Ребенок генерального, или Внеплановое материнство

Глава 16

Ужин прошел скорее хорошо, нежели плохо. Но для меня больше подошло бы слово «неожиданно». Слишком просто и лаконично вписался Ян в нашу с Ликой картину мира. Привычно для нас заказанная еда и мужчина, на которого дочка смотрела с восторгом. Они обсуждали прошедший день, перечисляли мне всех кошек бабушки Эммы, а я не переставала ерзать на стуле, потому что дурацкое кружевное белье словно обжигало мое тело.

— Фиби — это мама Лиссы, — важно заявила Лика, — Филипп сфинкс, Луиза русская голубая, Кася сиамская…

— Тайская, — усмехнулся Ян, воткнул вилку в хорошо прожаренную румяную телятину и начал медленно, но очень аккуратно отрезать от нее кусочек. — Мама очень раздражается, когда путают. Хотя сам я, — Бестужев все же отрезал мясо и поднес его ко рту, — совершенно не вижу разницы.

— Туся персидская, — продолжила восторженно перечислять дочь, а я даже о белье на какое-то время забыла и ерзать на стуле перестала, замерев. — Еще два кота британских. Бенгальский Марк и Бомбейский Ян.

Я прыснула со смеха, а Ян же скосил на меня взгляд, в котором читалась откровенная ирония.

— Это моя боль, — размеренно произнес он после того, как наконец-то пережевал мясо. И почему я так внимательно наблюдала все это время за движениями его челюстей и губ? Кто мне объяснит? — Ты знаешь, как выглядят Бомбеи?

— Не-ет, — качнула я головой, все еще не отрывая взгляда от его рта. В глаза я смотреть побаивалась. Так же как и на длинные, ровные и сильные пальцы, которыми мужчина сжимал столовые приборы.

— Мама, ну ты чего. У нас же есть статуэтка Бомбейской. Они такие небольшие, черные, гладкошерстные, глянцевые немного… — со знанием дела проговорила Лика, а я поняла, что поход к новоиспеченной бабушке для Лики стал сродни походу на выставку кошек. Дочь на славу потренировала свои знания в кошачьих породах. Что ни говори, а кошек она любила. Даже слишком.

— Так вот, кошку мама назвала и правда в честь меня. Якобы из-за ее идеально черного окраса.

— Но… — Волосы Бестужева были темными, но не иссиня же черными.

— Не берись понять логику моей матери, это просто нереально.

Ближе к концу ужина я выяснила, что у мамы Яна было семнадцать кошек. Семнадцать! И хоть я и понимала, что там был свой дом — скорее всего, настоящий огромный дом, — и все же это было довольно-таки странно.

— У всех кошек свои комнаты, — добила меня Лика.

— Вот прямо у всех? — Я скосила взгляд на Яна, тот лишь хмыкнул.

— Бери больше, Майя, у кошек в мамином доме целый этаж. Пять комнат. Поэтому им все же приходится соседствовать по несколько челове… тьфу ты… — Ян рассмеялся, а я, наверное, пыталась поймать свою давно отвисшую челюсть. Безуспешно пыталась поймать, потому что рот мой был все еще прикрыт от удивления.

Дочь же моего удивления не разделяла, а потому быстро перевела разговор на свой предстоящий день рождения, на то, что не хочет идти в сад и ждет, что Ян опять пригласит ее к себе на работу. И в батут центр. И вообще, она не прочь была бы прогулять еще неделю в саду. А лучше до конца года. На этом я уже не выдержала и погнала ее готовиться ко сну.

Время неожиданно и правда приблизилось к ночи. Еды на столе было предостаточно, потому что с аппетитом ел только один Ян. Лика в основном болтала, а я либо ерзала на стуле, либо пялилась на руки и губы Яна, либо тупо завидовала кошкам Бестужевых. Да, именно так. Послушав рассказ дочери, я поняла, что жили пушистые прихоти Эммы Яковлевны получше многих людей.

— Это мамина блажь, — тихо начал Ян, когда Лика ушла из кухни, а я начала убирать со стола. Мужчина поймал меня за запястье и буквально вынудил заглянуть ему в глаза. — К психотерапевту она ходит регулярно. У нее есть небольшие проблемы, но, — он нахмурился, — ничего критичного.

Я вздрогнула и опустилась обратно на стул, пальцы Яна все еще сжимали мое запястье — плотно и очень крепко.

— Зачем ты мне это говоришь?

Мужчина словно оправдывался, и это было очень странно. Подумаешь, семнадцать кошек. Недаром говорят, что у богатых свои причуды, так почему бы и не такая, в принципе, безобидная причуда. Кошкам так и вовсе хорошо — как сыр в масле катаются.

— Многие, узнав о странностях мамы, начинают…

— Неужели тебе не все равно, что думают посторонние люди? — перебила я Бестужева, все еще удивляясь той стороне, в которую ушел наш диалог.

— Именно, Майя. Мне все равно, что думают посторонние люди. Ты не посторонняя. Ты можешь переживать за Лику. Поэтому я и обозначил сразу: какие бы странности ни водились за моей мамой, вреда Лике она не причинит.

Я кивнула, понимая, что для него это, видимо, было очень важно и просто сам Ян придавал странностям своей матери намного больше значения, чем я. Да и недаром прозвучало словно "психотерапевт", даже не психолог. Значит, было там что-то еще, но… я хоть, как и любая мать, заботилась о благополучии своей дочери, но в этом моменте верила Яну еще до его заверений, потому что понимала: если бы мать Бестужева была опасна для Лики, он не повез бы девочку к ней. Либо долго и кропотливо к этому готовился бы.

Удивительно, насколько быстро я поверила в безопасность со стороны Яна. Ведь буквально еще пару дней назад боялась его, словно настоящую тварь преисподней из какой-нибудь жуткой страшилки, а теперь… я вздрогнула и опустила взгляд.

Пока я обо всем этом размышляла, Ян начал медленно поглаживать мое запястье, а я опять засмотрелась на длинные пальцы с аккуратными удлиненными ногтевыми пластинами, которые, на удивление, смотрелись еще более красивыми именно в таком положении — когда гладили мое запястье и… уже ладонь.

— Зачем ты это делаешь? — выпалила я и все же оторвала взгляд от наших рук. Хотя стоило мне это просто адского труда. Слишком красиво, слишком гармонично и… словно бы даже уютно.

— Что?

— Гладишь мою руку.

— Хм-м… — Ян коротко улыбнулся, но гладить мою руку не прекратил.

— Хм-м, — передразнила я его, вздернула брови, но вытаскивать руку из его крепких пальцев не стала. Я так же, как и он, не спешила разрывать наш контакт.

— Мне нравится.

— Гладить мою руку?

— Да.

И вот как быть с его ответом? Мне и так стоило больших усилий задать ему прямой вопрос, а он в итоге так поскупился на объяснения.

— Ян…

Мужские пальцы внезапно разжались и поползли по моей ладони, а затем и вовсе переплелись с моими пальцами, беря их то ли в плен, то ли в захват, то ли еще непонятно во что…

— Майя, мне кажется, все очевидно и так.

— Я бы… — Я облизала губы от волнения и отвела взгляд: ни на наши руки, ни на Яна я сейчас смотреть не могла. — Я не спрашивала бы, если бы мне было понятно.