Ребус. Рассшифровка
Шрифт:
– Про пирожные - никто.
– Да нет, я про то, что вы, мол, возбудили?
– Во-первых, не «мол»,- назидательно ответствовал майор.- А во-вторых - жена.
– Так я же холост!
– М-да, Травкин… Что-то ты сегодня малость того, тупишь. Моя жена. Она звонила, спрашивала, когда явлюсь. Я ответил, что возбужден и «под утро»…
– И больше никто?– нетерпеливо перебил его Дима. Майор удивленно посмотрел на него поверх очков:
– М-да, действительно, слава богу, Дима, что ты не женат.
– Слушай, Анатолий Анатольевич, а можно без процессуальных действий?
– Оно, конечно, можно все. Вот только хотелось бы выяснить, с какого такого перепугу следовало меня силком волочить на край города, сулить бакшиш, убеждать в несомненной победе ленинского принципа неотвратимости наказания, а затем, в принципе, посылать куда подальше. Я ведь могу и осерчать, и что тогда?
В ответ на это Травкин наклонился и стал что-то громко шептать на ухо майору. Закончив свой монолог, Травкин выпрямился и, ребром ладони картинно перерезав себе гортань, застыл в просительно-выжидательной позиции.
Следователь переваривал услышанное минут пять, после чего констатировал:
– Да, дела-а!… Жалко, что ты не женат. Удивительная порода человеков могла бы пойти.
– Анатолий Анатольевич, христом-богом!– взмолился Травкин.
– Черт с тобой! Добро… Но есть одна закавыка! Я «предмет, напоминающий огнестрельное оружие» с сопроводительной уже направил эксперту. Справки-то из лаборатории - нет.
– Что же делать?– ужаснулся Дима.
– Думай!…
– А что тут, собственно, думать? Трясти надо.
И Дима подорвался к эксперту. В этот день ему вообще фантастически везло. Эксперт, и тот оказался на месте. Не иначе как сам ментовский бог взялся поиграть на его, Диминой, стороне.
Травкин толкнул дверь криминалистов ногой и прямо с порога выпалил:
– Дюрье, ты меня сейчас спасешь от психоневрологического диспансера!
– Только после того, как ты произнесешь меня правильно.
– Дерьё!
– Еще одна ошибка.
Травкин сдал задним ходом, завернул шеей за дверь и произнес правильно фамилию, не отрываясь от таблички:
– Дюрмье!
– Уже лучше. Но в долг не дам.
– Да я тебе сам дам!
– ????
– Слушай, будь человеком, напиши, что ПМ с Пискаревского - не рабочий.
– Ох ты какой быстрый! И с какого перепугу мне под статью идти?
– Понимаешь, это… Это мой родной брат.
– Врешь!– Эксперт выудил из стопки бумаг сопрово-диловку и пробежал глазами.- При изъятии ты бы его узнал в лицо. Или ты олигофрен?
– Что вы все аллегрофрен да…
– Да олигофрен? Вот видишь, это уже общественное мнение.
– Пойми ты, Дю-рь-мье… Он мне сдает серию разбоев на сберкассы, но за свободу.
– Напомни, когда, говоришь, серия-то была?
– Да это по всему Союзу.
– А руководство в курсе?
– Звони!!!– и Травкин для пущей убедительности хлопнул себя кулаком в грудь.
– Ладно, верю,-примирительно сказал эксперт.- Небось, опять чужого агента замели?… Кстати, долг, правда, вернешь в любую минуту?
– Хоть что!– снова бухнул в себя Дима.
– Ну, тогда жди…
С этими словами Дюрьмье вставил казенный бланк в печатную машинку…
Немыслимая
активность Димы Травкина принесла свои плоды. Когда Нестеров и Серпухов на такси подлетели к розыскному отделу (естественно, не заплатив), Дима уже стоял на крылечке и нервно курил шестую за последние шесть минут сигарету. Пальцы его предательски дрожали. Леха набрал в легкие побольше воздуха и уже открыл было рот, чтобы гаркнуть, но Травкин его опередил. Четким строевым шагом он подошел к командирам и отрапортовал:– Товарищ Серпухов. Разрешите доложить. Ствол в дежурке, справка - «не годен», оставлено материалом, разыскиваемый по ст. 259 ч. 2 УК РФ Чухов Иван Андреевич в настоящий момент содержится в КПЗ. Доклад окончен.
Серпухов облегченно выдохнул и потянулся за сигаретой:
– А легенда?
– Ну, я его уже около камеры от конвоя отбил,- Дима понял, что по крайней мере сейчас его бить не будут, а потому перешел на более привычный, доверительно-дружеский тон.- Говорю ему: так, мол, и так - проверка была оперативная. Типа как в фильмах на расстрел фальшивый водили.
– Ну Чухов, понятное дело, в слезы?– спросил Нестеров, который в общих чертах уже был в курсе этой «детективной» истории.
– Не-а. Говорит - товарищ начальник, можно на пару слов без свидетелей! Ну, думаю, сейчас вмажет мне по роже!
– Попал?– поинтересовался Леха.– Нет!
– Жаль.
– Семеныч, прикинь, он мне говорит: ну, раз вы все знаете, то вагон с фурнитурой для мебели - это тоже я!
– Какой вагон?
– А откуда мне знать! Я, правда, сводки потом полистал - на Витебской-Товарной действительно какой-то вагон куда-то не на тот тупик уехал с концами.
– Да, чудеса!– покачал головой Серпухов.
– Ну, я ему и говорю: мол, мы работаем по-крупному. У нас здесь секретное подразделение, даже от своих. Будем иметь тебя в виду…
– Ты мне лучше скажи - нас иметь будут?
– Семеныч, выправили ситуацию. Базара нет.
– Чтоб вы сдохли, у меня руки дрожат до сих пор,- только и нашелся что сказать в ответ на это Серпухов.
* * *Тем же вечером в рюмочной, после закрытия для всех, за высоким круглым столиком без сидений выпивали Нестеров и розыскники Серпухов, Травкин и Толя Яновский.
– Вишь, как случайно все вскрылось-то!– Дима все никак не мог поверить в свою счастливую звезду.
– Толь, слушай, а тебя-то как осенило?– спросил Серпухов.
– Ты понимаешь, Леша, сижу я на горшке в уборной. Гляжу, за трубой торчит свеженький такой приказик. Думаю, во - черти полосатые, уже сорвали. Ну, знакомлюсь, скучно же. А в нем, в приказике в этом, как раз про участившиеся случаи передачи табельного оружия друг дружке перед утренними совещаниями у руководства. Сам знаешь, начальники кроме как: «Где табельное? Удостоверения на цепочке!» ничего больше не спрашивают. Ну, я читаю, похохатываю. И тут вдруг обращаю внимание на табличку с номерами пээмов. Смотрю, а супротив фамилии «Травкин» цифирки: 123123. Что-то, думаю, больно номерок знакомый. Пока дошел до кабинета - осенило! Бац, а в протоколе изъятия этот же нумер! И сводочка свеженакарябанная: