Реальная жизнь

Норман скользнул горячими и влажными от легкой нервозности ладонями по обтянутыми легкой тканью брюк бедрам Даниелы, взглядом проследившей за его движениями, но все еще продолжающей молчать. Молчать и ждать от него еще каких-то слов? Или просто думать над тем, что ответить ему на уже сказанное. Ее сердце билось слишком сильно от так необходимых ей и так сводящих с ума прикосновений любимого мужчины, но в голове она слышала уже порядком поднадоевший внутренний голос, который никак не позволял ей сдаться и легко и просто забыть причиненную боль и обиду.

– Я не знаю. Честно, не знаю, Норман, – наконец, подала она тихий голос.

– Ты ненавидишь меня? Все еще злишься из-за того, что я спал с другой? – Норман нежно кончиками пальцев приподнял лицо Дани, придерживая ее за подбородок и вынуждая не отводить взгляд: потерянный, смущенный и, возможно, даже слегка удивленный.

– Было бы нечестно злиться на тебя из-за того, в чем я и сама грешна, – хмыкнула Даниела, громко сглатывая, пытаясь смочить пересохшее горло хотя бы так. Нелегко было в этом признаваться сейчас, но ведь это она первая оказалась в чужой постели. Да, это не было полностью ее виной. Да, она никогда, точно-точно – никогда, не смогла бы упасть в объятия Хосе, не будь у нее на это веских причин. Да, в чем-то отчасти был виноват Ридус и его неуемная в некоторые моменты их совместной жизни ревность. И да, может быть, они оба были полностью виноваты в том, что не доверяли друг другу настолько, чтобы даже не допускать и мыслей о ком-то ином, легко осуществившем разлом в их отношениях.

– Я бы соврал, если бы сказал, что смогу забыть о том, что было между тобой и Кантилльо. Но я отдаю себе отчет в том, что не думай ты, что я в тот момент кувыркаюсь с Сингли, ты не позволила бы всему этому произойти. Я прав? – Норман чуть сильнее сжал пальцы на бедрах Дани. Что он ожидал услышать? Что она никогда не хотела никого кроме него? Что он был и остается для нее навсегда единственным мужчиной? Что они еще могут, они просто обязаны все исправить? Ведь он без нее уже не был самим собой. Был кем-то лишь наподобие себя прежнего. Кем-то, к кому он никогда больше не хотел возвращаться.

– Я всегда нуждалась только в тебе одном. Ты не был идеальным. Но ты был только моим. Моим, Норман. Моим и наших детей. Здесь, за закрытыми дверями нашего дома ты принадлежал только нам. И хотя бы здесь, нам не приходилось делить тебя ни с кем, – заерзав на жестком покрытии стола, ответила на все, даже незаданные им вслух вопросы Даниела. Норман снова взял ее на руки и перенес на диван в гостиной, устраиваясь на полу на коленях между ее разведенных в стороны ног. – Но в тот вечер, когда ты не пришел домой и в то утро, когда… Черт! Я больше не хочу вспоминать это. Не хочу чувствовать все то, что пришлось мне пережить тогда. Я не знала смогу ли справиться со всем, что в один миг навалилось на меня.

– Прости. Прости меня! Я идиот! Мне нужно было тогда просто поехать домой вместе с тобой. Но я не могу вернуть время назад. Не могу исправить то, что успел натворить. Но я могу обещать, что не допущу ничего подобного в будущем, – он опустил глаза к своим рукам, которыми сжимал края мягкого дивана по обе стороны от Дани.

– Мы не можем просто вернуться к тому, что было у нас четыре месяца назад. Не можем, – замотала она головой, то ли пытаясь в этом убедить саму себя, то ли надеясь, что Норман услышит ее и поймет.

И он понял. Ему хотелось верить, что он понял все правильно.

