от Бога.
Необходимо также знать, что такое истина, средства отличать ее от заблуждения, различие, существующее между духами и телами, следствия, которые можно отсюда вывести, как-то: бессмертие души и многие тому подобные, которые можно познать с достоверностью.
Наука о человеке, или познание самого себя, есть наука, которую неразумно презирать; она содержит множество вещей, которые, безусловно, необходимо знать, чтобы обладать некоторою правильностью и проницательностью ума, и можно сказать, что если грубый и тупой человек бесконечно превосходит материю, потому что он знает, что он существует, а материя этого не знает; то тот, кто знает человека, далеко превосходит грубых и тупых людей, потому что он знает, что он такое, а они этого не знают.
Но наука о человеке заслуживает уважения не только потому, что она возвышает нас над другими; она гораздо более заслуживает уважения, потому что смиряет и уничижает нас перед Богом. Эта наука в совершенстве заставляет нас познавать нашу зависимость от Него во всем, даже в самых обыкновенных наших действиях; она во всей очевидности раскрывает нам испорченность нашей природы;
она располагает нас прибегать к Тому, кто один может исцелить нас, располагает нас привязываться к Нему, не доверять самим себе и отрешаться от себя; так что она сообщает нам многие настроения ума, весьма содействующие тому, чтобы мы подчинились благодати Евангелия.