Речной дьявол

– С удовольствием. – Хэл занял место за штурвалом. Розалинда поразилась, с какой легкостью он взял на себя управление судном. Одна его ладонь непринужденно обняла спицу колеса, другая легла на сигнал связи с машинным отделением.

– Попроси Сэмпсона остановиться на ферме Брунсона, – сказал Хэл, – независимо от того, поднят флаг или нет. Мы заплатим им доллар, если их старший отнесет телеграмму на ближайший телеграф.

Хорошо. – Белькур исчез, ни разу не оглянувшись.

Розалинда снова перевела взгляд на реку. Ей нравились эти спокойные моменты с Хэлом в рулевой рубке, когда он стоял рядом и ее дразнил его чистый запах. Как бы ни завидовала она его радости общения с сестрой, ей не приходило в голову присоединиться к ним. Как ни странно, но сама она испытала самое большое счастье этой весной, когда плыла по дикой реке на груде деревянных обломков в дюйм толщиной.

Хэл хранил молчание, пока «Красотка» выполняла повороты, лавируя между песчаными отмелями, островом и высоким утесом западного берега, после чего перед ними открылся на удивление прямой и длинный для Миссури участок реки протяженностью почти в две мили. Над их головой, словно ориентируясь по реке, летела на север большая стая пеликанов; далеко впереди едва виднелись высокие трубы «Спартанца», выписывающего замысловатые повороты.

– Положи руки на штурвал, Карстерс.

– Слушаюсь, сэр. – У Розалинды подпрыгнуло сердце, но она надеялась, что голос не выдал ее волнения. Ее пальцы обхватили штурвал. «Думай о «Красотке», а не о том, что вода способна сделать с тобой», – увещевала она себя.

– Почувствуй, как судно слушается руля. Этот фарватер достаточно глубок и не имеет песчаных банок, так что, кроме воды, тебя не должно ничто заботить.

Розалинда прислушалась: «Красотка» шла против течения, издавая тихое рокотание. Она без труда распознала вибрацию, исходящую от гребного колеса, и даже сумела различить силу, поднимающую корпус.

– Хочешь попробовать вести «Красотку» самостоятельно?

От его предложения у Розалинды захватило дух, и она кивнула.

Хэл убрал руки со штурвала, предоставляя судно в ее полное распоряжение, и Розалинда всецело отдалась управлению.

Порывом ветра «Красотку» понесло к восточному берегу, за пределы глубокой воды, и Розалинда, сердито бурча что-то под нос, вернула пароход на середину фарватера. Судно тотчас понесло влево. От напряжения костяшки ее пальцев побелели, хотя большой белый корабль гораздо лучше слушался руля, чем ялик ее родителей.

– Видишь впереди тот большой дуб на обрывистом берегу? Держи гюйс-шток на одной линии с ним и будешь идти прямым курсом.

Она кивнула, собираясь последовать совету Линдсея. Но от ее необычного движения пароход начинал вихлять как взбесившийся паром.

– Не крути сильно штурвал, когда поправляешь курс. На две спицы лучше, чем на четыре.

Глядя, как Розалинда старается вывести упрямое судно на прямой курс, Хэл хмыкнул.

– Спорим, что не сможешь удержать курс в течение минуты, поворачивая колесо каждый раз всего на одну спицу?

В Розалинде немедленно проснулось самолюбие и желание выиграть пари. За всю жизнь она ни разу никому не проиграла ни одного спора, разве что отцу.

– Что, если я выиграю? Хэл пожал плечами.

– Я простою с тобой завтра первую вахту. Но если я выиграю, то ты принесешь мне завтрак в постель.

– Договорились. – Она сжала рот и сердито уставилась на гюйс-шток. Если только он посмеет отклониться…

Хэл вынул карманные часы.

– Начали.

Прищурившись, Розалинда перевела взгляд на утес и выровняла «Красотку». Озорной ветерок тут же подтолкнул пароход к восточному берегу, и Розалинда немедленно сделала поправку на одну спицу от центра…

Она напрягла руку, и колесо остановилось; вторая спица замерла, не перевалив через высшую точку. Слава Богу, река была здесь достаточно широкой благодаря впадающему в нее полноводному ручью.

– секунд.

Гюйс-шток попытался отклониться от ствола дуба к ветвям, и Розалинда легким поворотом колеса тотчас скорректировала курс.

– Десять секунд, – бесстрастно заметил Хэл.

Почти повиснув на штурвале, Розалинда молила Бога, чтобы стрелки часов двигались быстрее.

– Все. Поздравляю, Карстерс.

У Розалинды от радости подкосились ноги, но она мужественно выпрямила спину.

– Я всегда знала, что у меня получится:

– Ну конечно! – Хэл прохлопал ее по плечу. – А теперь позволь мне самому встать за штурвал.

– Слушаюсь, сэр.

Розалинда медленно выпустила из рук рулевое колесо, с удивлением поймав себя на том, что с удовольствием взялась бы за него снова.

Вечером, вернувшись в каюту, Розалинда снова задумалась над этим вопросом и после ужина, пока Хэл гулял с сестрой и Донованом по палубе, сыграла несколько партий в покер.

Супруги Линдсей проводили в большом салоне настоящий светский прием. Капитан рассказывал всякие небылицы и время от времени поглядывал на жену. Вокруг собралась группа мужчин, которые развлекались тем, что обменивались историями о рыбалке, военных подвигах и успехах в бизнесе, в то время как миссис Линдсей открыто кокетничала.

Розалинда поморщилась. Сознавая, что не все супружеские пары обожают друг друга, как ее родители, она, коренная жительница Нью-Йорка, чувствовала себя неловко, наблюдая, как замужняя дама строит глазки посторонним мужчинам, а те бросают на нее похотливые взгляды.

К счастью, обязанности ученика рулевого позволяли ей днем находиться в стороне от Линдсеев, а вечером ужинать за офицерским столом, где она держала язык за зубами, как и положено самому младшему по званию, после чего исчезала в каюте, которую делила с Хэлом.

Легкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

– Войдите, – отозвалась она.

В дверь просунулась голова Эзры.

– Добрый вечер, сэр. Вы позволите расстелить постели?

– Да, спасибо. – Розалинда отругала себя за то, что забыла о необходимости соблюдать конспирацию. Если бы Эзра пришел несколькими минутами позже, она уже спала бы на большой кровати.

Облокотившись о стену умывальника, Розалинда старалась придать себе в присутствии. Эзры по-мужски непринужденный вид, а он, выполняя привычную работу, тихо насвистывал и за все время ни разу на нее не взглянул.

– Когда ты встретился с мистером Линдсеем, Эзра? – в конце концов спросила она.

– В июне шестьдесят второго, сэр.

– Десять лет работы у одного человека – большой срок, – заметила Розалинда.

– Он спас мне жизнь, и я буду служить ему, пока жив. – Эзра поднял глаза, разглаживая одеяло на раскладушке. Хотя он был не выше пяти футов ростом, в его черный глазах светился неукротимый дух.

Удивленная его ответом, Розалинда изогнула бровь.

– Как это случилось?

– Это было на плантации Виксберга. Я опоздал на две минуты принести кофе хозяину, и меня высекли тростью. Хозяин любил учить новых рабов основам флотской дисциплины и приказал дать мне по одному удару за каждую секунду опоздания.