– Начнем с самого начала? – подмигнул он, сдув вечно лезущую в глаза челку и искренне улыбнулся, заметив на губах Дани легкую полуулыбку. – Меня зовут Норман Ридус, но вы, девушка, вроде и так это знаете, если следили за моей карьерой с тринадцати лет. Я частенько творю вещи, за которые мне потом приходится долго извиняться, но даже, несмотря на это, я все равно умудряюсь вечно повторять свои ошибки… Хм… Еще я люблю хороший коньяк. Закусываю его огромной порцией шоколада и ничуть потом об этом не жалею. Неряха, если уж говорить откровенно. А еще у меня есть взрослый сын, не умеющий держать язык за зубами, не слушающийся взрослых и постоянно что-то разрушающий стоит мне его взять с собой на съемки.

– Эй! Зачем ты наговариваешь?! – раздался из-за угла возмущенный голос Мингуса. – Я умею хранить тайны!

– Хорошо, в этом был не прав, – рассмеявшись крикнул ему Норман, повернув голову в сторону звука. – Но, что насчет послушания? Я сказал тебе свалить в комнату!

– Но, пап!

– Быстро! – Ридус-старший поднялся на ноги и сделал несколько шагов к замершему за углом сыну.

– Хорошо, – вяло согласился Мингус, и так и не показавшись на глаза взрослым, снова вернулся к себе.

– Он уже перерос меня и, кажется, что с каждым днем становится все выше, – тяжко вздохнул Норман, оборачиваясь к смотрящей на него с нежностью Даниеле. Он скучал по такому ее взгляду на себя. Он скучал по ней: по домашней, милой и безумно влюбленной в него Дани. Он больше не мог допустить того, чтобы снова потерять все это. – Так, на чем я там остановился, перечисляя все свои достоинства? – упал он на диван, положив голову на колени Дани.

– На наличии у тебя самого лучшего на свете сына, – осторожно провела она тонкими и отчего-то холодными пальчиками по его спутанным волосам, убирая их с его лба.

– Точно! Еще у меня есть маленькая дочка. Характер которой, слава богу, по большей части пошел в ее мать. Имею в виду, те моменты, когда она не обижается на меня, улыбается и все своим видом показывает, что я не так уж и противен ей, – встретился Норман взглядом с Дани продолжающей перебирать пряди его волос.

– Ты забыл упомянуть кота. Этого чудесного толстячка: постоянно голодного и считающего себя главой семьи.

– Я же уже говорил тебе, что я идиот. Могу повторить еще много раз. Если это, конечно, поможет. Еще у меня, кажется, начинаются проблемы с памятью. Возраст, что поделать… И я уже забыл вкус твоих губ… твой запах и нежность твоих прикосновений…

– Мы только что познакомились, Норман, – напомнила ему Дани, коротко хохотнув на его откровенную попытку быстро перескочить этот момент и перейти к чему-то более важному, – тебе еще ничего из этого и неизвестно.

– Я просто предполагаю, – задумчиво протянул Норман, прикусив губу и вздернув брови. – И ладно, раз мы пока все еще на стадии знакомства, твоя очередь рассказывать о себе. О твоей подростковой влюбленности в меня плавно перешедшей в…

– Замолчи, – приложила Дани ладонь к его рту, надеясь, что хоть это поможет его утихомирить, но Норман мокро облизнул ее, изобразив на лице полную невинность. – Фу! – встряхнула рукой Дани, мило наморщив носик.

– Еще одна моя особенность, – честно признался Ридус, пожимая плечами.

– От которой мне, видимо, снова предстоит отучать тебя?

– Все в твоих руках… Я в твоих руках. Ты главное не гони меня, – повернулся Норман на бок, уткнувшись носом в живот Дани, оборачивая руки вокруг ее талии и крепко прижимаясь к ней.

– Норман, – позвала его она, но он даже не пошевелился, боясь упустить момент. – Норман, посмотри на меня!

– Что?

– Я больше не та наивная девчонка, что упала в твои объятия много лет назад, – взглянула она в его наполнившиеся сожалением и болью глаза.