Реальность где-то рядом

Она хмурится, но флакончик берет. Рассматривает пристально, ее брови ползут вверх.

– Что это?

– Nostrum toccasana, – улыбаюсь я, – лекарство будущего. Пей!

Странное выражение мелькает в ее глазах, она решительно берет флакон и одним глотком выпивает его содержимое. Морщится.

– Кисло…

– Это хорошо. – Я откидываюсь на спинку стула. Интересно, как скоро оно подействует? Запоздалое опасение холодным морозцем пробегает у меня между лопаток – я не заказывал быстродействия препарата… А если оно действует через несколько лет после приема? Подобная шутка вполне в духе мира снов. Улыбка сползает с моего лица.

– Ты здесь надолго?

– Ага. – Я механически киваю, погруженный в свои мысли. Может, прямо сейчас и доспать действие препарата? Или все же не стоит пока идти в мир нави? Если я правильно понимаю принцип действия механизма, который сам же и запустил, то, заснув в очередной раз, я запросто могу не проснуться вообще.

– Ну я тогда посплю, – Динка зевает, – опять в сон потянуло. Я теперь часто сплю и редко просыпаюсь. Тренируюсь, наверно.

– Погоди, – говорю я торопливо, – ты… это… короче, я тебя люблю.

Она открывает глаза, в них – веселое удивление.

– С ума сошел? Пока я была здоровой, ты мне этого не говорил. Помнится, максимум, чего мне удавалось от тебя добиться, это «ты мне нравишься».

Я наигранно хмурюсь.

– Ну, видишь ли, сейчас я так сказать не могу – ты мне сейчас очень не нравишься. Поправляться тебе надо срочно, вот что. Давай спи. Проснешься здоровой.

Она хочет что-то сказать, но не говорит, просто кивает и закрывает глаза.

– И еще. Мне, может быть, уехать придется. Далеко и надолго.

Она снова открывает глаза, в них – тревога. Я улыбаюсь успокаивающе:

– Ничего страшного. Просто это лекарство… Ты же понимаешь, оно не совсем обычное… Его отработать придется. Но ты за меня не беспокойся.

– Я… а, черт. – Она моргает и поднимает брови, изо всех сил пытаясь держать глаза открытыми, – черт… засыпаю… не уходи, нам надо договорить… Я хочу…

Я сижу некоторое время у ее кровати, потом поднимаюсь и поправляю одеяло. Разжимаю ее ладонь и забираю пустой флакон. В этот момент хлопает дверь, и я слышу шаги за спиной. Оборачиваюсь – мужчина в белом халате, лицо мне знакомо. Я даже имя его слышал неоднократно, но не запомнил – это ее лечащий врач.

– Здравствуйте, – говорю я, не смотря на него. Но доктор мое приветствие игнорирует.

– Что ты сделал? – спрашивает он глухим голосом.

Человек забирает из рук безнадежной больной какой-то флакончик. Что бы решил увидевший такое доктор?

– Не то, что вы думаете, – отвечаю я, – это лекарство.

– Что ты сделал?

– Вы о чем?

Я поворачиваюсь, всматриваюсь в лицо доктора и замечаю некоторые пропущенные мной при первом взгляде детали – голова его наклонена, рот полуоткрыт, а глаза, наоборот, полузакрыты и закачены.

– Э… доктор! Что с вами? вам нужна помощь?

– Помощь здесь нужна только одному человеку. И это не я и не она. – Голос звучит так же глухо и отчетливо, хотя губы доктора двигаются еле-еле. – Что ты взял из Черного колодца?

Я сажусь обратно на стул.

– А… Тэелескет?

Слышал я, что такое бывает, но не верил. Сам учитель, во всяком случае, ни разу не заикался… Но сильный сноходец, по слухам, может не просто войти в чужой сон, он может поднять спящего и заставить его ходить, говорить его устами и смотреть его глазами. Вот это номер! Я тоже так хочу научиться!

