Ребёнок от босса. Научи меня любить

Подскакиваю с постели, хватаю с тумбочки телефон и набираю номер Глеба раньше, чем успеваю обдумать свои действия.

Я могу ему позвонить. Он ведь сам сказал, чтобы я позвонила, если что-то понадобиться…

Кусаю губы под бешеную пляску собственного сердца, на ходу придумывая причину для звонка и мысленно молюсь, чтобы на заднем фоне не было женских голосов.

И их там действительно нет. Как и, собственно, самого Глеба, потому что его мобильный выключен.

Ну, что сказать? Молодец, Инна. За что боролась, на то и напоролась.

Сама ведь сказала, что он может пойти куда хочет, к кому хочет. Сама его оттолкнула. Сама. Своими руками.

Вдруг резко становится очень холодно. А может просто нервно, потому что, чёрт возьми, моя богатая, как оказалось, фантазия начинает в красках расписывать варианты где Воронцов сейчас может быть.

Выйдя из комнаты, направляюсь в ванную, включаю душ и встаю под тёплые струи. Я даже не моюсь. Просто хочу согреться и “промыть” голову от лишних мыслей.

Делаю всё горячее и горячее, пока кожа не начинает краснеть. Ванна наполняется паром и дышать становится трудно. Знобить, вроде бы перестаёт, только голова всё равно по-прежнему забита мыслями.

Ладони горят от желания снова попробовать набрать номер босса, но я не решаюсь больше это сделать. Боюсь снова услышать на том конце провода автоответчик.

Выхожу из душевой кабины и тянусь к крючку с полотенцем, только его там не оказывается. Как и в принципе в ванной комнате. Чёрт! Я же их в стирку сегодня утром положила, а свежее не повесила!

Открываю дверь, выхожу в коридор и распаренная кожа тут же покрывается мурашками от контраста температур. Я знаю, что в квартире одна, но чувствую себя всё равно не комфортно, поэтому пробегая по коридору, ускоряю шаг. Но возле входной двери поскальзываюсь на мокрой плитке и начинаю падать. Уже буквально в миллиметре от пола чувствую, как сзади меня кто-то подхватывает и, дёрнув на верх, впечатывает мою спину во что-то твёрдое.

– Ты совсем ополоумела?! – слышу сердитый голос Глеба у себя над ухом. – Хочешь нос себе об плитку расквасить?!

Опускаю взгляд вниз и вижу его руки, сжимающие мой выпуклый живот.

Его сердце бьётся о мои позвонки, а горячее дыхание обжигает висок. И не смотря на всю неоднозначность ситуации – я голая, мокрая прижимаюсь к нему всем телом, внутри в этот момент я чувствую облегчение. Как будто тонну груза с плеч скинули. Вернулся.

– Я… я полотенце повесить забыла… – выдавливаю.

Вода с мокрых волос капает на мою грудь и с неё стекает Глебу на ладони. И я каждой клеткой тела чувствую, как в этот момент напрягаются его мышцы.

– Я тебе звонила, – сама от себя не ожидая, разворачиваюсь в руках у мужчины. – У тебя был выключен телефон.

Задираю голову и смотрю в его лицо. Как всегда, хмурое. На стиснутой челюсти гуляют желваки. Глаза чёрные настолько, что я даже зрачков не вижу. Только меня это больше не пугает. Совсем.

– Батарейка села. Поэтому вернулся, – отвечает жёстко.

– От тебя… снова пахнет женскими духами… другими… И алкоголем.

– Да, Инна, от меня пахнет алкоголем, потому что я был в баре, неожиданно взрывается. – А ещё от меня наверняка несёт духами, потому что там ко мне подсела женщина!

– И что… что вы с ней делали? – сглатываю, бегая взглядом по рассерженному лицу босса.

– Трахались, – выпаливает. – Ведь ты же так наверняка подумала?!

– Я не…

– Ничего! Я с ней не делал ничего! Ты на время-то хоть посмотри. Меня не было чуть больше получаса. Я даже чисто технически ни с кем переспать бы не успел!

Сам отпускает меня и разворачивается в сторону гостиной.

Упираюсь взглядом в спину мужчины и обхватываю себя руками. Не потому что стыдно, а потому что без ощущения его тела становится очень холодно и как-то… пусто.

– Куда ты?

– Полотенце тебе принесу, – отвечает, не оборачивает. – Не ходи никуда, а то опять навернёшься.

– Глеб, стой, – выпаливаю, но он не останавливается.

Сама делаю осторожный шаг к нему навстречу. Сердце делает кульбит и рикошетом стучит об рёбра.

Прикусываю губу, зажмуриваю глаза и на выдохе проговариваю:

– Глеб… Глеб Викторович… остановитесь, пожалуйста.

Глава 80

Глава 80

Инна

Он замедляет шаг, затем резко поворачивается и буквально врезается в меня тёмным взглядом.

– Что ты сказала, Инна? – голос мужчины звучит глухо и немного хрипло.

От этих ноток хрипотцы и закручивающегося вихря в его глазах, меня начинает потряхивать. Во рту пересыхает, а сердце в груди будто становится гораздо больше, чем такое в принципе возможно – от каждого удара пол подо мной словно сотрясается и вибрации доходят до Воронцова, который, не двигаясь с места, ждёт моего ответа.

И я отвечаю. Тихо. Почти шёпотом. Только на шёпот у меня хватает сил, потому что и я, и Глеб, прекрасно понимаем, что означает моё к нему обращение на "вы".

– Глеб Викторович...

Он оказывается рядом так быстро, что я не успеваю подготовиться к его близости, которая вновь окутывает меня теплом и запахом алкоголя. Кожа на руках покрывается мурашками, когда пальцы Глеба проскальзывают вверх по предплечьям и в итоге касаются ключиц. С моих мокрых волос всё ещё капает вода, и я вижу, как чёрные глаза мужчины следят за прозрачной каплей, стекающей между грудей к животу.

Он поднимает руку и костяшками проводит по этой капле, размазывая её по коже.

– Значит, всё-таки Глеб Викторович...

– Да...

Смотрит на меня так, будто ищет в глазах сомнения. Будто даёт время передумать, отказаться... От этого взгляда в горле ком встаёт, потому что... как я могла думать, что Глеб такой же как Ренат? Он же совсем другой, он бы никогда...

Кладу свою ладонь сверху на его руку. Мои пальцы дрожат. Ноги подкашиваются.

Видимо, Глеб чувствует моё состояние, поэтому в следующее мгновение меня отрывают от пола и прижимают к груди. Стены квартиры вокруг рассыпаются как песок. Остаются только тёмные глаза напротив и горячее дыхание, проникающее в меня сквозь поры.

Я всё ещё не уверена в том, кто я для него. И спросить у меня не хватает смелости. Стоять перед ним голой и назвать по имени-отчеству – предел моего безрассудства.

– Инна, ты понимаешь, что это навсегда?

Я сглатываю.

– Потому что... дети?

Глеб качает головой. Взгляд серьёзный, пристальный. И сейчас вблизи мне видно, как в черноте светящимися полосами появляются трещины на его самоконтроле. Будто ему с трудом удаётся сдерживаться, но он делает это ради... меня?