Ребенок на заказ, или Признания акушерки

Ну и что в этом плохого, подумала я.

25

Анна

Александрия, Виргиния

В воскресенье утром Хейли делала за кухонным столом домашнее задание, а Брайан и я убирались после позднего завтрака. На голове у нее была ее любимая бандана в голубой и желтый горошек. Весь уик-энд Хейли провела дома, каталась с Брайаном на велосипеде, помогала мне в офисе и смотрела с подругой кино в нашем домашнем кинотеатре. Сегодня приезжают кузины Колльер, они всегда приезжают на осенний фестиваль в Александрии, и Хейли пребывала в радостном возбуждении. Улицы старого города станут пешеходными, будут установлены ларьки с едой и разными художественными изделиями. Мой городской дом всего в каких-нибудь двух кварталах от центра, и девочки могут легко добраться туда пешком, а Мэрилин, Брайан и я останемся дома. В прошлом году мы были с Мэрилин одни, и я не знала, как будет чувствовать себя с нами Брайан. Мэрилин тоже была разведена, и мы с ней прекрасно ладили, разговаривая преимущественно о детях. Первое время мы вспоминали о Брайане и как гнусно он поступил, покинув Хейли и меня, но через какое-то время он уже не возникал ни в наших разговорах, ни в нашей жизни. Мэрилин была так же поражена, как и я, когда два месяца назад он внезапно появился. Она все еще таила недоброжелательность по отношению к нему, но я сказала ей, что я с этим покончила. Жизнь слишком коротка, написала я ей на прошлой неделе. Он вернулся, и он прекрасно относится к Хейли. А это единственное, что имеет значение.

Первые поиски донора оказались безрезультатными, но доктор Дэвис сказал нам, что это в порядке вещей и паниковать не следует. Я только один раз в жизни впала в панику – в настоящую панику – и это было, когда я поняла, что Лили исчезла, как будто ее никогда и не было на свете. Я не паниковала, когда у Хейли первый раз нашли лейкоз и когда ей второй раз поставили тот же диагноз. Казалось, с исчезновением Лили я истощила свою способность переживать. Теперь я боялась, это правда, но мы жили каждым днем, и то обстоятельство, что Хейли чувствовала себя хорошо, облегчало нам жизнь.

Анализ крови был у нее хороший. Она хорошо выглядела. Иногда я думала, что диагноз ошибочный. Я понимала, что эта надежда напрасна, но, когда Хейли выглядела и вела себя как здоровая, трудно было поверить, что она была больна.

– Посмотри на кардиналов, – сказал Брайан, стоявший у раковины. Хейли и я взглянули сквозь стеклянные двери на парочку этих птиц у кормушки.

– Круто, – сказала Хейли. Она встала из-за стола и подошла к дверям. – Кардиналы никогда сюда раньше не прилетали, – добавила она. – Их, вероятно, привлек новый корм.

– Возможно, – согласилась я, но я не смотрела на птиц. Я смотрела на Брайана, поглощенного этим зрелищем. Со времени его возвращения я почти не замечала, как он выглядит, разве только обратила внимание на появившиеся у него морщины и седеющие волосы. Но сейчас его глаза были полны солнцем, и впервые после рождения Лили и крушения моего мира я испытала прилив желания, желания мужчины. Я желала его. Прошло так много времени с тех пор, как я испытывала нечто подобное, что я с трудом могла узнать это чувство.

После его ухода от нас моя жизнь была тесно связана с детьми – заботой о Хейли и поисками пропавших детей, как способом справиться с собственной потерей. Мужчинам в этой жизни не было места. Моими друзьями были женщины, замужние и незамужние, и они постоянно говорили о мужчинах. Они качали головами, видя у меня полное отсутствие интереса. Все, чего я хотела, это благополучно вырастить Хейли и сделать деятельность Бюро розыска пропавших детей более эффективной.

Однако женщина во мне умерла не совсем. При виде некоторых знаменитостей я ощущала дрожь в коленях. Просто я не хотела никаких встреч с реальными мужчинами, слишком часто не заслуживающими доверия.

