Реальный мир

– Из сидящих здесь людей вряд ли кто-нибудь может поверить, что я убил свою мать. Как ни странно, моя фотография не появлялась в газетах, а только в Интернете. Вы пользуетесь Интернетом?

– Только через мобильник, – я показала свой складной телефон. – Компьютера у меня нет.

Сидевшая рядом с нами парочка перестала целоваться и направилась к выходу.

Воспользовавшись тем, что мы остались вдвоем, я спросила:

– Почему вы убили свою мать?

– Я забыл почему. Причины не имеют значения. Важнее всего то, что, совершив это, перемещаешься в другой мир и начинаешь жить там, в другом мире, и то, что ты при этом думаешь о том мире, который покинул. Понимаете, что я имею в виду?

– Ничего не понимаю. Перестаньте говорить так пафосно.

Червяк, похоже, несколько удивился и с любопытством посмотрел на меня.

– Странно: женщины сами любят важничать, но сердятся, когда это делают другие. В этом есть какая-то непоследовательность.

– Наоборот, было бы странно, если бы во всем была последовательность.

Мне нравилось вести подобные разговоры, они как-то возбуждали меня. Хотя Червяк внешне никак не выглядел привлекательным, но он, похоже, был склонен к размышлению о многих вещах. Что особенно интересно, после убийства матери он, как считает сам, переместился в другой мир. Поэтому сам факт беседы с подобной личностью волновал меня. Мне было любопытно: насколько я смогу противостоять ему на основе своего собственного жизненного опыта?!

Меня ожидала жестокая схватка.

– Так вы не собираетесь вернуться домой? – спросила я.

– Я собираюсь разок еще побывать дома и иногда подумываю, где достать для этого деньги. Но это потом, я еще немного побуду в бегах. Я должен набраться опыта выживания… – Червяк вытянул свои худые ноги и уставился на потолок. Куполообразный потолок торгового центра состоял из витражей, на которых были изображены различные достопримечательности города. Лучи летнего солнца, пробиваясь сквозь витражные стекла, окрашивали белый пол в грязные тона.

– А зачем хотите вернуться?

– Хорошо бы убить и отца тоже. – Червяк бросил взгляд на меня: – А у вас есть кто-нибудь, кого вы хотели бы убить?

Не отвечая, я задумалась. Можно было бы убить того парня, который посеял во мне недоверие ко всем мужчинам. Интересно, где он сейчас и что делает? Обида и крушение всех надежд, которые я тогда испытала, изменили меня навсегда.

– Думаю, что да.

– А почему вы хотели бы его убить? Не потому ли, что, пока он жив, вы продолжаете страдать, а с его смертью почувствуете себя лучше?

– Не знаю, – покачала головой я. – Если он умрет, я, наверное, почувствую себя лучше, но мне все равно будет жаль, что я так и не смогла ему отомстить, заставив страдать и сожалеть о том, что он совершил огромную глупость, предав такую хорошую девушку.

– Так рассуждать слишком наивно. Если его полностью не стереть с лица земли, то не исчезнет и та чернота, которая из-за него образовалась в вашем сердце.

– Но если его убить, она все равно не исчезнет.

– Исчезнет! Вы так говорите, потому что чернота в вашем сердце еще недостаточно густая. Чем гуще она будет становиться, тем острее окажется необходимость избавиться от нее.

Мне показалось, что у Червяка что-то неладное с головой, стало как-то даже страшно.

– А вам совсем не жаль свою мать? Вы ведь сами ее и убили.

В этот момент громко зазвонил телефон. Это был Тэру:

– Кирарин, ты где? У тебя все в порядке?

– Все в порядке. Я сейчас в торговом центре около станции…

– Я сажусь на поезд линии Такасаки. Когда приеду – позвоню.

Тэру приезжает!

Я с облегчением вздохнула и открыла сумку, чтобы положить туда телефон. Червяк неожиданно протянул руку и схватил его:

– Армия реквизирует.

– Прекратите! Что вы делаете?! – Я попыталась выхватить мобильник назад, но Червяк уже засунул его в карман. В растерянности я посмотрела вокруг себя. Вблизи две женщины гуляли с детьми. Они с улыбкой на лице смотрели на нас, наверное, подумав, что мы просто немного поссорились. Но это не так! Этот парень, кажется, совсем свихнулся!.. Он убил свою мать и сейчас на велосипеде скрывается от полиции. Но как мне сообщить им об этом?!

Я вскочила, чтобы попытаться найти охранника, но Червяк схватил меня за руку и силой усадил обратно на скамейку. Крепко держа обе мои руки, он, глядя мне в лицо, спросил:

– Кирарин, я тебе нравлюсь?

– С чего вы взяли?! Ни капельки.

– Так вот, я тебя заставлю полюбить меня. Пошли!

Я настолько растерялась, что не могла сразу ничего возразить, и он быстро потащил меня к выходу.

– Ты кому-то проболталась, что собираешься встретиться со мной, не так ли? Ты пришла на встречу со мной, чтобы увидеть нечто страшное, поэтому ты должна трансформироваться вместе со мной. Я сделаю из тебя другого человека. Мы вместе расправимся с тем парнем, который тебя предал.

– И как вы это сделаете?

Я подумала, что могла бы продать душу дьяволу, если он сможет это сделать.

– Мы вместе сначала совершим что-то плохое, а затем поедем в Токио и убьем моего старика. И после этого я возьму тебя в совершенно другой мир! Другой мир.

Это, наверное, мир, который простирается за той дверью, которую я так и не смогла открыть. В этом было что-то привлекательное и одновременно пугающее.

Червяк с силой ступил на коврик перед невзрачной дверью, и она автоматически раздвинулась. В лицо ударил жаркий, душный воздух.

– Прежде всего возьмем такси.

– И куда поедем?

– По хайвею Накасэндо до Каруидзава. Там прохладно.

– Но разве вы не говорили, что у вас нет денег?

– Поедем без денег. Мне уже опротивел велосипед.

– Из этого ничего не выйдет.

– Это еще неизвестно. Посмотри, какой я купил нож! – Червяк достал его из своего рюкзачка и с гордостью показал мне. – Заплатил 10 тысяч иен. Потрясающе острый.

– Лучше этого не делать.

– Это еще почему?

Червяк остановился и посмотрел на меня.

От него шел запах, напоминающий запах ржавого железа, какой часто бывает у молодых парней, иногда и у тех, которые пристают ко мне в Сибуя. Обычно такие парни больше всего жаждут секса. Но Червяка двигало отнюдь не это, а что-то другое. Что – я не могла понять.

Парни с подобным запахом не вызывали у меня отвращения.

Глава 5 Червяк 2

Послышался приглушенный женский смех. Когда я наконец проснулся, первое, что бросилось мне в глаза, – выцветшие грязно-зеленые шторы. Точно такие мать купила в Пикоке и повесила в моей комнате. Мне показалось, что я в своем старом доме. Впервые за несколько дней я спал в кровати, и сон был настолько крепок, что улетучились все воспоминания о том, что произошло в последние дни. Я начисто забыл, что убил свою мать, и она существовала в моем воображении просто как ненавистная женщина, которая прокралась в мою комнату во время сна и что-то говорила шепотом.