Реализация

Пока дошли до леса, Наль успел несколько раз перевести попадана из писателей в читатели и обратно. Остановился на промежуточном варианте: "Может, парень написал пару фанфиков?" Но уж если Наль сам не мог определить, кого он так профессионально зафиксировал и кому тут работает якорем, то что уж о сортировщиках говорить? Пришлось признать сомнения руководства оправданными.

Талик ступил под сень раскидистой ели, немедленно отломал большую ветку - отмахиваться от насекомых, и дал отдых крыльям. Из леса так изумительно пахло! Целая феерия запахов! Запахи приносили с собой образы, заманчивые и вкусные. И совсем заманили бы, но эльф распотрошил подсумок с едой, и мясо победило. А он победил всех. Эта троица есть его мясо отказалась. Сослались на "душок". Неправда - испугались.

После еды захотелось спать. И опять никто не возразил. Конечно, если уж он устал, то они и подавно. Надо было только забраться в лес чуть-чуть поглубже. В тенечек. Конечно же, все сразу пошли следом. А потом они просто перестали существовать - в сознание ворвался образ. Да какой! Она была прекрасна, как богиня. Нет, лучше всех богинь! Таких форм не было ни у кого, такого притяжения он никогда в жизни не испытывал! Её карие глаза мерцали, губы растягивались в призывной улыбке. Образ был обнажён и намекал на полное согласие слиться в любовном экстазе. "Ведьма!" - понял Талик.

– "Настоящая лесная колдунья!" И ему стало всё равно - настоящая она или сама себя выдумала, но он хотел быть с ней и только с ней. И пусть мир подождет! Закричав: "Я иду!", он подорвался с места и помчался в чащу. Огибая стволы, перепрыгивая через овражки, Талик несся вперед и чувствовал, что образ становится всё чётче, а мысли всё яснее. Тело откликнулось жаром. Мысли кружились водоворотом. Какая-то часть сознания комментировала его движение, утверждая, что так не бегал ни Шумахер, ни болид Шумахера. Судя по запаху и звукам, эльф несся позади и изображал техников команды, которые пытаются догнать его на трассе и поменять резину на ходу. Крылья горели, исхлестанные ветками, организм перестал повышать октановое число примитивного бензина и перешел на жидкое ракетное топливо. Где-то полыхала форсунка, пошла реакция окисления, и первая ступень намекнула о своем существовании. Ступень была где-то в центре, и проблема заключалась в том, чтобы её случайно не отбросить. Но когда его прекрасная звезда была уже близка, она вдруг снялась с орбиты и начала удаляться. Талик закричал от разочарования и громко воззвал к любви всей своей жизни. Но любовь решила поиграть в прятки. Он бы её догнал... Перед глазами мелькнул отвратительно прыгучий эльф и в следующий момент цепкие пальцы сомкнулись на многострадальном носе. Опять!

Попадан стоял у дуба. Прости Творец, как он стоял! Наль привалился к соседнему дереву и сполз на землю. В глазах мелькали яркие светящиеся точки - перенапрягся. Так он еще никогда в жизни не бегал. И не прыгал. Хорошо, что кобылку привязали, когда собирались отдохнуть. Из леса, с той стороны, откуда они с попаданном прибежали-прилетели, доносились однозначные звуки: хруст, шорох, причитания и мычание. Баська и кавайный бросили лошадь на краю дороги и подались следом.

Наль осматривал результат, примерно предполагая, что именно этот результат вызвало. Конечно - еще один важный элемент реализации, куда ж без этого? Но должен же быть стимул. Вот на него-то он прямо-таки мечтал посмотреть. Стимул, кажется, хотел сбежать куда подальше, и его можно было понять. Но как только они остановились, стимул тоже затих в кустах. Наль оставил попадана приходить в чувство и отправился на розыски коварного неучтенного фактора. Хотя... он же подозревал, что лес добром не кончится.

Талик стоял, ощущая себя деревом рядом с деревом. Уже знакомый холод сковал тело, но злость на эльфа происходила даже не от его наглого, гадкого, подлого вмешательства. Образ всё еще кружил в голове в зазывном танце, ноздри жадно втягивали запах прелестной колдуньи, а остроухий решил опередить его! Он отправился дальше в лес, туда, к ней! Мог бы - зарыдал от бессилия.

Эльф скрылся среди деревьев, но одиночество было недолгим. Явились гном и кавайный гид. Ельф подбежал было, потом отскочил и со стоном "О-о" проехал по соседнему стволу, теряя лохмотья костюма. Гном крякнул, всхлипнул, помянул кувалду, сказал "Шу-у-уть!" и отполз к кавайному. Они таращились на Талика и выглядели не менее примороженными, чем он сам. А вожделенный образ вдруг стал ближе.

Эльф выдрался из кустов и отдышался.

– Сейчас подойдет.
– Сообщил он всем.

Талик и сам уже чувствовал - встреча близится. И как назло отходняк пока даже не начался. На сей раз он не стал бы прикидываться вялым и рискнул. Ради такого чувства стоит рисковать.

– Хто?

Понятно, не с Баськиным носом и разумом было чувствовать "кто". А эльф опять перешел на термины:

– Фактор. Почти неучтенный. Почти совсем.

В кустах шуршало. Она подкрадывалась. Талик даже в таком состоянии ощущал всей кожей: она на него смотрит. Время тянулось томительно долго. И вдруг...

Из-за куста высунулась лобастая башка довольно крупной собаки. Рыжая клокастая псина принюхивалась по ветру, шевеля шоколадным носом и косясь на Талика добрыми карими глазами. Образы прекрасной богини и кудлатой шавки мелькали со скоростью стекляшек в "калейдоскопе". Глаза сами собой постарались сосредоточиться на переносице. "Превратилась, заморочила".

– Обманывал себя Талик и знал, что обманывает. Почти так же коварно его обманул нос, подсунув один образ вместо другого. Демону и человеку почудилась женщина, в то время как оборотень почуял... Чего уж там! Когда соседский Тайсон почуял такой след на собачьей площадке, он своим хозяином вспахал газон, оборвал поводок и вернулся счастливый через два дня. Страшно хотелось побиться головой о рядом стоящий дуб, но проще было попросить дуб подойти и побить его голову. Оборотень продолжал внутренне облизываться на самку, человек заходился в панической истерике, а демон плевался и обзывал оборотня блохастым идиотом. Ладно... хорошо, что эльф притормозил погоню, а то моральной травмой дело бы не кончилось: руки бы на себя наложил.

– Ну!?
– Остроухий подошел поближе.
– Возьмем с собой собачку? Одичала она совсем... Нет? Да она и сама с тобой не пойдет.
– Морально добивал гномий наставник.
– Страсть-то какая! Баська, занавесь глаза девушке. У нас тут полное счастье реализовалось... натурально.
– Гномыш пополз к псине, псина отскочила, Нальдо чуть не взвыл.
– Да не этой! Ну, что ты на меня таращишься?! Вот, девушка сидит. Как тебя звали-то, жертва морального сдвига?

– Соня.
– Чуть слышно прошептал Силь.

– О!
– Эльф призадумался.
– Одно из трех, Соня: или закрой глаза, или отвернись, или торн Басир завяжет тебе глаза!

Соня-Силь вздохнул и отвернулся. Талик косил глазами туда, куда до этого момента были направлены все три взгляда из трех, но голова осталась задранной вверх, а мощные грудные мышцы и шерсть топорщились так, что разглядеть толком ничего не удавалось. Как глаза ни коси, а видно было только нос, будь он неладен во всех отношениях. Штаны порвал, что ли? Интуиция подсказывала, что он очень близок к истине. Эльф смотрел на него внимательно, отмечая все попытки выяснить целостность штанов.

– Басир, давно он так глазами вращает?

– Ни смотреф!
– Сознался Баська.

– Тогда я буду считать, что давно!
– Постановил остроухий.
– Толкнем, положим или сам свалится?
– Предложил еще три варианта коварный эльф.

– Полофым!
– Баська был, как всегда, исполнен сочувствия.

– Неправильный ответ, стажер! Два раза он у нас сидел, один раз лежал. Теперь пусть стоит. А мы посмотрим. Когда появится чувствительность - сам упадет.

Талик в который раз понял, что "попал". Только теперь: в общепринятом смысле. А тело уже начинало слегка покалывать. Пока только слегка. Вот рухнет сейчас как сноп, и остроухий сразу догадается, что все мычания и долгий отходняк - сплошное демоническое коварство. Надо было что-то немедленно предпринимать. При возможности только моргать это представлялось невыполнимой задачей.

Собака опять принюхалась, и Талик увидел свой единственный шанс. Он поймал её взгляд, уставился глаза-в-глаза и ментально пнул оборотня, чтобы кончал пускать слюни и занялся делом. Заодно досталось и демону, чтобы не расслаблялся и собрал в кулак всю, заодно и человеческую, волю и знания о собаках. Напряжение было столь сильным, что казалось, будь у стикерного Тузика хвост, он бы сейчас им вилял. Псина фыркнула и припала на передние лапы. Конвоиры напряглись и уставились на неё. Дворняга подошла ближе, и не успел эльф прыгнуть и оттащить её, радостно скакнула Талику на грудь. Момент совпал идеально. Писатель Золотов и так уже держался на одном коварстве. Приложившись головой об дуб, он рухнул навзничь и закрыл глаза. Пусть теперь спасают от сотрясения мозга.

Слушать, как ругается Наль, было одно сплошное удовольствие. Эльф оказался честным и ругал себя. Остроухий остановился только когда разжаловал свою начальственную персону до какого-то "волонтера". Наверное, совестливый абориген отправил себя в штрафбат.

Тащить Талика из леса на себе никто не стал. Баська и даже Силь успокаивали Наля и уговаривали не расстраиваться. Баська доконал начальника, заявив, что это же не "фофледний раф" и они еще успеют засечь реакцию попадана. Эльф пообещал следующего раза не пережить, чем очень обрадовал Талика. Приблудная псина воспользовалась суматохой и принялась вылизывать ему лицо. Оборотень опять зашевелился, намереваясь отплатить тем же. Демон и человек насели на него вдвоем, а внутренний голос орал: "Только тявнки, пёс шелудивый!" Хотя, возможно это демон визжал от избытка чувств.