Ребенок Сары

— Когда ты вернешься? — спросила она со вздохом, войдя в комнату и присев на край кровати.

— Я постараюсь не задерживаться, уже забронировал обратный билет на ночной рейс. Буду дома двадцать четвертого, около четырех утра.

— Что ж, хорошо, — проворчала Сара, надувшись, первый раз за все время их брака.

Роум бросил кучу носков в чемодан и посмотрел на её хмурое лицо. Надутые губки придавали ему чувственно- соблазнительное выражение, словно она молила, чтобы её поцеловали и приласкали. Роум ухмыльнулся, отодвинул чемодан на край кровати и опрокинул Сару на спину так внезапно, что она задохнулась от неожиданности. Подарив жене греховную улыбку, он склонился над ней, задрал юбку до талии и с невозмутимым видом стащил ее трусики. У Сары перехватило дыхание, на этот раз от разгорающегося возбуждения, которое становилось все сильнее с каждым прикосновением мужа.

— Хочешь запастись воспоминаниями? — прошептала она, поддразнивая мужа.

— Что-то вроде того, — он расстегнул и стащил брюки, потом встал на колени меж ее бедер. — Это, знаешь ли, нечто, без чего я никогда не выйду из дома. Как без кредитной карточки, например.

Когда Роум накрыл ее своим телом, Сара засмеялась и обвила его шею руками. Но смех замер на ее губах, как только она почувствовала приятное вторжение. Она втянула воздух, что делала каждый раз, когда Роум входил в нее. Этот звук был для него чистой музыкой, услышав его, Роум уткнулся лицом в шею Сары и поднял ее ноги, чтобы жена могла обхватить его за талию.

— Когда тебя нет рядом, я сам не свой, так мне тебя не хватает, — хрипло простонал он, начиная двигаться все быстрее и глубже, скрепляя их хрупкую душевную связь узами плоти.

Сара не стала отвозить его в аэропорт. Роум предпочитал оставлять машину на платной стоянке, так он в любой момент мог поехать домой или в офис, не дожидаясь такси. Она не смогла сдержать слез, когда целовала мужа на прощание. Увидев это, Роум тихо чертыхнулся, выронил чемодан и снова заключил жену в объятия.

— Милая, обещаю, я вернусь к Рождеству! — с этими словами Роум страстно ее поцеловал. — Тебе не придется праздновать в одиночестве.

Как будто ее волновал праздник! Сара ненавидела его отъезды в любое время года, и праздники тут были ни при чем. Она сморгнула слёзы, и смогла выдавить слабую улыбку:

— Да все хорошо. Веду себя как дурочка какая-то…

Сара так и знала, что произойдет нечто подобное. Роум позвонил двадцать третьего декабря около полуночи.

— Ты не поверишь, но в Чикаго буран, — мрачно сыронизировал он. — Все рейсы отменили.

Сара села и так сильно сжала телефонную трубку, что побелели костяшки пальцев.

— И когда ожидается улучшение погоды? — спросила она с завидным спокойствием, хотя считала часы до его возвращения.

— Завтра днём. Я позвоню, когда буду знать точное время вылета.

В канун Рождества Сара беспокойно слонялась по квартире, постоянно поправляя украшения на карликовой вечнозеленой аморфе, [8] которую решила использовать вместо елки. Она то и дело взбивала диванные подушки и передвигала мебель, которая вся вдруг оказалась сдвинутой с привычных мест на пару сантиметров. Сара волновалась за Роума. Рождество несло с собой много болезненных воспоминаний. Особенно остро чувствовалась горечь от того, что с ним больше нет его сыновей, их смеха, радостных детских лиц. До сих пор Сара не заметила никаких признаков того, что Роум страшится праздника, и держала пальцы скрещенными, чтобы сбылось ее желание и это Рождество принесло ему радость.

8

Аморфа карликовая (amorpha nana) — изящный маленький кустарник высотой до 50 см с голыми поникающими ветками.

