Разжигая страсть, не забудь огнетушитель

Не дожидаясь, пока я выполню команду, он наклоняет меня над капотом и разводит руки широко в сторону. Встав почти вплотную, он начинает меня обыскивать. Медленно ведёт руками по ногам. Чувствую как его ладони осторожно пробирается под юбку и благодарю вселенную за то, что придумали колготки. Не знаю почему, но в них я чувствую себя в относительной безопасности. Он поднимает руки всё выше, нарочно замедляя движения. Я слышу позади его учащенное дыхание. Словно зверь, застывший над куском мяса и открывший пасть, с которой сочится слюна.

Когда он пересекает позволенный приличием предел и сжимает внутреннюю часть бедра, я вздрагиваю.

– Руки!
– рычит он мне на ухо, чтобы я снова стала спокойно. Но я вся дрожу. Страх сковывает тело. Мысли спутались в голове. Я не знаю, что мне делать, как прекратить это безобразие.

– Пожалуйста, не надо...
– севшим голосом прошу я, но он не слушает и продолжает свой обыск. Его руки пройдясь вверх по спине, неспешно возвращаются на бёдра, скользя по талии вниз. Довольно усмехнувшись, он ведёт ладонями по животу вверх и останавливается на груди. Когда он сжимает её руками, я не выдерживаю. Меня же элементарно лапают!

– Прекратите!
– накрывая его ладони своими, я пытаюсь избавится от посягательств на мою честь.

– Руки!
– гневно рявкает он мне в ухо и, грубо схватив запястья, разводит их в сторону, а меня наклоняет так, что я впечатываюсь щекой в собственный капот. Он наваливается на меня сверху, громко сопя в ухо. То, что я чувствую бедром заставляет моё сердце в страхе залечь на дно до лучших времён. Я почти уверенна, что это не жезл и не дубинка. Может рация? Вряд ли. С моим-то везением.

Чтобы развеять мои сомнения, он начинает двигать бёдрами. Несмотря на ткань, которая нас разделяет у меня возникает ощущение, что меня уже нагло имеют. Прямо в колготках.

Я извиваюсь всем телом пытаясь вырваться. Но слабых ребят не берут в полицию и все мои попытки тщетны.

– Будешь сопротивляться, надену наручники, - шепчет он в ухо, одновременно заламывая мои руки за спину. Удерживая кисти одной рукой, он другой свободной залазит под юбку и начинает гладить и сжимать мою попу.

– Эй!
– вскрикиваю, почувствовав, что с меня начинают стягивать колготки. Люди!!! Ау!!!! Вы, что совсем ничего не замечаете? Меня ж сейчас прям на дороге поимеют, а вы спокойно мимо проезжаете. Неужели со стороны это выглядит как обычное задержание особо опасного преступника? Пытаюсь поднять голову и осмотреться, но вижу лишь капот своей машины и часть лица особо опасного полицейского.

Набрав побольше воздуха, я собираюсь заорать во весь голос, но вовремя вспоминая про сок вожделения. Перспектива быть изнасилованной целой толпой совсем не прельщает.

– Я... я хочу быть сверху...

– Хорошо, моя сладкая, - мой план по спасению срабатывает и парень отстраняется, чтобы сменить позу. Воспользовавшись моментом, я вырываюсь. Но далеко отбежать мне не удаётся, ловкая подножка и я лежу на земле под очень возбуждённым полицейским.

– Даже не думай убежать, - от угрожающего шепота темнеет в глазах. А может это от огромной массы, которая придавила моё тело.

Нашарив рукой обочину, я сгребаю землю и бросаю в ему в лицо. Матерясь и фыркая от пыли полицейский отстраняется и я хватаясь за эту возможность как за спасительную соломинку. Отталкивая его от себя, я быстренько на четвереньках доползаю до своей машины. Судорожно поворачиваю ключ, пытаясь завестись. Полицейский трёт лицо руками, поднимаясь на ноги. Скорей! Скорей! Жму на газ и с визгом покрышек об асфальт быстро срываюсь с места. В стекло заднего вида, вижу как к моему несостоявшемуся насильнику подбегает его напарник. И где ж ты был раньше? Хотя, что я говорю. От двух полицейских я бы точно не сбежала.

Пока за мной не кинулись в погоню, я резко сворачиваю с основной дороги, потом поворачиваю ещё раз в подворотни и останавливаюсь в тёмном дворике и гашу фары. Тут меня не будет видно.

Сердцебиение глухими ударами отбивает в висках. Если он решит поехать за мной я увижу его машину заранее и у меня будет преимущество, чтобы сбежать. Ужас! Скрываться от преследования полиции мне ещё не приходилось, а скрываться от преследования полицейского, который хочет сковать тебя наручниками и отыметь как следует, я уверена, ещё не приходилось никому.

– Чего сидим в потёмках?
– от внезапного вопроса в тишине я испугано подскакиваю. Чёртов демон явился снова.

– Ты!
– кричу я, а потом, спохватившись, добавляю шепотом, - из-за тебя меня чуть не изнасиловали!

– Ой. Не надо врать. Сок вожделения не действует на тех, кто тебе не симпатичен.

– Когда он нагнул меня над капотом, он сразу стал мне НЕ симпатичен!

– Я не виноват, что ты выпила весь бутыль!

– Если бы ты сказал мне, что там...

– Если бы я тебе сказал, что там, ты бы не стала это пить вообще!

Да. Это так.

– И что мне делать? Теперь безумный полицейский ищет меня по всюду!

– К сожалению, нет. Действие сока вожделения прекращается, если околдованный человек испытывает сильную боль и возобновляется снова, если он слышит голос. Поэтому, если захочешь сегодня кого-то плёточкой отстегать не забудь про это.

Я закатываю глаза. Хватит с меня и одного одержимого полицейского. К тому же мне отчёт ещё делать. Некогда мне с плёткой развлекаться.

Глава 5

'Терпение и труд всё перетрут' - любимая поговорка моего папы, которую я никогда не понимала, но на всякий случай придерживалась. Терпела и трудилась. Как пчёлка. Нет. Скорее как мышка, которая ест кактус.

Терпение и труд всё перетрут, кроме Марьяны. Такую перетереть ни одного терпения не хватит. Я столько раз хотела уволиться и столько же раз убеждала себя, что мои каторжные усилия, которые никто не ценит, когда-нибудь принесут мне золотые плоды. Но работа упорно продолжала лишь вгонять меня в депрессию.

С первого дня на позиции личного ассистента я старалась, работая на износ. Я оставалась по вечерам, не получая при этом овертаймов. Я выполняла поручения, которые даже не входили в перечень моих обязанностей. И что? За два года ни повышения, ни годового бонуса! Да что там это! Мне даже спасибо ни разу никто не сказал! Когда уволился аналитик, я намекнула Марьяне, что очень хочу двигаться дальше. Она тут же завалила меня отчётами и дополнительной работой, мол, справишься, повысим без вопросов. Что-что, а упорства мне не занимать. Если я за что-то берусь, то скорее сдохну, чем брошу. Но когда на вакантное место Марьяна взяла свою знакомую с прошлой работы, а мне сказала, что решение принимала не она, мне захотелось подкараулить её в подворотне и устроить тёмную. Но папа сказал: "Солнышко, ты же девочка. Надо быть добрее и добро к тебе само потянется". А я не хочу быть доброй. Не хочу, чтобы об меня вытирали ноги. Не хочу, чтобы на меня скидывали работу, которую должен выполнять человек с зарплатой вдвое больше, чем у меня. Хочу по вечерам не отчёты делать, а на свидания ходить.