Но вдруг вернулся Брайан. За последние несколько недель, по мере того, как мое сердце смягчалось к нему, я поняла, что он мне нравится. Он уже не был тот молодой красивый мужчина, в которого я влюбилась в двадцать один год, но он уже не был и тем человеком, который покинул меня, когда заболела Хейли. Это был какой-то совершенно другой человек. Старше, мудрее, мужественнее. Он очень заботился о Хейли, и с ним она все больше чувствовала себя в безопасности. Теперь мне пришло в голову, не было ли между нами чего-то еще. Не то, что было раньше, а нечто иное. Лучшее.

Он действительно не собирался никуда уезжать. Несколько дней назад у него было собеседование по поводу работы в округе Колумбия, и теперь заинтересованная компания предложила ему слетать в Сан-Франциско на собеседование в главном офисе. Он согласился, при условии что местом работы будет округ Колумбия. Нет, уезжать он не собирался.

– Который час? – спросила Хейли, снова усевшись за стол.

– Почти одиннадцать, – сказала я. – Они должны быть здесь с минуты на минуту.

– Поскорее бы! – Она закрыла учебник истории и встала. Она была сегодня беспокойна. Завтра ей предстояло вернуться в больницу для продолжения поддерживающей химиотерапии, и я знала, что она все время об этом думала.

– Трудно думать о завтрашнем возвращении в больницу, – сказала я, наливая воду в кофейник.

Она скорчила гримасу.

– Поэтому я об этом и не думаю, мама, – ответила она. – И почему тебе нужно мне об этом напоминать?

– Прости, – сказала я. Брайан сочувственно улыбнулся мне. Разыгралась ее раздражительность, вызванная стероидами, но я не осуждала ее за то, что она на меня огрызалась. Она лучше меня справлялась с ситуацией. Сегодня ей не вливали в вены отвратительный яд, и я должна была предоставить ей наслаждаться каждой минутой этой свободы.

Я только включила кофейник, как мы услышали, что во дворе хлопнула дверца машины.

– Это они! – взвизгнула Хейли и побежала в гостиную. Я пошла за ней и увидела, как она открыла дверь и застыла на месте.

– Черт! – крикнула она так громко, что ее могли услышать на другом конце города. – Мама, посмотри!

Я подошла к ней и увидела вылезавшую из машины Мэрилин и четырех совершенно лысых девчонок, бежавших по дорожке.

– Боже мой! – Я засмеялась, пораженная и глубоко тронутая. Хейли выскочила из парадной двери и побежала им навстречу. Четыре лысых головки и одна в бандане в голубой и желтый горошек заколыхались, когда девочки обнялись.

– Брайан! – крикнула я в кухню. – Принеси фотоаппарат.

Он подошел к двери.

– Ты посмотри на них, – сказал он с улыбкой, щелкая фотоаппаратом. Он обнял меня, и я почувствовала, как это естественно и правильно. Он стиснул мне плечо, прежде чем снова опустить руку.

Мэрилин обошла столпившихся на дорожке девочек и, улыбаясь, поднялась по ступенькам.

– Это была их собственная идея, – сказала она. Мэрилин крепко обняла меня, а потом, несколько слабее, своего брата.

– Чудесная идея, – сказала я. Я увидела, как одна из близнецов – не знаю какая – раздала сестрам и Хейли бирюзовые бейсболки. На прошлой неделе у них у всех взяли соскоб. Ни одна из них не оказалась подходящим для Хейли донором.

Хейли сдернула повязку, и все они натянули бейсболки, хихикая и показывая друг на друга пальцами.

– Девочки, – сказала я племянницам, – вы меня просто ошеломили.

– Вы совершили прекрасный поступок, – сказал им Брайан.

Моих четырех племянниц было трудно отличить одну от другой, даже когда у них были волосы. Теперь это стало невозможно. Я с уверенностью могла узнать только двенадцатилетнюю Мелани. Она была более худенькая, хрупкая и с менее обозначившейся грудью, чем у ее сестер, но у всех у них были круглые карие глаза, маленькие подбородки и россыпь веснушек на носу.