Ребенок от препода
Шрифт:
– Ну да, вы об этом Эле скажите и Алине, а то сегодня весь день меня сверлят своими глазиками. Ну, и где Богдан? Я уже замерзать начинаю, – переминаюсь с ноги на ногу и растираю замерзшие пальцы.
– Ты опять цепляешься?
Его машина выезжает из ворот и тормозит рядом с нами. Вера открывает заднюю дверь и садится, Катя тоже быстро ориентируется и прыгает рядом с ней. А мне остается только сесть вперед. И вот вроде бы только что им говорила, что он меня бесит, а они берут и садятся на заднее сиденье. Маленькие гадины.
Ладно, Маша, соберись. Иди
– Пристегнись, Ильина, – говорит Богдан.
Он что, моего имени не знает? Мог бы посмотреть в журнале. Даже тут он продолжает меня цеплять, что ему вообще от меня нужно? Или его вдохновляет унижать меня, цеплять?
Я молчу, даже не смотрю в его сторону, вытягиваю ремень и пристегиваюсь.
– Спасибо огромное, что согласились подвести нас, – щебечет Вера, наклоняясь вперед.
– Не за что, мне все равно по пути. А в это время транспорт тут плохо ходит.
– А вы недавно сюда приехали? Просто ни разу вас в университете не видели, – спрашивает Катя.
Это хороший вопрос, мне самой интересно. Любопытство пересиливает, и я поворачиваюсь и смотрю на его профиль. Тонкая, аккуратно подстриженная бородка, ровные скулы, прямой нос. Красивый, зараза, его профиль я бы помнила, потому что у него внешность восточная, экзотичная… Притягательная….
– Да, дамы. Я вернулся в Россию недавно, по приглашению нашего ректора, – Богдан смотрит на дорогу и даже не поворачивается.
Такое ощущение, что ему вообще плевать на нас. Что Вера пытается флиртовать с Катей на пару. Но вот зацепить меня – святое дело. Зараза.
– Здорово, что нашему ректору пришла идея пригласить вас, – Вера кладет руку на сиденье Богдана и почти вклинивается между ними.
– Для вас не очень, преподаватель я строгий, поэтому поблажек можно не ждать. Особенно вашей группе, – он поворачивает голову в мою сторону.
Наши взгляды встречаются. Его дикий такой, неординарный. Темные зрачки сейчас будто заполняют всю радужку глаза. И от этого он кажется сумасшедшим.
Или мне это мерещится?
Богдан отворачивается, а я все никак не могу сделать то же самое, хоть нужно. Пялиться – некрасиво. Но я не могу, меня словно притягивает к нему и заставляет рассматривать его не только лицо, шею, и как рубашка расстегнута на несколько пуговиц, полоску кожи под ней…
Звонок телефона отвлекает от разглядывания, но это только к лучшему. А то сейчас поймают меня на этом, потом оправдываться. Девчонки-то ладно, а вот Богдан… Не дай бог еще что себе придумает, как Коля.
– Да, Миш, – отвечаю на вызов и вижу, как Богдан поворачивает в мою сторону голову.
И меня передёргивает. Внутри все дребезжит словно я – арфа, а Богдан – музыкант. Я отзываюсь на его жесты, даже не на прикосновения. И это странно.
– Вы где? Вас там не похитили? – усмехаясь, спрашивает одногруппник.
– Не переживай. Не похитили, едем и скоро будем. Вы где остановились? – понижаю голос, потому что в салоне все молчат,
и даже мотор будто тише работает, поэтому мой голос звучит очень громко.– В «Карусель» решили, там и караоке, и кальян, бильярд на втором этаже. В общем, мы тут заказали три стола. Вам заказать что-нибудь?
Я поворачиваюсь к девочкам и облокачиваюсь на подлокотник рядом с рукой Богдана. Я чувствую жар, исходящий от нее, но делаю вид, что это ничего не значит. В горле пересыхает.
– Миша спрашивает, что мы будем заказывать, чтобы долго не ждать заказ.
– «Карусель»? – спрашивает Вера, и я киваю. – Тогда сет номер восемь.
– Мне стейк из семги с соусом из запечённой тыквы, – говорит Катя.
– Записал, Миш? – спрашиваю у него.
– Конечно. А тебе что?
– Тоже восьмой сет. Давай, мы уже едем. А то неудобно говорить, – поднимаю взгляд на Богдана – скулы у него напряжены.
Отворачиваюсь. Нужно подальше от него держаться. С ним что-то не так… А что конкретно – меня не интересует.
Мы подъезжаем к ресторану. Богдан подвозит нас к самым дверям.
– Спасибо большое, Богдан Андреевич, – говорят девочки синхронно и открывают дверь.
– Ильина, задержись на секунду, – просит препод.
– Богдан Андреевич, – начинаю нервничать, но не понимаю, что ему сказать.
Извиниться? Так вроде уже было. И к чему он опять начинает придираться при моих одногруппницах, пускай и тех, кто будет молчать и сплетни не распустит?
– Уже имя выучили – это прогресс, – заносчиво отвечает и поворачивается ко мне всем корпусом. – Остается всего лишь малость – научиться слышать, когда к вам обращаются.
– Богдан Андреевич, у меня была экстренная ситуация, нужно было срочно позвонить родителям передать просьбу ректора. Я была на взводе и вообще конец пары помню как во сне…
Я тараторю, надеюсь, что препод проникнется и перестанет цепляться.
– Вы в университете для того, чтобы стать в будущем хорошим специалистом. И если не можете абстрагироваться от внешних факторов – вам не быть им, – поучительно говорит, а меня его тон раздражает.
Тоже мне учитель.
– А человеческий фактор вам вообще знаком? – подтягиваю сумку ближе к себе и прижимаю ее к груди.
Дыхание учащенное, меня возмущает его поведение. Лезет не туда, куда ему следует. Да еще и советы дает. Наглец! За собой бы следил.
– Знаком, но им дилетанты прикрываются. Чтобы быть хорошим управленцем, про человеческий фактор вообще нужно забыть.
Гад. Давит на больное.
– Это очень хороший совет, Богдан Андреевич. Но позволю и себе дать вам совет. Помимо меня, еще в нашей группе есть другие студенты, и им необходимо ваше внимание. А меня можете игнорировать, еще пара месяцев – и больше не увидите. За свое поведение прошу прощения, на этом откланяюсь.
Я дергаю дверь и впускаю прохладный воздух в салон. Выскакиваю из машины как черт из табакерки. Мне точно нужно расслабиться. Отдохнуть, поесть на крайний случай. И забыть этот свирепый, дикий и необузданный взгляд.