Реальность
Шрифт:
К моему удивлению, гадюки будто мысли мои услышали. Пропустили меня к сушняку, и позволили наломать на костёр. Вскрыл сухпай, поел.
Меня зовут Филипп. Я ищу дорогу в Загорье. Сейчас на привале. Вокруг меня кишмя кишат чёрные, жирные гадюки. Нужно затоптать кострище и идти дальше. Рюкзак мешает. Оставлю его здесь.
Я сижу перед огромной змеёй. Передо мной почти идеально круглая клумба синей травы. Дорога была долгой. Нет воспоминаний о цели моего похода. Просто шёл, думаю, меня это спасло. Впереди увидел очень красивую по своему цвету поляну – синего цвета. Гадюки ползли по направлению к ней, забираясь к левому краю, и шевелящейся чёрной полосой огибали это синее пятно посреди пожухлой,
Вскоре отдельные ленточки перестали быть различимыми – всё чёрное ленточное многополосье слилось в одну, чудовищного размера змею. Сделав несколько кругов в том же направлении, что и сотни гадюк до этого, гигантский змей остановился, и зашипел, переходя на хрип, затем высоко поднял треугольную голову. Увидев немигающий взгляд, направленный прямо на меня, я замер – от такого аспида убежать невозможно! Залезать на дерево – нет никакого смысла, убегать по высокой летней траве не получится – это не гаревая дорожка. Мне пришлось остаться на месте, и ждать.
Тут, словно услышав мои мысленные опасения, высокий чёрный столб, образованный поднявшимся туловищем, опустился на землю, и изгибаясь волнами, направился вперёд. Его вид ужасал – существо было невероятных размеров! В длину чудище достигало не меньше, я думаю, метров двадцати. Вблизи цвет сверкающей чешуи страшилища оказался не чёрным, а буро-зелёным. Приблизившись, монстр обогнул меня, замершего неподвижно, и приблизился вплотную. В его ярко-алой пасти выделяются огромные желтоватые клыки, а голова с клювом напоминает птичью. Начинаясь чуть ниже линии глаз, ровно посредине черепа проходит костистый гребень, а там, где у его сестры-кобры раздувается капюшон с кольцами, у этого чудовища сохранились зачатки кожистых крыльев, которые трепетали, будто стремились поднять изогнутое тело на воздух. Зловонный смрад исходит из его нутра, а с раздвоенного языка на землю стекают тягучие струйки мутной жижи.
Змей неподвижно замер, глядя прямо мне в глаза. Я же боялся шелохнуться, да и не мог пошевелить даже пальцем.
Затем услышал мысли, появившиеся в уме, словно озвученные кем-то: «Греналин – Калинов мост волшебы, его охраняет Змей. Прямой дороги в это место не ищи. Ты стоишь перед поляной Греналин. Сядь и успокойся. До рассвета возьми одну горсть травы, и съешь. Сбрось с себя всё мирское, останься таким, как пришёл в мир. Иди дальше. Дорогу укажет проводник. Лес исчезнет, и увидишь знаки преддверия».
Понимаю, что выбора нет. Я так и сделал. Присел, погрузился в медитацию. Поднявшись, подошёл к поляне с травой, и набрал горсть. Василиск не отрывал от меня своего взгляда, поворачивая голову вослед. Глядя на него, я положил набранный Греналин в рот, прожевал и проглотил.
Вокруг всё изменилось.
На этом записи оборвались. Кроме полос и закорючек, похожих на каракули годовалого ребёнка, на листах не было.
Филипп Андреевич отложил прочитанное, и задумался: «Последние несколько листов – полный бред. Синяя трава – галлюциноген? Но он употребил её в самом конце, а спутанность сознания началась гораздо раньше. Аномальная зона? Магнитные излучения? Или выход неизвестного газа на поверхность? Но какие яркие видения – сам Василиск! Конечно же, Филипп по какой-то неизвестной причине утерял способность критически мыслить, и побрёл по тайге за возникшей галлюцинацией. А куда в итоге забрёл, одному богу, вернее – чёрту, известно! Упал в расщелину, ну или яму, сломал ногу, шею – да что угодно могло произойти! Диких зверей тоже никто не отменял. Короче, чтобы разобраться, нужно в ту местность поисковую экспедицию снаряжать. Иначе можно думать и думать, гадать и гадать! Хоть сто лет! Никто не запретит. Толку вот… Нужно Сергею позвонить».
Сёчин набрал номер,
и Сорокин почти сразу ответил:– Да, Филипп Андреевич, слушаю.
– Дочитал до конца.
– Что думаете?
– А что тут можно думать, ты сам тоже прочёл. Одно понятно совершенно точно – у Филиппа произошло помутнение рассудка, или как там у медиков это правильно называется, точно не знаю. На простонародном языке – морок, меряченье. Только меряченье происходит в северных краях, в тундре, а у нас в тайге – даже не знаю, бывает ли. Но всё возможно. Да и записи его видений о многом говорят – Василиск, синяя трава, действия змей. Такие глюки описывают ещё те, кто ЛСД принимал, я читал в интернете.
– Согласен, очень похоже.
– А как у тебя дела?
– Да всё двигается. Я обзвонил знакомых копарей, многих ведь Крещёвских знаю – Чехова побеспокоил, Вову-Пиздуна, Дауна, Примату Второму, вот имена, к сожалению, не запомнил, а в телефон по кличкам забил. Копари не знают, где этого агента отыскать можно, но он им знаком. Говорят – постоянно рядом крутится. Остались ещё Сопля с Синеруким. Телефон пока не берут – занято. Как что-то конкретное будет, я вам сразу же сообщу.
– Буду ждать, Серёжа, звони.
– Всего доброго, Филипп Андреевич, сейчас время свободное образовалось, почитаю ваш рассказ.
– Хорошо. Прочтёшь, своё мнение потом сообщи! Всё, пока.
Едва Сергей поговорил с Сёчиным, как на телефоне высветился входящий вызов – звонил абонент, поименованный в справочнике, как «Сопля». Отжав кнопку, ответил:
– Здравствуйте, это Сергей Сорокин беспокоит.
Через паузу Сопля ответил:
– Мне это ничего не говорит. Что вам нужно?
– Вы извините меня, я имени не знаю, а Филипп на всякий случай телефоны мне дал копарей знакомых, и вы у меня записаны под прозвищем. Меня Сергей зовут, вы своё имя не сообщите, а то разговаривать по прозвищу не очень удобно.
Сопля оживился:
– Филипп? Ну это другое дело. Ничего больше по его поискам не известно? Я тут отъезжал на время, и не в курсе.
– Нет, так и никаких следов не нашли. Я по другому вопросу.
– Говорите.
– Мне нужно найти человека, с которым Филипп последнее время тесно общался.
– Глисту ищете, что-ли? Так его змей театральный задавил. Нету теперь аскариды нашей, дал дуба.
– Нет, не его. А почему вы решили, что на него змей напал?
– Ну а кто ещё скелет в труху может раскатать? Весь Крещёвск так и говорит. Змея-то в театре так и не поймали – так что больше некому. А кого ищите-то?
– Моложавый мужчина, очень худой, сутулый, глаза с синими кругами, но он не наркоман. Называет себя тайным агентом. Одет грязненько.
– А-а, понял кто. Это – Гнутый кольт. Видел его вчера, в Точке.
– Как говорите, Гнутый кольт?
– Ага.
– А почему так?
– Не знаю, может потому, что сутулый сильно. Ну и агент секретный, а у них у всех пистолеты с гнутым стволом, чтоб из-за угла стрелять, – тут Сопля хрипло засмеялся, – вы попробуйте вечером, часикам к семи в Точку подойти. Он туда частенько заглядывает.
– Понятно. Спасибо за подсказку.
– Да пожалуйста, звони, если что.
Окончив разговор, Сергей глянул на часы – до обозначенного времени было ещё часа полтора, и он решил не ехать домой, а дождаться: «Доеду до Точки, там и подожду, а пока почитаю, что там Филипп Андреевич сочинил». Так и сделал. Остановившись на парковке, достал из бардачка блокнот с рисунком голубя на обложке, и принялся за чтение:
«Село стояло на двух, близко расположенных друг к другу холмах, и все дома были построены на их плоском верху…», – а дочитав до того места, где Аристарх сообщает ученику название синей травы, – «…Зовут её – Греналин. Можно – Синюшка. Тоже подойдёт», – Сергей удивлённо воскликнул, – Ух ты, а как это он угадал? Интересно, – и снова углубился в текст: