Реальная жизнь
Шрифт:
Расслабиться Мингус смог, только сделав заказ, одобренный старшим Ридусом, которого Сесилия за эти несколько недель умудрилась уже затюкать употребляемой им жирной пищей, якобы вредящей его здоровью. К такому Норман не привык. Соблюдая здоровый режим питания в съемочные дни, в выходные он позволял себе чуть больше, и никто не имел права указывать ему, что есть, а что нет. Никто!
Никто, кроме Даниелы, делающей это ненавязчиво, с обещаниями об исполнении ею любых его развратных желаний. И от одного лишь воспоминания об этом Норману стало очень душно в переполненном людьми помещении, где они были у всех на виду, и где вроде бы каждый был занят своим делом, но все равно косился иногда в их с сыном сторону.
– Может, возьмем еду с
– Нет, – замотал головой Норман. – Не хочу пока возвращаться к себе, встречаться с Сингли и выслушивать ее причитания по поводу моего отвратительно вредного бургера и жареной картошки.
– Тогда ко мне? Дани мне в рюкзак и приставку положила.
– В номер, снятый и оплаченный Кантилльо? – задумчиво почесал заросший подбородок Ридус-старший. Как выбрать между надоевшей и утомившей его Сесилией и укравшим у него смысл его жизни Хосе?
– Хосе позволил мне брать орешки из мини-бара, – медленно водя пальцем по столу, изобразив на лице хитрое выражение, Мингус возвестил о разрешении, полученном от Кантилльо.
– Орешки, говоришь? Хм… Пойдем.
Почему бы и не воспользоваться разрешением Хосе и не опустошить мини-бар? Ну, подумаешь, Кантилльо потом придется заплатить чуть большую сумму, чем та, на которую он рассчитывал. Переживет…
– Черт, я, кажется, телефон в номере оставил, – удрученно похлопал себя по карманам Норман, вставая со стула. – Нужно вернуться и забрать его, но я не хочу видеть жалобный взгляд Сесилии.
– Я могу сбегать, – пожал плечами Мингус, протянув отцу ключ от своей комнаты. – Ты иди пока ко мне, а я сгоняю быстренько.
– Только ничего не ляпни ей там и веди себя прилично, – погрозил Норман сыну, уже заранее догадываясь, что ничего хорошего из всего этого не выйдет. Ему было стыдно за свое поведение и реакцию Мингуса на присутствие в его жизни Сесилии, но она сама продолжала оставаться рядом с ним, несмотря на то, что он этого не просил и тысячу раз уже прогонял ее прочь. Это ее желание и, значит, это ее проблемы. Он ей ничего не обещал. Он в ней не нуждался. Он сам позволял ей находиться рядом, зная, что это причиняет боль Даниеле и нервирует ее. Если можно это делать ей, то почему ему нельзя?
– Постараюсь, – хмыкнул Мингус, совершенно не позаботившись о том, чтобы убрать с лица озарившую его глупую ухмылку, сдающую все его намерения с головой.
– Уж будь любезен, – притворно укоризненным тоном, сведя брови, порекомендовал Ридус-старший. Разбираться потом с жалобами обиженной и дующей губы Сесилиеи он не собирался. Тратить на это свое время слишком дорого для него.
Взяв у отца его ключ от номера, Мингус быстрыми шагами направился по известному маршруту. Ему не терпелось показать папе, до какого он успел дойти уровня в одной из игр, в которую дома они обычно играли вместе. Поэтому стоило поторопиться и вернуть телефон его законному владельцу, пока Сингли еще что-то не натворила с ним, опять подняв не вовремя трубку.
Приоткрыв дверь, Мингус осторожно заглянул в пустую на первый взгляд комнату. Вспомнив, где отец велел искать сотовый, мальчишка шагнул к комоду, стоящему у кровати, и замер, прислушавшись к исходящим из ванной комнаты звукам разговора. Сесилия с кем-то болтала по телефону, явно не зная, что помимо нее есть кто-то еще в номере, в котором Норман час назад оставил ее совершенно одну.