– Что ты взял? – Лунатик, однако, весьма настырен.

Я открываю ладонь и показываю ее содержимое.

– Вот…

Доктор шевелит плечами, так что голова перекидывается с одной стороны на другую. Глаза коротко двигаются, на секунду становятся видны зрачки. Выглядит жутко.

– Глупец. Ты знаешь, что нельзя ничего взять из Колодца просто так? Ты должен внести плату за полученное, плату, эквивалентную взятому.

Я киваю. Да, я знаю.

– Да. Я заплачу, когда пойду в навь. Подумаешь, пузырек жидкости…

– О, разумеется, ты заплатишь. Пузырек жидкости, как же. Ты взял из Колодца человеческую жизнь. И должен заплатить не меньшую цену. Об этом ты тоже знал?

Сердце екает. Я не знал, я только догадывался. Но говорить об этом я не буду.

– Да, я знал.

Доктор стоит недвижимо – Тэелескет думает.

– Тогда я не понимаю – зачем? Ты знаком с ней меньше года. Вы даже толком друг друга не знаете, и ты уже готов отдать за нее жизнь? Почему? Я приходил в ее сны, когда вы только познакомились, вы очень разные. Скорее всего, будь она здорова, вы бы уже расстались к этому моменту. Не замечал в тебе склонностей к пустому самопожертвованию. Сноходцы, равные по силе тебе, рождаются не чаще чем раз в столетие. И ты собрался отдать свою драгоценную жизнь ради спасения человека, которого толком и не знаешь?

Ишь ты. «Приходил в ее сны», вот как? А мне и словом не обмолвился. Я вздыхаю.

– Я знаю. Мы плохо подходим друг другу. Но она – хороший человек, и она мне нравится. Знаешь, Тэелескет… сноходство, тайные знания… все это полная ерунда, если я не могу ими воспользоваться, чтобы спасти жизнь близкому мне человеку. Понимаешь, на свете столько всяких методик, позволяющих безнаказанно делать людям гадости, и так мало позволяющих безнаказанно делать хорошее… Мне кажется, если я сейчас ее не спасу, я стану очередной пародией на доктора Зло… блин! Ты не поймешь. Короче, если я не спасу ее, я умру сильнее, чем если просто умру.

Доктор дергается.

– Я не могу долго держать его в таком виде, – говорит он, – ты говоришь ерунду. Ты молод и глуп, поверь мне как своему учителю. Как бы там ни было, я не собираюсь этого так оставлять. Она сейчас спит. Иди в ее сон, я буду там. Если ее отведу к Колодцу я, это будет просто убийство, а не плата и твоей жизни не спасет. Поэтому тебе придется отвести ее туда самому, это будет хорошим наказанием за твою глупость и хорошим лекарством от нее же. Если ты не придешь, я займусь ею сам.

Доктор поворачивается и уходит. Я вскакиваю со стула, делаю шаг вслед, но вовремя останавливаюсь. Какой смысл? Это только оболочка, сам Тэелескет сейчас на другой стороне планеты, и я никак не могу его достать.

Или все же могу?

Драка во сне – дело довольно глупое, если имеешь дело с другим сноходцем. Отрезаешь ему голову, у него вырастает еще десять. Развеиваешь его на атомы, а они собираются в туманное облако и ржут. Но это все так, если не знать его имени.

Реальное имя сноходца, то, что связывает его с миром яви, – это его все: его ключ ко всем дверям, его паспорт, кошелек и билет домой. Соответственно, если узнать истинное имя врага в его сне, с ним можно сделать что угодно. Неудивительно, что сноходцы свое истинное имя кому попало не говорят. Более того, чаще всего сноходец меняет имя каждый раз, как идет в мир нави, – на всякий случай. Маловероятно, что Тэелескет будет настолько глуп, чтобы сообщить мне свое, если только я не вызову его на дуэль.