Реальная жизнь

– Это не оправдание, – уже начал понимать, что Кейти права, но все еще не желал в этом признаваться Мингус, снова устало падая рядом с девушкой. – У нее еще есть я…

– Ага, живое напоминание о том, кого она потеряла и, возможно, навсегда, – потрепала мальчишку по голове Кейти, толкая его в плечо.

– Но… Кейти, я не хочу туда возвращаться. Не хочу смотреть ей в глаза, сейчас не хочу!

Никакие уговоры и обещания, что все обязательно наладится и через какое-то время станет восприниматься гораздо проще, не помогли. Мингус, проводив Кейти и сказав, что будет звонить ей каждый день, тяжелым, но твердым шагом направился в дом Хосе. Забежав внутрь, он со всей возможной скоростью рванул в свою комнату, чтобы быстро сложить вещи в чемодан и походный рюкзак. Как попало, не важно, что будет с ними при транспортировке, самое главное, это сбежать отсюда и не видеть: вмиг погрустневшего Хосе, заплаканную Даниелу и чувствующую все Алексис, расставаться с которой было обидней всего.

Не успев даже позвонить матери, Мингус заявился в ее квартиру, стащив грязные ботинки и бросив их поперек прихожей. Там же он оставил и оттягивающий плечи рюкзак вместе с еле дотащенным на нужный этаж чемоданом. Хелены не было ни в одной из комнат, видимо, она где-то задерживалась, несмотря уже на довольно поздний час. Сделав себе пару бутербродов из вполне на вид пригодных продуктов, Мингус спрятался в детской, надеясь, как можно скорее увидеть маму и обнять ее. Звонок отца застал его врасплох, умудрившегося запихать в рот чуть ли не половину отрезанного куска колбасы и старающегося теперь все это прожевать.

Раздавшийся из гостиной спустя несколько часов шум встревожил мальчишку, поднявшегося с постели и сонно щурящего глаза. Двинувшись в сторону грохота, Мингус даже не думал, что застанет там картину полупьяной матери, обнимающейся с каким-то молодым парнем. Она, кажется, совершенно не обратила внимания на чужие вещи в прихожей и спокойно позволила себе наслаждаться уединением со своим новым ухажером. Или ей было наплевать на сына, так же, как это бывало и раньше?

Вот тебе информация, вот тебе варианты выбора, а теперь будь взрослой девочкой и выбирай сама.

Лорел Гамильтон «Сны инкуба»

Толща воды, накрывшая Даниелу с головой, не спасала ее от всех переживаний и груза проблем, навалившихся на ее плечи, но выныривать для того, чтобы сделать необходимый организму вдох, она не хотела. Вбежавший в помещение Хосе, ни теряя ни секунды, бросился к ней, закрывшей глаза и старающейся расслабиться хотя бы таким способом.

– Ты чего творишь?! – орал Кантилльо, поднимая ее со дна ванны, и разбрызгивая по полу всю воду, которая и так уже почти лилась через край. – С ума сошла?!

Его голос доходил до медленно хлопающей глазами Дани слишком плохо, она не очень понимала, что он ей говорит и почему кричит на нее. Она же ничего такого не сделала, чтобы разозлить пышущего гневом мужчину.

– Ты вообще о дочери подумала? А о Мингусе? Про себя молчу, тебе явно наплевать на меня! – продолжал отчитывать Хосе, сжимая ее плечи своими длинными пальцами и оставляя на ее нежной коже следы, которые на следующий день точно станут всем заметными синяками.

– Что? – сделала короткий вдох Дани, непонимающе всматриваясь в лицо Хосе, залезшего к ней в ванну прямо в одежде и нависшего над ней всей своей немалой массой тела.

– Очнись! – дал он ей легкую пощечину, пытаясь привести в себя. – Есть люди, которым ты нужна!

– Чего ты вопишь? – начала вырываться из его хватки Дани, пытаясь освободить из его рук уже начинающие ныть плечи. Но он не собирался давать ей волю и отпускать. Что-то слишком сильно беспокоило его, ставшего дерганным и нервным в один момент.

– Решила утопиться? – еще раз, для того чтобы Дани точно поняла, о чем он, встряхнул ее Хосе.

– И в мыслях не было, – наконец-то дошла до нее причина, по которой он вел себя неадекватно, крича и возмущаясь. Может быть, со стороны это и могло показаться попыткой самоубийства, но она же просто хотела ненадолго забыться и все. Больше ничего…

Но он не стал ее слушать, приподнял, вытаскивая из воды, и поставил на пол, поддерживая за талию, прижав к себе. Как и она перестала сопротивляться, просто позволила ему обнимать себя и гладить по влажным волосам. Завернув ее в полотенце, Хосе хотел отвести ее в спальню, чтобы там уложить в постель и, опустившись рядом с ней, пообещать, что все наладится, но их отвлек звонок лежащего на раковине телефона Даниелы. К которому она потянулась, выпутываясь из объятий мужчины, в надежде увидеть на экране имя «Мингус», но хоть она и не угадала, была очень близка. На дисплее была их совместная фотография, и надпись гласила: «Норман».

Отодвинувшись от Хосе, Дани попросила его оставить ее одну, сказав, что присоединится к нему в спальне спустя пару минут. Ей просто необходимо было услышать голос одного из Ридусов. Возможно, Норман что-то знает о так и не перезвонившем ей Мингусе, уже наверняка долетевшем до Нью-Йорка, но продолжающем хранить обиженное молчание.

И Норман знал, знал и был абсолютно не обрадован услышанной от сына новости. Конечно, лично для него не было особым событием озвученное Мингусом, но то, как переживал мальчишка, находящийся в гуще всего, было просто отвратительно. И Ридус не мог сорваться со съемок, чтобы составить компанию явно в этом нуждающемуся Мингусу, и сделать что-то хотелось. А что он умел лучше всего?

– Как можно было быть такой глупой? Неужели сложно было не обжиматься в доме?! Что, так трудно потерпеть? Он что, настолько неотразим? – вопросы сыпались из его уст, не прекращаясь. Обида была слышна в его голосе, в каждом слове, в каждой букве.

– Перестань, – попыталась его утихомирить Дани, чтобы спросить то, что волнует ее.

– Нет! Ты довела его почти до нервного срыва. Он был весь в слезах, когда я позвонил ему, – продолжил нападение Норман, сам зная, что уже перегибает палку, но остановиться не получалось.

Дани слушала все, что он ей говорил. Внимательно, вдумываясь в каждое предложение, и понимая, что даже сейчас, когда она слышала в трубке голос Ридуса, взбешенного и разозленного, она не могла перестать думать о нем, любить его и страдать из-за того, как все между ними закончилось. Но и винить в этом только себя она тоже не могла, мысленно ругая Сесилию и легко поддающегося внушению Нормана. А он все не прекращал отчитывать ее за глупое поведение и за проявленную неосторожность, и хотелось что-то ответить ему, защититься… но как? Что сделать, чтобы он больше не имел на нее своего давления и перестал себя вести так, будто имеет право так разговаривать с ней?

Выйдя из ванной к лежащему на ее кровати Хосе, Дани вздохнула чуть более облегченно. Он улыбался ей, был счастлив видеть ее и, похлопывая по пустующему рядом месту, подмигивал, призывая присоединиться. И она, проверив сопящую в кроватке в такое позднее время дочку и удостоверившись в том, что их крики ее не разбудили, скинув полотенце на пол, это и сделала. Забралась под бок к Хосе под оделяло, прижимаясь к нему своим обнаженным телом, как всегда, смущаясь, но ища в находящемся поблизости мужчине необходимое ей тепло. Тепло, которым он был готов с ней поделиться и сейчас, и навсегда.