– Нет. Он не со мной, – донесся до мальчишки пищащий, отдающий истерикой, голос девушки. – Да откуда мне знать? Эта Даниела притащила его сына с собой. И теперь он вместе с ним, бросив меня здесь, свалил на ужин, а мне пришлось заказать еду в номер. Я думала, мы пойдем на вечеринку…
Мингус зажал себе рот, чтобы не произнести и звука, хотя очень хотелось ворваться к Сингли и сказать ей все, что он о ней думает. «Эта Даниела», не эта, а его, их – Даниела. Единственная девушка, когда-то позволившая ему поверить в
то, что его может полюбить еще кто-то, кроме родственников. И что он может стать для женщины его отца родным ребенком, о котором она будет заботиться и волноваться. Как Сесилия смеет так говорить о ней?!– Ну и что я должна сделать? Он уже даже не позволяет прикасаться к себе, а на людях ведет себя так, словно я вообще никто. Я рассчитывала, что смогу вытеснить ее из его жизни. Что он будет выводить меня на публику, но что я имею сейчас? Практически ничего!
О чем она вообще говорит? Мингус встряхнул головой и весь напрягся, обратившись полностью в слух. Что надеялась получить от отношений с его отцом начинающая модель, было понятно с самого начала, но то, что она так легко и откровенно будет об этом говорить с кем-то еще, было странным. Конечно, она, с ее актерскими способностями, вряд ли претендовала на какую-то премию, но все же…
– Нет. Да. Какого хрена, Келли?! Это личное… Хотя, нет, больше он не засыпает в ответственный момент, – хохотнула Сесилия за дверью. – Он тогда был в невменяемом состоянии. Только и твердил о ней, о том, как сильно любит, и что он полный дурак. Я даже раздеть его толком не успела. Отлучившись на кухню на пять минут, я вернулась и обнаружила его, скрючившегося на краю кровати: громко храпящего и прижимающего к груди подушку. Представляешь, у него слюна текла по подбородку… Это то еще зрелище, скажу тебе.
Мингус нахмурился, вслушиваясь в каждое сказанное Сингли слово. Отец не спал с ней тогда. Она ему говорила, что все было. Но теперь стало понятно, что она просто обманывала, чтобы поссорить Даниелу и Нормана. Все, о чем она думала, это только о своей собственной выгоде, но не о том, что рушит семью, мир в которой устанавливался годами. Годами доверия, которое подверглось проверке и испытанию из-за одной слишком много возомнившей о себе идиотки.
– Я не знаю, Келли, долго ли еще смогу все это терпеть. Всю эту ненависть его фанатов в интернете, презрение его сына и отсутствие интереса со стороны самого Нормана. Он же никогда меня даже не защищает, просто затыкает и велит сидеть в номере. Я для него словно должна была стать бессловесной заменой Даниелы.
А на что она вообще надеялась? Что сможет завоевать сердце его отца? Дура! Никчемная дура!
– Единственное, что меня держит около него сейчас, это лишняя возможность засветиться перед камерами. Ведь за этот месяц я получила три предложения о работе. Меня заметили, и черный пиар, видимо, тоже пиар.
Мингус еще минуту потоптался около двери, сжимая в руках свой телефон, на который ему для подтверждения стоило все же записать то, что он слышал. Но он так и не успел вовремя включить диктофон, и теперь просто прокручивал в голове все, сказанное Сесилией. Не став и дальше выслушивать ее хныканья и капризы, теперь перешедшие на тему того, что Норман ей не покупает никаких подарков, Мингус глазами отыскал аппарат отца и, подхватив его с комода, двинулся на выход. Ему необходимо было рассказать услышанное отцу. Сказать ему, что он не изменял тогда Даниеле, что они могут еще все объяснить ей, что она обязательно выслушает его и что непременно все поймет!
========== Часть 59 ==========
Иногда самые тяжелые раны наносит тот, кто очень хочет этого избежать. Лорел Гамильтон «Нарцисс в цепях»
Остановившись в главном холле гостиницы, Мингус, прямо на глазах у застывшей в паре метров от них Сесилии, собрался рассказать Даниеле о том, что узнал прошлым вечером. Но рот ему открыть не дал вовремя подоспевший Норман, хлопнувший сына по плечу так, будто тот поперхнулся и ему срочно требовалась помощь.
– Привет, Дани! – улыбнулся ей Ридус-старший, подмигивая. Заметив, что в ближайшем окружении отсутствует основная причина его раздражения – Кантилльо, Норман позволил себе вздохнуть свободнее. – Как утро? Доехали нормально? Алекс хорошо себя чувствует? – затараторил он, не дав насупившемуся Мингусу ни единой возможности вставить хоть слово.