Рецепт от Фрейда

Следователь заученным жестом выбил из пачки сигарету для себя, сунул ее в уголок рта и поджег зажигалкой кончики своей и Нелиной. Потом он встал у окна, распахнув его так, чтобы дым выходил наружу, в промозглый ноябрьский вечер.

– Во-первых, – начал он, сделав две глубокие затяжки, – материалы вскрытия Касаткиной наводят на определенные мысли: далеко не всегда патологоанатомы и судмедэксперты так досконально знают свое дело! Они установили, что в ее желудке содержалась лошадиная доза успокоительных средств.

– Разве это удивительно? – вставила Неля. – Я сама выписывала их ей.

– Удивительно не это, – ответил Паратов, глядя в окно, – а то, что, судя по скорости всасывания данных препаратов, к моменту падения Касаткина просто была не в состоянии влезть на подоконник. Вы видели окно в ее квартире?

– Да, – кивнула Неля. – Дом старый, дореволюционной постройки, и подоконники расположены очень высоко. Так вы поэтому решили?..

– Не только. Когда кто-то влезает на подоконник, он обязательно помогает себе руками, логично? Чтобы этого не делать, надо быть, по меньшей мере, человеком-пауком.

Неля слушала внимательно, ловя каждое слово.

– Так вот, Касаткина, судя по всему, мухой взлетела на подоконник: на раме ни единого отпечатка!

– И это означает?

– Вероятно, Ольга находилась без сознания, ее подняли и сбросили вниз – потому и отпечатки рук на раме отсутствуют. Но там нет и отпечатков предполагаемого убийцы.

– То есть он работал в перчатках, – медленно проговорила Неля, – или стер отпечатки по окончании… Конечно же, он не мог выборочно убрать только свои, поэтому избавился от всех?

– Вы правильно мыслите, доктор. Никогда не думали о работе в органах? Кажется, профессор Любавин – ваш родственник?

– Крестный. Они с папой дружили с института. Вы что-то еще обнаружили?

Неля не хотела говорить о Любавине. Он задал ей трудную задачу, и она до сих пор не решила, какой ответ ему дать. Вернее, еще полчаса назад она практически была уверена, что откажется.

– Я внимательно прочел отчет и заметил кое-какие несоответствия. Стол в комнате был красиво сервирован. На нем стояла ваза с фруктами, коробка дорогих шоколадных конфет и откупоренная бутылка шампанского.

– Тоже без отпечатков? – уточнила Неля.

– Без. Ни на чем, включая единственный бокал, отпечатков не обнаружили.

– То есть все выглядело так, словно Ольга праздновала собственную смерть?

– Ну да, – хмыкнул Паратов, выдувая дым из тонких ноздрей, – в одиночестве! Но я не поленился и посетил квартиру Касаткиной лично. Ее не продали, не сдали, хоть и прибрали хорошенько. Вы когда-нибудь видели, чтобы бокалы продавались нечетным числом?

– Да нет вроде: обычно по две штуки, по четыре или по шесть… Вы это к чему?

– В серванте стоит пять таких бокалов – один из них изъяли наши эксперты, а потом вернули родственникам.

– Получается, одного не хватает? Он мог разбиться еще до того, как…

– Или его забрал убийца.

– А почему не помыл и не поставил обратно?

– Может, времени не хватило? – предположил Паратов. – А может, решил, что так будет надежнее.

– Если я правильно понимаю, – поразмыслив, сказала Неля, – все это – косвенные доказательства?

– Точно. Но у меня еще есть вы, доктор.

– В смысле? – напряглась Неля. Не слишком ли она расслабилась, решив, что Паратов ее не подозревает? Может, он завел этот разговор в надежде, что она сболтнет нечто, что до этого скрывала? Кажется, это называется взять клиента в разработку?

– Как вы узнали, что Ольга намерена покончить с собой? – между тем задал вопрос следователь.

– Она прислала мне эсэмэску.

– Она часто это делала?

– Только когда опаздывала на прием.

– А как вы обычно поддерживали связь?

– Созванивались или она оставляла сообщение на автоответчике.

– А вам не кажется, Нелли Аркадьевна, что эсэмэска – это как-то мелко? Человек решается на серьезный шаг – самый, можно сказать, важный шаг в своей жизни, намеревается свести с нею счеты и – ограничивается кратким посланием на телефон лечащему врачу, даже не будучи уверенным, что оный его получит? По-вашему, это нормально?

Ненормально. В высшей степени странно – и почему ей самой не пришло в голову? Ольга часто названивала Неле, делилась своими переживаниями, спрашивала совета. Так почему же она, решив умереть, не попыталась поговорить?

– Как я смогу с вами связаться? – спросил Паратов, выписывая ей пропуск.

– По мобильному, вот номер.

– Вернетесь на дачу?

– Нет, – отрицательно мотнула она головой. – По правде говоря, я… перешла на новое место и теперь буду работать в больнице «Синяя Горка», – неожиданно для себя добавила Неля.

* * *

– Нелли Аркадьевна, пациент в третьей палате что-то разбушевался!

Голос медсестры вернул Нелю из воспоминаний. Она оторвалась от стекла, прижавшись к которому стояла, глядя на безрадостный пейзаж за окном. Там, среди голых деревьев и печально растопыривших тонкие ветки кустов, гуляли пациенты, которым позволялось выходить из здания. Словно тени из царства мертвых, они медленно брели по посыпанным мелким гравием извилистым дорожкам.

– Иду, Анюта! – отозвалась она.

Как странно складывается порой жизнь. Ты и думать не думаешь о переменах, увязнув в повседневной рутине. Затем происходит нечто, заставляющее взглянуть на все иначе, и мир будто переворачивается! Неле и в голову не приходило, что она захочет сменить свое спокойное, сытое житие на что-то практически противоположное – и вот она здесь, в «Синей Горке», на зарплате чуть больше двадцати тысяч и с массой проблем, связанных с огромным количеством пациентов. Конечно, дивиденды, ежеквартально получаемые от различных издательств за многократно переиздаваемые труды отца, позволяли не бедствовать, однако, увидев договор с обозначенным в нем будущим заработком, Неля с ужасом поняла, что простым смертным пришлось бы довольствоваться только этими доходами. Разумеется, она не собиралась надолго тут задерживаться, а лишь до той поры, пока не сумеет подтвердить или опровергнуть подозрения дяди Ильи.

Однако, к собственному удивлению, работа Неле понравилась. Она и забыла, каково это – помогать не мятущимся домохозяйкам, недовольным собственным местом в жизни богатого мужа, не уставшим от денег бизнес-леди, не актрисам и второсортным певичкам, расставшимся с очередным возлюбленным и находящимся в «творческом» поиске следующего, а самым что ни на есть настоящим больным! Все, к чему готовили ее в университете, сейчас находилось прямо перед ней… Неля словно долгое время стояла у конвейера и вдруг получила шанс заняться творчеством. Работая в «Парацельсе», Неля привыкла ни в чем себе не отказывать, но ее занятие не приносило особой радости. Во время учебы ей мечталось о серьезных случаях, о том, как она добьется успехов в лечении самых безнадежных больных, напишет множество книг и ее именем назовут какой-нибудь синдром. Защитив кандидатскую и проработав несколько лет, Неля поняла, что такое будущее вряд ли ей грозит, и смирилась с настоящим. Во всяком случае, ей так казалось. Она еще не решила, что станет делать после того, как вернется в «большой мир». Может, обратно, в консультационный центр? Она думала, что коллеги, по крайней мере те, с кем она близко общалась, позвонят и поинтересуются ее житьем-бытьем. Никто и не подумал. Кроме Жени. Неля не ожидала, что именно он станет интересоваться ее судьбой! Во всяком случае, после того, что между ними произошло. Это она помогла Евгению устроиться в «Парацельс» два года назад, памятуя о дружбе в медицинском университете. Он здорово изменился, приобрел лоск, на который тогда не было и намека, и стал, как говорят, завидным женихом. Евгений, по его же собственным словам, пытался начать новую жизнь. Было ясно, что его переходу в «Парацельс» предшествовала череда неудач, но в наше тяжелое время такой расклад необычным не назовешь. В изменившемся приятеле Неля заметила нечто привлекательное, отсутствующее в годы юности, и закрутился роман. Но постепенно Неля стала тяготиться этими отношениями. Женя оказался слишком требовательным, а она не ощущала себя готовой к серьезным переменам. Поначалу Женя дулся, перестал общаться, но постепенно конфликт себя исчерпал, хотя прежние теплые отношения так и не восстановились. И тем не менее именно Женя позвонил ей через некоторое время после ухода из «Парацельса», выражая надежду, что она передумает и вернется!