Реальная угроза

— Ну что ж, пока все идёт хорошо, — произнёс старший сотрудник Оперативного управления, протягивая руку за чашкой кофе. Его партнёр согласно кивнул.

Кларк только поднял брови. Да вы двое разве понимаете, что предстоит этим ребятам?

* * *

Мойра сразу заметила, что операция «Тарпон» волновала директора. И не мудрено, подумала она, делая записи. Потребуется примерно неделя, но уже готовились распоряжения о конфискации. Четыре сотрудника Министерства юстиции потратили больше суток, изучая предоставленные Марком Брайтом документы. Ей стало ясно, что электроника намного упростила банковские операции. Где-то в Министерстве юстиции был кто-то, имеющий доступ к электронным операциям, ведущимся компьютерами во всех банках мира. А может быть, и не в Министерстве юстиции. Скажем, в одной из спецслужб, или это даже частный подрядчик, потому что законность такого дела несколько расплывчата. Как бы то ни было, сравнивая документы Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям с многочисленными банковскими расчётами, уже удалось обнаружить, что деньги наркобизнеса использовались для финансирования проектов, в которых «жертва» — по крайней мере члены его семьи были настоящими жертвами, сказала себе Мойра, — старалась отмыть их. Ей ещё никогда не приходилось видеть, чтобы колеса правосудия вращались с такой быстротой.

Какие всё-таки это высокомерные и наглые люди, собирающиеся вкладывать и отмывать свои грязные деньги прямо здесь! Да, Хуан был прав, говоря об их самоуверенности. Ну что ж, теперь улыбки исчезнут с их лиц. Правительство намеревается конфисковать по крайней мере шестьсот миллионов долларов, вложенных в акции, и это не считая доходов, на которые они рассчитывали.

Шестьсот миллионов долларов! Сумма поистине колоссальная. Да, ей приходилось слышать о миллиардах наркодолларов, исчезающих из страны, однако надёжность подобных оценок была сродни метеорологическим прогнозам. Совершенно очевидно, заметил директор, диктуя заметки Мойре, что картель был недоволен существовавшей системой отмывания денег, а может быть, обнаружил, что при возвращении уже отмытых денег в Колумбии снова возникает не меньше проблем.

Поэтому можно предположить, что, произведя отмывание первоначально вложенных сумм — и получив при этом значительную прибыль, — они распоряжались своими средствами таким образом, что создавался колоссальный фонд капиталовложений, которым распоряжался по их доверенности кто-то иной. Затем эти инвестиции использовались для того, чтобы совершенно законно подчинить себе все коммерческие предприятия у себя дома или в любой другой стране, где им хотелось завоевать надёжные политические или экономические позиции. При этом весьма интересным, продолжал Эмиль, было то обстоятельство, что подобные шаги могли предвещать попытку очистить самих себя — используя старую американскую преступную фразеологию, «перейти на законное положение» — до такой степени, что боссы картеля рассчитывали стать полностью принятыми в местной латиноамериканской политической системе.

— Эти материалы нужны вам срочно, сэр? — спросила мисс Вулф.

— Завтра утром у меня встреча с президентом.

— Сколько экземпляров?

— Пять, и все пронумерованные. Имейте в виду, Мойра, всё это совершенно секретно, — напомнил ей директор ФБР.

— Закончив работу, я тут же проглочу дискету, — пообещала она. — Вы обедаете сегодня с заместителем директора Грэди, а министр юстиции отменил завтрашний ужин. Ему нужно срочно вылететь в Сан-Франциско.

— Отчего такая спешка?

— Его сын решил жениться, причём не откладывая.

— Да, это важная причина, — согласился Джейкобс. — А вам далеко до такого события?

— Не очень Вы уже знаете, когда состоится ваш визит в Колумбию, чтобы я могла заняться перестановкой в расписании ваших встреч?

— Извините, пока нет. Впрочем, это вряд ли нанесёт большой ущерб нашим планам. Поездка рассчитана на уик-энд. Так что крупных изменений не произойдёт.

— Тогда хорошо. — Мойра вышла из кабинета директора с улыбкой.

* * *

— Доброе утро. — Федеральный прокурор был тридцатисемилетним мужчиной по имени Эдвин Давидофф. Он надеялся стать первым за всю историю поколения сенатором США европейского происхождения от штата Алабама. Высокий и крепкий, весом в двести фунтов, бывший борец, выступавший в университетских чемпионатах страны, Давидофф был назначен на эту должность президентом и завоевал репутацию настойчивого, делового и безукоризненно честного защитника интересов народа.

Когда ему приходилось участвовать в процессах, затрагивающих гражданские права, в своих заявлениях он всегда ссылался на законы страны и на защиту интересов населения, на которое он рассчитывает. В общем-то прокурор выступал очень часто. В Алабаме не было клуба или общества, где бы он не выступал за последние три года, да и на собраниях полицейских управлений Давидофф был частым гостем.

Его должность главного представителя американского правительства в сфере юстиции в этом округе являлась в общем-то административной, но время от времени он выступал на отдельных процессах, как правило очень громких. Особенно строго Давидофф преследовал политическую коррупцию, к запоздалому раскаянию трех членов законодательного собрания штата. Сейчас они разравнивали песок на поле для гольфа в офицерском клубе базы ВВС в Эглине.

Эдвард Стюарт опустился в кресло напротив письменного стола прокурора.

Давидофф был вежливым и хорошо воспитанным человеком и при входе Стюарта встал.

Вежливые прокуроры очень беспокоили Стюарта.

— Нам удалось, наконец, получить подтверждение относительно личности ваших клиентов, — произнёс Давидофф голосом, в котором можно было бы заподозрить притворное удивление, но на самом деле он был всего лишь деловым. Оказывается, оба — граждане Колумбии и в прошлом неоднократно подвергались арестам — в общей сложности больше десяти раз. Вы вроде говорили, что они из Коста-Рики?

— Почему потребовалось столько времени для их опознания? — уклонился от прямого ответа Стюарт.

— Не знаю. К тому же это не имеет значения. Я обратился с просьбой о скорейшем начале процесса.

— А как относительно обещания, данного моему клиенту офицером береговой охраны?

— Это заявление было сделано после его признания — и к тому же мы не собираемся использовать это признание в ходе процесса, потому что не нуждаемся в нём.

— Оно было получено в результате возмутительного нарушения...

— Чепуха, и это вам отлично известно. Впрочем, мы не будем ссылаться на него. Я исхожу из того, что этого признания просто не существует, понятно? Эд, ваши клиенты совершили четыре убийства и должны расплатиться за это, причём сполна.

Стюарт наклонился вперёд.

— Я могу предоставить вам информацию...

— Я не нуждаюсь ни в какой информации, — прервал его Давидофф. — Рассматривается дело об убийстве.

— Но так не делается, — возразил Стюарт.

— Может быть, это и есть часть всей проблемы. Этим процессом мы хотим известить всех о позиции, которую занимаем.

— Значит, вы собираетесь казнить моих подзащитных только ради того, чтобы объяснить занятую позицию. — Это прозвучало утвердительно.

— Мне известно, что мы расходимся по вопросу о значении смертной казни как средства борьбы с преступностью.

— Я готов согласиться на то, что мои подзащитные признаются в совершенных убийствах и предоставят в распоряжение следствия имеющуюся у них информацию в обмен на пожизненное заключение.

— Нет.

— Вы действительно так уверены, что выиграете процесс?