Рецепты доктора Мериголда
Шрифт:
Миссис Ид чуть не лишилась чувств, и священник стал звать Джемиму, ее служанку. Но Джемима, едва услышав страшную новость, как безумная выбежала на улицу и сейчас уже стояла где-то на полдороге между домом хозяина и домом Гиббса и жадно ловила то, что говорилось в кучке людей, которые, гадая о случившемся, с испугом смотрели на калитку в высокой стене, из которой ее хозяину суждено было выйти еще только один раз — ногами вперед.
В гостиную Идов скоро набился народ. Туда явились почти все соседи, хотя никто из них не решился бы сказать, зачем они сюда пришли. Саймон Ид тоже поторопился вернуться домой и теперь, как мог, старался утешить и успокоить бедную больную, которая все еще словно не понимала, что произошло. И вот, в самый разгар
И сразу гул голосов, который он, вероятно, слышал, подходя к двери, сменился мертвой тишиной. В ней было что-то зловещее.
Не нужно было спрашивать, знает ли Джордж о том, что случилось: его лицо, смертельно-бледное, искаженное, покрытое каплями пота, слишком ясно говорило, что ему уже известно о страшном происшествии. И все присутствовавшие долго помнили слова, которые он произнес, едва успев войти, — произнес негромко, словно про себя:
— Уж лучше бы меня, а не Гиббса нашли мертвым в этом лесу.
Одно за другим выяснялись обстоятельства, которые все больше и больше бросали тень на Джорджа. Саймон Ид держался мужественно, гордо отрицал виновность своего сына, благочестиво повторял, что провидение еще докажет его непричастность к убийству, и эта вера трогала даже тех, кто не мог ее разделить. Но бедная мать, ослабевшая от недуга, измученная мыслями о словах и взглядах, которые она, несмотря на все свои старания, не могла забыть, только плакала и прерывающимся голосом просила бога сжалиться.
Когда Джорджа пришли арестовать, он не сопротивлялся. Твердо, хотя с каким-то равнодушием, он заявил, что не виновен, и больше не проронил ни слова. Лицо его исказилось, когда он на прощание крепко пожал руку отцу и взглянул на бледное лицо матери, лишившейся чувств при виде полицейских. Но самообладание тотчас вернулось к нему: он твердым шагом последовал за полицейскими, и его угрюмое лицо казалось спокойным.
Тело Гиббса было найдено в лесу около десяти часов вечера крестьянином, который, направляясь на ферму Плашетс, услышал вой собаки покойного. Труп лежал в кустах у тропинки, ведшей от перелаза, о котором уже столько говорилось выше, через лес к ферме Плашетс. Его, очевидно, туда оттащили. На тропинке и рядом с ней были видны следы борьбы. Там же были найдены пятна крови, очевидно брызнувшей из раны на затылке, которая была нанесена сзади каким-то тяжелым тупым орудием. Когда его нашли, он, по заключению врача, был мертв уже около двенадцати часов. Карманы убитого были вывернуты, часы, кошелек и перстень с печаткой похищены.
Слуги Гиббса, Джеймс и Бриджет Уильямсы, показали, что их хозяин ушел из дому в вечер убийства в двадцать минут девятого, причем, против обыкновения, он бил трезв; уходя, он поставил свои часы по кухонным и сказал, что сперва зайдет в «Герб Дунстанов», а потом отправится в Плашетс. То, что он не вернулся, не вызвало никакой тревоги, — он нередко возвращался домой под утро и всегда брал с собой ключ от входной двери.
С другой стороны, Саймон Ид, его жена и их служанка показали, что в вечер убийства Джордж ушел из дому около пяти часов и вернулся в девять, что выглядел и держался он, как обычно, что он поужинал с родителями и сидел с ними до десяти часов, когда все отправились спать, а на следующее утро Джемима видела, как он уходил, потому что встала раньше обычного.
На его левом запястье был обнаружен свежий порез — он объяснил, что задел себя складным ножом, когда резал себе сыр на завтрак. Этим же он объяснил следы крови, найденные на подкладке рукавов его куртки и на брюках. При нем была найдена только одна вещь, принадлежавшая убитому, — свинцовый карандаш, помеченный инициалами Д. Г. и тремя зарубками. Джоб Бретл, деревенский кузнец, показал под присягой, что в день убийства Гиббс просил его отточить этот карандаш. Он (Бретл) заметил и зарубки и инициалы и готов
поклясться, что карандаш, найденный на арестованном, — тот самый, который он точил. Джордж утверждал, что он нашел карандаш на лугу и не имел ни малейшего представления, кому он принадлежит.Во время следствия выяснилось, что между мистером и миссис Гиббс в утро убийства произошла особенно бурная ссора, после которой миссис Гиббс заявила, что не может больше терпеть такую жизнь и обратится за помощью к тому, кто ей в этой помощи не откажет. Затем она послала письмо Джорджу с сынишкой соседа, а вечером, через несколько минут после ухода мужа, сама куда-то вышла, вернулась примерно через четверть часа и поднялась к себе в спальню, где и оставалась, пока утром не пришло известие о том, что ее мужа нашли в лесу убитым.
Когда следственный судья стал спрашивать ее, куда она ходила вечером, она ничего не ответила; но во время допроса она так часто лишалась чувств, что ее показания вообще были чрезвычайно туманными и сбивчивыми.
Джордж признал, что в вечер убийства был в Саусэнгерском лесу примерно без двадцати девять, но отказался отвечать, зачем он туда ходил, добавив только, что пробыл там не больше четверти часа. Он добавил также, что, подойдя на обратном пути к перелазу, увидел вдалеке Гиббса и его пса, которые быстро шли ему навстречу. Светила яркая луна, и он хорошо разглядел Гиббса. Не желая с ним встречаться, он свернул на Дрингскую дорогу и дошел почти до шлагбаума, а потом пошел назад и добрался до дома около девяти часов, никого не встретив по пути.
Таким образом, в пользу обвиняемого говорило следующее:
1) Показания трех заслуживающих доверия свидетелей, что он вернулся домой в девять часов без всяких признаков того, что перед этим бежал, и сел ужинать, не выказывая никакого волнения.
2) Отсутствие достаточного количества времени на то, чтобы совершить это убийство и надежно спрятать награбленное.
3) Безупречное поведение обвиняемого в прошлом.
Против него были следующие факты:
1) Порез на запястье и следы крови на одежде.
2) Найденный у него карандаш Гиббса.
3) Отсутствие свидетельских показаний, которые подтверждали бы его рассказ о том, что он делал в течение тридцати минут между уходом Гиббса из «Герба Дунстанов» (куда тот пошел прямо из дому) и его (Джорджа) возвращением домой.
4) Его всем известная ненависть к покойному и высказанное во всеуслышание пожелание его смерти.
Согласно показаниям хозяина «Герба Дунстанов» Гиббс ушел из его трактира около половины девятого, заявив, что идет в Плашетс. От трактира до того места, где было найдено тело Гиббса, обычной ходьбы было около четырех-пяти минут. Таким образом, на совершение убийства (при условии, что
его действительно совершил Джордж в указанное время) оставалось двадцать три — двадцать четыре минуты, если он бежал домой со всех ног, или девятнадцать — двадцать минут, если он шел не торопясь.
На предварительном следствии обвиняемый держался угрюмо и даже дерзко, но не выказывал никакого волнения. Улики против него были признаны достаточными, и дело назначено к разбору на ближайшей сессии уголовного суда.
Мнения обитателей Кэмнера разделились. Джордж никогда не был общим любимцем, а его мрачность и сдержанность в течение последних трех лет оттолкнули от него многих людей, которые искренне сочувствовали ему в дни его былого несчастья. И хотя он пользовался общим уважением, но за последнее время приобрел репутацию человека злопамятного и мстительного. Короче говоря, даже многие из тех, кто близко знал его, готовы были поверить, что, доведенный до исступления страданиями женщины, которую он прежде так горячо любил, и жгучими воспоминаниями о нанесенной ему обиде, он отомстил и за себя и за нее, убив своего врага. Они считали, что ему нетрудно было потихоньку уйти из дому глухой ночью и убить Гиббса, когда тот возвращался из Плашетса, а потом спрятать или уничтожить его вещи, чтобы направить полицию по ложному следу.