Рецепт счастья

— Ты не сделаешь этого, — фыркнула Нина.

Дженни уперла руки в бока.

— Посмотрим.

— Да он влюблен в тебя по уши, — настаивала Нина.

На щеках Дженни снова загорелся румянец. Ей нравились оба парня. Джоуи она ценила за веселость, легкость и то общее, что было между ними. Рурка за красоту, загадочный вид и какую-то едва уловимую тревожность. Когда Дженни на него смотрела, в сердце появлялась странная тяжесть. Как же сложно с этими парнями, подумала Дженни. Наверное, хорошо, что оба они живут в Нью-Йорке. В конце лета уедут, и ее мучения закончатся.

С тех пор Дженни каждое лето в нетерпении наблюдала, как из вагонов поезда выходили люди. Она и на этот раз хотела выяснить, приедет ли Рурк Макнайт этим летом в лагерь. И он приехал. Еще выше, чем в прошлом году, с еще более золотистой кожей. Приехал и Джоуи. Изменился он не сильно, постоянно чему-то смеялся и изучал Дженни, но так, что она не смущалась, а чувствовала себя особенной. Рурк стал еще тише. И когда онсмотрел на Дженни, она не чувствовала себя особенной. Ей становилось неспокойно.

И в это третье лето он сказал, что они с Джоуи приехали в лагерь последний раз. Это случилось накануне Дня независимости. Дженни приехала в лагерь, чтобы доставить выпечку, и встретила Рурка. Когда он это сказал, у Дженни возникло странное чувство. С одной стороны, она была подавлена тем, что больше никогда не увидит Рурка. С другой, ей в голову пришла мысль, что нужно действовать быстрее, ведь времени мало, а она хочет, чтобы Рурк ее поцеловал.

Дженни ждала этого целых два лета.

Она огляделась. Шел дождь. Большинство людей разошлись по своим домикам или играли в настольные игры в главном корпусе, поэтому Рурк и Дженни были одни. Желая укрыться от дождя, они нырнули под крышу главного корпуса.

— Поверить не могу, что это последний раз, — сказала Дженни и сделала шаг к Рурку. Она смотрела на его губы, в точности следуя совету из молодежного журнала относительно этого невербального послания.

Рурк переступил с ноги на ногу. Да, подумала Дженни, да, он понимает. Дженни сделала еще шаг. Расстояние между ней и Рурком сокращалось. Следуя еще одному совету из журнала, Дженни облизала губы.

— А, да, — взволнованно сказал Рурк. — Насчет этого… Мы еще приедем. Но уже как вожатые. Мистер Беллами пригласил нас обоих приехать следующим летом в лагерь поработать, если мы захотим.

Вот как. Возможно, это был намек ей отступить. Но Дженни этого не сделала. Однако Рурк был в такой растерянности, что она не знала, как продолжить, и просто обняла его.

— Я так рада, Рурк. Я рада, что ты вернешься.

На какой-то миг, равный продолжительности удара сердца, Рурк обнял Дженни в ответ, и в эту секунду она почувствовала себя парящей в небесах. Но Рурк замер и отстранился.

— Хотя вообще-то, — продолжил Рурк, словно этой волшебной секунды и не было, — я уверен, что отец придет в бешенство и запретит мне приехать. Он хочет, чтобы я, по его выражению, тратил свое время более продуктивно.

— Так, значит, ты не вернешься?

— Нет. Это значит только то, что мне придется отстаивать это право. Я постоянно этим занимаюсь. — Рурк посмотрел сквозь завесу дождя, который заливал озеро.

— Вы с отцом часто ссоритесь? — спросила Дженни.

Рурк пожал плечами:

— Я стараюсь этого избегать. Этот сукин сын жесток.

— В каком смысле «жесток»?

— А сколько значений у слова «жестокий»?

Дженни приняла этот вопрос за риторический. Она попыталась составить свое мнение о семье Макнайт. Как и всем, Дженни они представлялись идеальной семьей, живым воплощением американской мечты.

— Тебе повезло иметь отца, — сказала Дженни.

— Точно, — фыркнул Рурк.

— Иногда мне так сильно хочется, чтобы у меня был отец, что я готова принять любого, даже жестокого.

— Тогда ты сумасшедшая.

— Неправда. Однажды меня укусила собака. Как выяснилось, она была злой потому, что ее били.

— Собака ничего не понимает.

— Я просто говорю, что должна быть какая-то причина. Когда людям причиняют боль, они становятся жестокими.

Или же просто убегают. Дженни подумала, что это, наверное, и случилось с ее мамой.

Рурк посмотрел на Дженни, и на его лице она увидела ярость. Это очень плохо, подумала Дженни. Однако она не собиралась сдаваться.

— Как мы перешли к этой теме? — спросила она. — Я всего лишь хотела…

Дженни замолчала. Может ли она это сказать? Может ли сказать ему?

— Я хотела, чтобы ты меня поцеловал. И все еще хочу.

Рурк издал нечто похожее на тихий стон.

— Нет, — сказал он. — Тебе кажется.

Рурк вышел из-под навеса и зашагал прочь, не обращая внимания на дождь.

Дженни почувствовала себя глупо. В глазах защипало. Она ненавидела Рурка Макнайта. Всегда будет ненавидеть. С этой мыслью, укрепившейся в сознании, Дженни переждала дождь и отправилась помогать дедушке. Когда они закончили выгружать выпечку, снова выглянуло солнце. Над озером Уиллоу повисла радуга.

Дженни обошла кузов фургона и увидела, что рядом с ним ее ждет улыбающийся Джоуи. Несколько минут они болтали о всякой ерунде, смеялись, и Дженни еще раз представила Джоуи дедушке.

Дедушка улыбнулся, отвечая на рукопожатие Джоуи. Тот произнес несколько приятных фраз вроде того, что ему нравятся бабушкины эклеры с кленовым сиропом.

Слава богу, она встретила Джоуи. С ним Дженни чувствовала себя весело и спокойно, и у него никогда не случалось приступов ярости. С Джоуи было комфортно. Он никогда не заставлял Дженни чувствовать себя неловко или глупо. Джоуи никогда не доводил ее до слез.

На следующий вечер Дженни и Нина отправились в лагерь «Киога» посмотреть фейерверк над озером Уиллоу в честь Дня независимости. И Джоуи сделал свой ход. Они расстелили одеяло на берегу реки, и, когда сели, Джоуи прижался к Дженни плечом, наклонился и прошептал ей на ухо:

— Я хочу, чтобы ты была моей девушкой.

Дженни не знала, что ответить. Не знала, хочет она этого или нет. И несмотря на то что Джоуи наклонился еще ближе, она бросила взгляд на Рурка. Он стоял неподалеку, засунув большие пальцы за ремень шорт. Рурк смотрел на Дженни со странным выражением лица. Она попыталась спросить взглядом, есть ли у них с ним шанс, но Рурк либо не понял, либо ему было все равно. А потом он без колебаний обнял какую-то девушку за талию и шепнул что-то ей на ухо, заставив ее захихикать.