Ребенок джунглей: Реальные события

Я взяла банан в руку: «Но он же намного больше, чем... ну, ты поняла. Он же будет соскальзывать».

— Сабина, сколько голых мужчин ты видела в своей жизни? — терпеливо спросила Лесли.

— О, ужасно много, — гордо и честно ответила я, — но им это бы не подошло.

— Мда, видимо, здесь тебя ждет еще один сюрприз, — засмеялась Лесли.

Я тоже засмеялась. Банан выглядел ужасно смешно.

Лесли стала мне рассказывать много интересного о мужчинах и о сексе. Я лежала в постели и не могла поверить в то, что услышала. Мама никогда не говорила об этом. Она только объяснила мне, откуда берутся дети.

После того как меня просветили, я решила больше работать над собой. До этого я очень боялась выходить куда-либо в одиночку. Но чтобы преодолеть страх, просто необходимо было стать более самостоятельной.

Я нашла приятный бар недалеко от интерната. Он открывался вечером, и сначала там почти никого не было. Я глубоко вздохнула и вошла. Бармен выставлял на полки бутылки. Он улыбнулся мне, и я заказала апельсиновый сок.

Мое сердце стучало так громко, что он наверняка его слышал. Хотелось встать и убежать, но я заставила себя остаться. Может быть, этот приятный молодой человек и не слышал стука моего сердца, но он наверняка почувствовал мою неуверенность. Поставив передо мной тарелочку орехов, он завел разговор. И я почувствовала себя свободнее. В следующий раз было уже легче прийти в бар. Я стала наведываться туда, и вскоре вовсе перестала бояться.

«Любимая Сабина!

Здесь так многое изменилось. Наш дом уже совершенно не похож на прежнюю хижину. У меня теперь печка, я могу печь хлеб. Папа установил на крыше солнечные батареи, так что у нас есть электричество. (Но свет мы не включаем, потому что он только привлекает в дом насекомых.)

Я часто вспоминаю, как мы жили раньше. Как мы по тебе скучаем! Фаю постоянно спрашивают о тебе, интересуются, когда ты вернешься. Недавно Фусаи принесла большой кусок саго и рассказала, как ты его любила — особенно с живыми червяками внутри! Папа каждый вечер сидит с фаю у костра. Они часто рассказывают истории о том, что ты делала в детстве. И громко смеются.

Папа тоже очень скучает по вам. Сабина, я надеюсь, ты не забудешь своей жизни в джунглях. И еще всегда знай, какой важной частью нашей жизни ты являешься. Ты необходима нам, как соль, — это мое любимое выражение.

Пожалуйста, не забывай нас, потому что мы очень тебя любим».

Прочитав это трогательное послание от мамы, я вновь ощутила то щемящее чувство, которое в последнее время так старалась прогнать. Вечерами, лежа в постели, я все чаще стала вспоминать джунгли. И тут же гнала от себя эти воспоминания, ведь они вызывали только слезы. Нет! Теперь я живу здесь и должна стать такой, как все. Разве я не белая, не европейка? Я убрала мамино письмо подальше.

А через пару недель у меня появился первый настоящий парень. Он работал моделью, у него была потрясающая фигура, и выглядел он очень элегантно. Мы познакомились во время игры в бильярд, и я сразу влюбилась, потому что он был самым красивым мужчиной из всех, кого я встречала в жизни.

Уже во время нашей второй встречи он спросил меня, хочу ли я с ним переспать. Я была шокирована: что, здесь так принято? Но я набралась смелости и ответила, что еще слишком рано. Мы часто встречались, гуляли в горах, разговаривали. Я была так влюблена, что позвонила бабушке и сказала, что хочу выйти замуж.

Он рассказал мне о своей мечте стать актером. И все чаще и чаще просил об интимной близости. В конце концов, он меня любит и хочет доказать это. А я все-таки была ужасно наивна. Так что он добился своего.

Вернувшись в интернат, я с гордостью рассказала Лесли, что перестала быть девушкой. Но ее реакция оказалась совершенно неожиданной: она взбесилась и сказала, что ей очень жалко, что я не дождалась настоящей любви.

— Почему же? — возразила я.

Но вскоре одноклассница рассказала мне, что мой друг женат и у него есть ребенок.

Я была в шоке и не поверила. Нет! Это невозможно! Не станет мой друг лгать мне!

Я побежала к себе и залезла в душ — это было единственное место, где можно было побыть одной. И расплакалась. Я так рыдала, что не могла стоять на ногах. Я опустилась на пол ванной и взяла в рот губку, чтобы заглушить свои рыдания.

«Что же я наделала, — повторяла я про себя, — что же я наделала?»

Теперь я обречена на смерть? Он же был со мной... Я ничего не понимала. Я чувствовала себя такой потерянной, как никогда прежде. Наверное, впервые за свою недолгую жизнь я испугалась до смерти, испытала панический страх. Я поняла, что «идеальный» современный мир, о котором мы часто мечтали детьми в дождливые дни, существовал только в наших фантазиях.

А мир, в который я попала, был совсем другим, это был чужой мир, таким он и останется для меня навсегда. Я почувствовала себя в ловушке. Но лишь через много лет поняла, насколько плотно захлопнулась эта ловушка. Я навсегда оказалась между двух культур, попалась в сети собственной фантазии.

Через восемь лет я встретила того парня. Я ехала к врачу в Веве и поднималась по лестнице к вокзалу. Там и увиделись.

За чашкой кофе он рассказал, что развелся и все еще мечтает о карьере актера. Что удивительно, он попросил прощения.

— Я давно простила тебя, — ответила я. — Благодаря тебе я многое поняла.

Больше я его не видела.

Время шло, начался следующий учебный год. Лесли с Сусанной уехали, и мне было очень грустно. Но в интернате появились новые ученицы, с которыми я прекрасно провела этот год: японка, англичанка и датчанка.

Я все еще не чувствовала себя уверенной в своем новом окружении.

С нами обращались, как со взрослыми, за это я очень благодарна директору и его жене. В выходные мы были полностью свободны, а тем, кому было за восемнадцать (к ним принадлежала и я), разрешалось и вовсе уезжать из интерната. И все же нас постоянно контролировали, мы жили по четкому расписанию и всегда знали, что будет дальше.

Так прошел второй год. Я старалась поменьше вспоминать о доме. Только получая мамины письма, я испытывала ностальгию. Я убирала письмо, и пыталась переключиться на что-нибудь другое.

Но однажды я получила очень короткое письмо от отца:

«Дорогая доченька!

Почти каждый вечер мы сидим у костра возле дома. Вид просто чудесный. И фаю говорят о тебе. Они вспоминают о том, что когда-то и ты тут сидела и ела вместе с ними мясо кабана и крокодила. Они так мечтают увидеть тебя снова. Туаре постоянно спрашивает, когда ты вернешься к своему брату-фаю. Я объяснил им, что ты очень-очень далеко. Когда здесь у нас заходит солнце, сказал я, у Сабины оно встает. А когда вы едите саго, Сабина спит».

Прочтя это письмо, я почувствовала безумную тоску по дому. Пошла к себе и заплакала. Образ современной девушки, который старательно для себя лепила, трещал по швам. Дитя джунглей заявило о себе в полный голос. Впервые со дня моего приезда я четко поняла: пора обратно, и чем скорей, тем лучше.

Но жизнь непредсказуема. Все вышло по-другому. Начался период моей жизни, о котором я не люблю вспоминать. Насколько защищена я была в интернате, настолько грубой оказалась реальная жизнь, в которую я была выброшена без поддержки и опыта. Со мной не было никого, кто спокойно мог бы все объяснить, взять за руку, чтобы перевести через улицу, или предупредить, какие опасности ждут за поворотом. Я по-прежнему была беспомощной и одинокой. И началась самая мрачная глава моей жизни.