Real-RPG. Практикант 2

— Очухалась, суицидница? — встряхнула меня за плечи Серафима, когда удушливый кашель подутих.

— Да, все нормально, — откликнулась Марина.

— И че на тебя вдруг накатило-то? Ведь вчера еще о сотрудничестве договорились. Или за ночь случилось чего?

Я невольно напрягся после последнего вопроса, ожидая, что порабощенная амулетом подавления Марина сейчас начнет каяться. Но моей союзнице удалось выкрутиться:

— Конечно стряслось — впервые за много-много дней я ночью не охотилась, а спала.

— Ну и чего ж ты тогда сейчас пыталась доказать?

— Да пошла ты!

— Другой разговор. Узнаю вчерашнюю напарницу… Так, клиенты наши, кажись, начинают разбегаться по подъездам. Пора и нам, подруга, выдвигаться… Ну че, милая, поработаешь, как вчера, на карман тети Серафимы?

— Чтоб ты сдохла!

— И я тя тоже люблю. Ну, погнали…

Глава 23

Охотничья удача улыбнулась нам уже в соседней квартире.

Бесшумно вскрыв замок и чуть-чуть приоткрыв дверь, Серафима тут же ко мне развернулась и едва слышно выдохнула:

— Царусы.

Семью оттопыренными пальцами на обеих руках она обозначила количество забравшихся в квартиру теневых тварей. И, отступив в сторону, широким жестом предложила мне самостоятельно разобраться с низкоуровневыми «зубастиками».

Через слишком узкую дверную щель невозможно было ничего разглядеть внутри квартиры. Потому, перво-наперво я, разумеется, решил активировать Навигатор.

И в очередной раз жестоко обломался. Ведь хозяйкой моего тела сейчас была темная сущность, а у Марины имелась своя, гораздо более рискованная, стратегия охоты на царусов.

Вместо Навигатора, она активировала Призрак. И появившаяся полупрозрачная копия моего тела легко просочилась через узкую дверную щель.

Картинка у меня перед глазами тут же словно раздвоилась. В одной половине остался знакомый тамбур, с затаившейся чуть сбоку Серафимой, и рядом появилось изображение квартирного коридора, по которому, не оставляя следов на пыльном полу, призрак неспешно побрел в сторону до дрожи знакомого многоголосого шипенья.

Стайка, вероятно, только-только забравшихся через открытую форточку в квартиру царусов как раз обустраивалась на широкой кровати бывших хозяев. Шипя и наскакивая друг на друга, твари яростно выясняли отношения, в борьбе за лучшие места на целом еще матрасе, когда на пороге спальни вдруг беззвучно нарисовалась полупрозрачная человеческая фигура. Пушистые «зубастики», следует отдать им должное, мгновенно среагировали на вторжение постороннего на их территорию. Склоки и шипенье непосед-царусов тут же как отрезало. А стоило призраку сделать еще шаг внутрь комнаты, как семь белоснежных молний, распластавшись в стремительных прыжках, атаковали незваного гостя.

Но когти и зубы царусов, разумеется, не смогли нанести ущерб бестелесному призраку. Семь теневых тварей бесполезно проскочили свозь врага, не оставив на его воздушном теле ни единой раны, и запущенный Мариной фантом продолжил неспешное продвижение внутрь спальни.

Ничуть не обескураженные первым промахом твари, оттолкнувшись от противоположной стены, тут же повторили массовую атаку. Опять, разумеется, не преуспели. Но настырности не очень умным, но упертым, царусам было не занимать, и стая атаковала снова… Пока призрак доковылял до середины спальни, белесые молнии пронзили его тело с разных сторон пять раз подряд.

А дальше Марина активировала Рывок, и двойная картинка у меня перед глазами тут же слилась одну — исчезло изображение тамбура, и я очутился в спальне на месте призрака.

Все это случилось для меня так неожиданно стремительно и было столь чудно и непривычно, что окажись в сей роковой момент тело под моим контролем, весьма вероятно, я б не успел увернуться от очередной слаженной атаки стаи прыгучих «зубастиков». Но, к счастью, тело по-прежнему контролировало бывшее исчадье, и Марина прекрасно знала: в какую сторону необходимо метнуться в следующую секунду, чтоб избежать болезненного контакта с зубами и когтями тварей.

Я и не предполагал, что способен так прогибаться, когда откинувшись назад практически коснулся шевелюрой пола, при этом каким-то чудом умудрившись не только устоять на ногах, но и активировать в руке воздушное копье.

Снова время вокруг многократно замедлилось, словно превратившись в вязкий, тягучий кисель. И я отчетливо увидел, как пролетевшие в сантиметрах над моим животом царусы, цирковым кульбитом синхронно развернулись на подлете к стене и, оттолкнувшись от нее мощными задними лапами, снова всей стаей прыгнули на меня. В полете твари азартно щелкали зубастыми челюстями и остервенело рубили воздух растопыренными когтями передних лап — брр, жуткое зрелище.

Одновременно с новой атакой стаи мое тело начало подниматься с «мостика», параллельно боковым скачком смещаясь в сторону, и из такого кривого, неуклюжего положения Марина каким-то чудом изловчилась еще выстрелить копьем навстречу летящим царусам.

Одна из тварей насадилась на голубое острие копья, как кусок мяса на шампур. И по тому, как забился в агонии царус на пробившем его насквозь длинном наконечнике, стало понятно, что он точно больше не жилец.

Остальные шестеро зубастых пушистиков вновь проскочили мимо, лапа ближайшего почти дотянулась когтем до моей груди. Но, как говорится, почти — не считается.

Период замедления закончился, и в режиме реального времени стремительные мгновенья боя замелькали перед глазами с чудовищной быстротой.

Махнув копьем вдогонку просвистевшей мимо стае, Марина отправила в спины царусам сорвавшийся с наконечника труп самого невезучего из «зубастиков». И этот снаряд, как шар в боулинге, разметал выверенный до миллиметра порядок оттолкнувшихся для очередного прыжка «зубастиков».

Мертвая тварь сбила четверых из шести царусов. И вместо слаженной атаки стаи на сей раз в мою сторону выстрелила лишь куцая пародия на атаку, всего из пары «зубастиков».

Теперь Марина и не подумала уклоняться от летящих на нее тварей, напротив, метнулась навстречу царусам и, вскинув перехваченное за середину древко копье, ловко припечатала закрученными винтом концами по оскаленным мордам «зубастиков».

Царус, словивший промеж глаз лезвие наконечника, с разрубленной башкой сдох мгновенно, второму «зубастику», с разбитой в кровавое месиво мордой, пришлось еще какое-то время помучиться в конвульсиях на полу, пока в плотном графике Марины не открылось окно для окончательного умерщвления страдальца милосердным ударом наконечника.