Ребёнок от босса. Научи меня любить

— Глупый вопрос, Александрова. Зачем записывают на УЗИ? Уж ты, как беременная женщина должна знать, — вскидывает тёмные брови, буравя меня хмурым взглядом.

Терпеть его не могу. Не босса, а этот взгляд. Воронцов всегда так смотрит. Это его отличительная черта. Визитная карточка, если можно так выразиться.

Я помню, как на моём собеседовании этот взгляд чуть не стоил мне карьеры в АртПитерГрупп.

Я проходила собеседование у ген. директора фирмы Борцова Алексея Игоревича, и всё шло хорошо. До той поры, пока в кабинет не вошёл Воронцов. Не знаю, что со мной в тот момент произошло, но, когда его тёмные глаза сфокусировались на моём лице, мне по рёбрам словно в ту же секунду шарахнул разряд тока в двести двадцать вольт.

Грудь сжало и дышать стало трудно. А речь, которую я произносила перед Борцовым, вдруг застряла где-то в горле и слова просто отказывались дальше произноситься. Как будто я вдруг резко потеряла голос. Как будто те кошмары, от которых я только что сбежала, в один миг настигли меня во взгляде незнакомого мужчины. Таком тяжёлом, пренебрежительном и властном.

Я и сейчас до сих пор чувствую внутреннюю дрожь, когда Воронцов так на меня смотрит. Хотя и стараюсь с этим бороться...

— Я прекрасно знаю, Глеб Викторович. Но на моём сроке УЗИ не делают. Первый скрининг проводят между одиннадцатой и тринадцатой неделями. Мне ещё рано. И Тамара Васильевна сказала, что выдаст мне направление. Самой записываться не придётся.

— Узи делают на любом сроке, Александрова. Были бы бабки. Меня ни черта не устраивает твоё состояние. Ты уже дважды грохнулась в обморок. И это только при мне.

— Это и было всего дважды...

— Тебя постоянно тошнит, — продолжает, игнорируя мою ремарку. — Я вообще не понимаю, как ты в таком состоянии умудрялась на работу таскаться.

— Но мои анализы в норме, — давлю себе под нос. — Я... я же их регулярно сдаю. Гемоглобин снижен и давление, но Тамара Васильевна сказала, что такое бывает у беременных и довольно часто...

Ощущаю, как чувство стыда разгорается во мне с каждым словом, разрастаясь из центра груди.

Чувствую себя, как какая-то школьница-двоечница, которую отчитывают за безалаберность и малодушие. Такое ощущение, что Воронцов считает, я безответственная мать. Словно в моём самочувствие виновата я сама.

А, может, это мои личные тараканы наружу лезут. Порой я действительно виню во всём себя. И, не скрою, меня моё состояние тоже заставляет нервничать. То и дело в голову лезут страшные навязчивые мысли: а вдруг что-то не так с ребёнком? Вдруг меня так часто тошнит, потому что ему там плохо?

Ведь есть же женщины, которые нормально переносят беременность. Я сама лично сталкивалась с такими. Например, Настя, бывшая помощница Воронцова. Меня поставили на её место, когда она ушла в декрет.

Так вот она всю беременность отходила совершенно спокойно. Всегда была бодрой и энергичной. Её не тошнило и в обмороки она не падала. Пожалуй, только такая и способна выдержать работу бок о бок с Воронцовым. Мне это не под силу даже не будь я беременной...

— Достаточно того, что я не считаю это нормальным, Инна. Не забывай о том, что я отец твоего ребёнка, и у меня есть право иметь полную картину о его здоровье, — босс встаёт со стула и подходит ко мне вплотную. Опускает взгляд вниз на мой живот, скрытый под тонким шёлком халата, и я моментально вспоминаю о том, что под ним на мне нет ничего, кроме трусов.

Лицо заливает краской и возникает моментальное желание прикрыться. Хотя я и понимаю, что оно ничем не обосновано. У Воронцова же нет рентгеновского зрения. И всё равно. У него такой взгляд, что мне кажется, он насквозь меня видит. Всегда.

Подняв голову, смотрю на мужчину, возвышающегося передо мной во всю величину своего роста, и чувствую, как моё сердце начинает остервенело трепыхаться за рёбрами. И сама! Сама себя за это ненавижу! Не понимаю, почему я не могу перестать на него так реагировать. Кажется, что в последнее время волнение рядом с ним стало только усиливаться. Разве не должно быть наоборот?

Я ведь должна к нему привыкать. Мы работаем бок о бок уже не первую неделю. А последние два дня и вовсе провели практически не расставаясь. Так почему я всё никак не успокоюсь? Рядом с этим мужчиной у меня как будто ток под кожей бегает...

— В общем, доедай и одевайся, Александрова, — оторвав, наконец, взгляд от моего живота, поднимает его к лицу. — В клинике нас ждут через полтора часа. Вначале сделаем УЗИ, после этого сразу на иглотерапию. Я жду тебя в машине. Постарайся долго не копаться.

* * *

Через полтора часа мы подъезжаем к клинике. Девушка с ресепшен провожает нас к двери кабинета УЗИ и просит подождать рядом.

Честно говоря, я немного нервничаю. Мысль о том, что с малышом может быть что-то не так, не покидает с тех пор, как меня начал мучать токсикоз. Словами не описать, каких моральных сил мне стоило удержаться от того, чтобы не полезть в интернет и не начать гуглить свои симптомы и связанные с ними возможные ужасные патологии.

Ещё в первый приём по беременности мой репродуктолог настрого запретила это делать. Да я и сама понимаю, что нельзя верить тому, что пишут в интернете, и уж тем более ставить самой себе диагнозы. И всё же, желание залезть и почитать никуда не пропало.

— Прекрати трястись, Инна, — Воронцов, сидящий рядом, кладёт ладонь на моё колено и только сейчас я замечаю, что не переставая им трясу. — Не хватало ещё, чтобы ты снова в обморок свалилась. Всё нормально будет. Если что-то не так, вылечат. Это ясно? Лишние нервы тебе на пользу не пойдут явно. Так что заканчивай.

Втянув носом воздух, медленно выдыхаю, приводя себя в порядок. Но Воронцов не спешит убирать с моей ноги руку, продолжая слегка сжимать её чуть выше колена.

Его ладонь сухая и тёплая. И я чувствую, как это тепло через тонкий трикотаж брюк согревает мою кожу, которую моментально начинает покалывать.

— Добрый день, проходите, пожалуйста, — дверь в кабинет открывается и из неё выглядывает врач.

Тяжело выдохнув, собираюсь с мыслями и поднимаюсь на ноги и удивлённо вздёргиваю брови, когда Воронцов делает то же самое.

— Глеб Викторович, а вы куда собрались? — обернувшись через плечо, растерянно смотрю на мужчину.

— А ты думала, я тебя одну туда отправлю? Я хочу сам убедиться в том, что с ребёнком всё в порядке и задать врачу интересующие меня вопросы.

— Но я... мне ведь будут делать УЗИ... — многозначительно вздёргиваю брови.

— Представь себе, Александрова, я в курсе, — отвечает раздражённо и, подтянув рукав рубашки нетерпеливо смотрит на часы. — Давай поторопись, Инна. У нас через сорок минут ещё запись у иглотерапевта.