Сара не могла дождаться, когда же, наконец, Роум окажется дома. Она никогда ещё так не нервничала, ожидая его возвращения. Дело было в тех словах, которые Роум произнёс перед отъездом, занимаясь с ней любовью: «Когда тебя нет рядом, я сам не свой, так мне тебя не хватает». Впервые он дал ей понять, что ему не очень нравится уезжать в командировки, оставляя ее одну. Она-то считала, что он только рад побыть вдали от нее, потому и разъезжает по делам компании так часто. Но если он действительно скучает…

Сара твердила, что не стоит тешить себя иллюзиями и придавать его словам большое значение. Роум с мужской прямотой мог просто иметь в виду, что ему не хватает их занятий любовью. Но что, если он скучал именно по ней, по их общению? От этой мысли ее сердце забилось быстрее. В конце концов, когда еще надеяться на чудо, если не в Рождество?

Сара не находила себе места, ожидая возвращения мужа, и даже думала навестить Марси, но не напрашиваться же в праздник… К тому же она боялась пропустить звонок Роума. Готовясь к его приезду, она испекла яблочный пирог и постелила в спальнях свежее бельё.

Зазвонил телефон, и она кинулась к нему с такой поспешностью, что чуть не сломала шею, споткнувшись по дороге. Схватив трубку, она выдохнула:

— Алло.

— Мой самолет должен вылететь только через час, — произнес Роум и при звуках его голоса, у Сары подкосились колени. — Но тут настоящий бедлам, так что есть вероятность, что вылет отложат еще раз. Думаю, я окажусь дома около полуночи. Не жди меня, малыш. Ложись спать.

— Я… может… — она замолкла на полуслове, понимая, что не будет спать, даже если придется ждать Роума до полуночи следующего дня.

Он рассмеялся. В этом звуке было столько тайных обещаний, что Сара сглотнула от предвкушения.

— Ну, хорошо, дождись меня. Я приеду домой так быстро, как только смогу.

В двенадцатом часу она, наконец, услышала шорох ключа, проворачивающегося в замке. Сара сидела за столом и пила горячий шоколад, но тут же вскочила и кинулась встречать мужа. Его чемодан с грохотом упал на пол, когда Роум распахнул свои объятия, чтобы поймать Сару. Обняв жену, он поцеловал ее так крепко и страстно, что Сара задрожала от желания и прильнула к нему всем телом.

В его глазах вспыхнул огонь, но Роум отпустил Сару и потер небритый подбородок:

— Сначала душ и бритва. Именно в таком порядке. А то после ночи, проведенной в аэропорту, я чувствую себя довольно чумазым. Иди в кровать, я присоединюсь к тебе максимум минут через пятнадцать.

Сара вылила остатки шоколада, выключила свет и пошла в свою спальню. Она села на кровать и сцепила руки на коленях, заметив, как сильно они дрожат. Роум дома. Через несколько минут он будет здесь: в ее комнате, в ее постели… Он будет заниматься с ней любовью так, словно собирается заявить на нее свои права, сделать полностью своей. А потом… Что потом? Ещё одно мучительно-манящее признание? Еще один намек на то, что его чувства к Саре стали глубже? Или будет молча держать её в объятиях, пока она не притворится, что уснула, и снова уйдет в свою одинокую кровать?

Ей стало больно дышать при этой мысли, и внезапно Сара поняла, что не переживет, если он снова покинет ее после занятий любовью. Прежде, чем она до конца поняла, что собирается сделать, Сара вскочила на ноги. Если кого и покинут после близости, то не ее. Так ей не придется смотреть, как он отворачивается и уходит. Если он не даст ей понять, что хочет большего, она просто поцелует его на ночь и спокойно вернется к себе. Даже не оглянувшись. У нее не осталось сил лежать и ждать, когда он снова разобьет ее сердце своим уходом.