Ребёнок моего мужа

Он чуть приподнял её над землёй и жарко поцеловал в губы. Лана шлёпнула его пару раз по голым плечам, но больше для вида, чем для острастки. Годы неумолимо бежали вперёд, но нежность и страсть из их отношений никуда не делись.

– Давай, скажи мне, что в мои сорок пять мне пора бы уже начать думать о святом, – поддразнил он её, как только поставил на ноги. Лана закатила глаза, но уже через секунду рассмеялась звонким и чистым смехом. Она по-прежнему любила своего мужа и знала, что он любит её.

– Мама, папа! – крикнули хором дети, непонятно откуда взявшись на пороге. – Дядя Максим с тётей Юлей приехали!

С трудом оторвавшись от Влада, Лана выглянула в окно. «Лада» цвета «металлик» в аккурат остановилась напротив узорчатых ворот, и Юлька, одетая в длинную белую футболку и узкие синие джинсы, выпорхнула на чуть помятую траву.

Лана вздрогнула. Сегодня с её лучшей подругой происходило что-то не то. Она горбилась и переваливалась с ноги на ногу, точно утка. Наибольшее удивление вызывала её футболка. Та плотно обтягивала тело хозяйки и рисовала вполне видимую выпуклость на животе.

Облонская ахнула и с тревогой посмотрела на мужа. Он взирал на лучшую подругу своей жены так, словно женщина вышла не из машины, а спустилась с инопланетного корабля.

«Быть не может! – подумала Лана и бросилась открывать ворота. – Неужели действительно беременна?! Мы же две недели назад виделись, и у неё никакого живота тогда даже в помине не было».

– Сюрприз, – вскричала Китайгородская, широко улыбаясь высыпавшим на улицу детям. Оба приветливо помахали ей грязными ладошками.

Со вздохом Лана отперла калитку. Одной рукой Юлька придерживала округлившийся живот, а в другой несла небольшую женскую сумку. Макс, тащивший два раздувшихся баула с вещами и продуктами, отставал от жены ровно на полшага.

– Ты кого-то съела? – немного боязливо спросила Аня, показывая на вставшую колом футболку.

Юлька засмеялась. Боря посмотрел на сестру с осуждением.

– Тётя Юля беременна, – со знанием дела объяснил он.

– Правда? – всё ещё сомневаясь, уточнила Лана.

Максим, обменявшись крепким рукопожатием с Владом, сжал губы в тонкую линию. Глаза у него блестели, и Лана никак могла понять от счастья это или от смеха. Юлька стыдливо опустила ресницы.

– У нас пополнение, – начала она и, отогнув край футболки, вытащила на воздух тощего серого котёнка. Бедняга широко таращил глаза и от страха даже мяукать не мог.

– Ого, – раскрыла от удивления рот Аня. – Какой хорошенький!

– Не смогли пройти мимо, – с гордостью принялась рассказывать Юлька. – Взяли из перехода. Уж больно понравился слоган парнишки, что раздавал котят: «Вот Маша – два рубля и ваша». Знакомьтесь, мы назвали её Маркиза, и дали ему двести.

Чуть наклонившись, Юлька поднесла котёнка к любопытному носу Джека. Тщательно обнюхав серую, вставшую дыбом шерсть, пёс не стал устраивать истерику, а игриво завилял тонким хвостом – Маркиза приободрилась. По крайней мере, шипеть после столь тёплого приёма она больше не пыталась.

– Напоите её молоком, – скомандовала Юлька, передавая Ане котёнка. – И научите лазить по деревьям.

Схватив животинку, дети моментально умчались в глубь сада. Джек опрометью бросился за ними.

– Ох, замучают они её, – покачал головой Влад, забирая у Макса баулы.

– Не замучают. Они что, котёнка ни разу не видели? У них вон целая такса имеется. Тем более через час я её заберу.

– А мы уж подумали, ты действительно «залетела», – укоризненно заявила Лана. – Нельзя так шутить.

Приложив руку к груди, Юлька театрально скорчила моську. Макс, молчавший до сей минуты, как окунь, громко расхохотался.

– Я? Залетела? Да ни в жизнь! Дети – это фу. Вот прям фу-фу-фу! Они же какают! К тому же супруги без спиногрызов более самодостаточные! Вот вы о чём по вечерам говорите? Наверняка, только о том, какое платье Ане купить, и в какой кружок Борьку записать. А мы нет, мы разговариваем о высоком.

– Не то слово о каком высоком! – Максим горделиво поднял вверх палец. – Вчера, например, обсуждали кордицепс*!

Лана прыснула. Влад деловито показал рукой на сарай.

– Мясо-то хоть привезли, грибники наши богемные? Я уже дров нарубил и воды натаскал. Вечером баню истоплю. Так что пока женщины салаты режут, надо успеть шашлыков нажарить.

Макс кивнул. Он вообще никогда ни с кем не спорил и отправился вслед за Облонским. По пути они болтали о том, как лучше запекать мясо: на шампурах или на решётке.

– А, кроме нас, ещё кто-нибудь будет? – спросила Юлька уже на кухне, по-хозяйски завязывая на пояснице передник. Лана в это время мыла в раковине огурцы, помидоры и зелёный лук.

– Нет. Мама и папа сказали, что на даче им в их возрасте уже трудно. Дескать, случись приступ, и «скорая» не доедет. Влад взял им билеты в оперу. Решили показать Насте «Иоланту».

– Ясно. – Юлька стянула отросшие волосы в «хвост». – Вчера я встретила Валю. У неё новый хахаль. Лицо опухшее и красное, под левым глазом синяк.

– Её дело.

Добавлять по этому поводу что-то ещё Лана посчитала лишним. Она не видела Валю больше пяти лет и общаться с сестрой категорически отказывалась. С Андреем Валюшка всё-таки развелась, а после получения свидетельства о расторжении брака пустилась во все тяжкие. Мужья, точнее сожители, менялись у неё каждые полгода. Слава Вселенной, что хотя бы новые дети больше не появлялись. Стас и Кира жили с отцом. Женившись во второй раз, он уехал в Ярославль. Настю Валя подкинула родителям. Алёшку Влад чудом спас от колонии для несовершеннолетних и отправил в армию, а после армии пристроил к себе на фирму курьером.

– Да и чёрт с ней, – согласилась Юлька и принялась безжалостно кромсать в салатницу помидоры. – Ну, надо же какая фотка классная! Я такую раньше не видела.

Она взяла с подоконника посеребрённую рамку и поднесла поближе к глазам. Лана улыбнулась. Она тоже любила эту фотографию.Их первый снимок вчетвером. Щёлкнула Облонских Надежда Константиновна ровно через три месяца после суда. Борис на руках у Влада, а Аня у Ланы в животе. Беременность в те дни ещё не было видно, но Лана уже знала, что точно доносит свою девочку.