Record of Long yu Feng saga(DxD)

…За эти полгода, в принципе, изменилось не многое. Изначальная слава Усоги, как участника соревнований по фигурному катанию, улеглась… и в определённый момент обещает снова вернуться, так как у этого Хёдо намечается ещё одно выступление через месяц. Но вместе с тем, это далеко не единственная, и даже не основная сложившаяся о нём характеристика. Всё дело в том, что мнение о характере Усоги изголодавшиеся по мужскому вниманию молодые ученицы составили очень быстро. И создали, почти что на ровном месте, своеобразный персональный фан-клуб, от обильной и непрошенной «опеки» которого самому Усоги пришлось мягко отнекиваться и убегать.

Чем же он провинился… в смысле, за что же «заслужил» такое «хорошее» к себе отношение? Всё очень просто.

Хёдо-сан, вопреки значению собственного имени Усоги, оказался на удивление искренним, доброжелательным, ответственным и всегда готовым всем помочь человеком. Нет, он не позволяет себе буквально садиться на шею… характер и кое-какой минимум гордости у него имеется. Да и постоянные «наезды» амурного плана выработали у него определённый иммунитет к женским чарам… да так хорошо, что он наловчился относительно легко и безболезненно для каждой очередной признавшейся ему мечтательницы давать негрубый отказ. Но это, увы, никак не повлияло на факт всё непрекращающихся попыток. Его мягкий тон голоса, выверенность в жестах, правильность, неплохая фигура и понимающее, смазливое лицо уже расплавило до состояния беспомощной розовой любовной лужицы не одно, не два, и не десять девичьих сердец — но было видно, что это не «из-за», а «вопреки» поведению старающегося не играть чувствами учениц парня, которому такое отношение было лишь в тягость. Настолько в тягость, что девушки иногда банально смущались и стыдились в очередной раз пользоваться добротой Усоги по тому или иному мелкому поводу, с целью побыть с ним наедине. Но — иногда, вот как сейчас, что называется, «прорывало», и они таки пытались набиться к нему в компанию любым возможным способом. Как-то так… но когда действительно нужно, или просто можно с чем-то помочь окружающим без вреда для кого-либо, Усоги никогда не отказывает. Что-то отнести, кому-то что-то объяснить, выполнить поручение учителя, заняться мелким ремонтом, заменить члена определённого клуба на соревнованиях, и такое прочее — Усоги, казалось, мог делать всё и с улыбкой. Без сожалений, жалоб, нытья. Сноровисто, самоотверженно, быстро во всём по ходу дела разбираясь, и не откладывая ничего на потом. Иногда его друзьям и подругам казалось, что для того, чтобы выполнить всё на него в определённые моменты возлагаемое, Усоги пришлось бы разорваться на несколько самостоятельных Хёдо… но как бы там ни было, почти всё и почти всегда делалось им безукоризненно. Да и не только все кто нуждался, шли к нему за помощью… он и сам, бывало, предлагал её. Усоги ко всему прочему будто обладал талантом находить людей в нужде или в беде, так что он и сам мог в определённые моменты появляться в нужное время в нужном месте.

…Однажды он спас из под колёс грузовика девочку десяти лет. Как тогда пошутила Айка — предотвратил сюжет очередного «исекай тайтла».

…Да и сейчас, Усоги как-то слишком уж целеустремлённо, быстрым шагом спешит ко внутреннему двору, на котором что-то увидел через окно своего класса. Вот им совершается короткая пробежка по коридору, переходящая в дробный стук подошв его туфель о ступени лестницы вниз, затем делается ещё одна пробежка, через дверь наружу, десяток быстрых шагов до поворота за угол здания… и тут его как раз почти что и сбивают с ног двое вылетевших на всех парах из-за угла парней — Мацуда и Мотохама. Первый — бритый, относительно высокий парень одного с Усоги роста, бывший спортсмен, ныне состоит в клубе фотографии, и имеет некий таинственный надёжный источник поставки редчайшей печатной порнографии. Второй — брюнет и очкарик чуть ниже ростом своего товарища, владелец особой редкой способности, состоящей в определении с первого взгляда «трёх размеров» (грудь, талия, бёдра) у девушек. Оба товарища, как все читатели уже наверняка догадались — полнейшие и беспросветные озабоченные извращенцы, помешанные на всяческой похабщине. Хотя… из-за того, что им долгое время приходилось пребывать в компании своего «друга», Усоги Хёдо (на которого они возложили данную нелёгкую роль насильно, не считаясь с его мнением), Мацуда и Мотохама таки неохотно встали на путь постепенного, медленного исправления. Немудрено, после стольких задушевных с ним бесед-то. Сложно понять, почему они вообще к нему так «прилипли» несмотря на все различия в характерах, да и почему Хёдо к ним хоть минимально благоволит, в отличие от всей остальной школы. Но вот из-за последнего факта, Мацуда с Мотохамой всё же готовы хоть иногда прислушиваться к своему «другу», как ни к кому другому.

В данный же момент, они на всей скорости оббежали Хёдо (скорее уж он сам увернулся), и постарались в очередной раз набрать скорость по прямой, в попытке оторваться от преследования, но… за что-то зацепившись ногой, Мацуда запнулся, ухватился в падении за товарища, и оба полетели дальше кубарем. А из-за угла тем временем, предвкушающе голося и почти что улюлюкая от ожидания расправы, выбежала целая толпа молодых девушек в тренировочных одеяниях, с синаями в руках. Клуб кендо. Впереди всех, выступая в роли ищейки, Мураяма Сато. Поговаривают, что она станет следующим капитаном, когда нынешний, вернее нынешняя, выпустится со школы — неформальная передача Мураяме обязанностей уже была выполнена. Возможно, капитаном мог бы со временем стать Усоги, показавший однажды клубу неожиданно серьёзные познания в деле махания «заменителем меча», но тот так и не вступил в клуб кендо. И как бы члены этого клуба ни старались, они так и не смогли переубедить Хёдо. Ведь клубная деятельность в академии Куо не обязательна, а сам Усоги вполне обоснованно отмазывался слишком большой занятостью.

Замедлившаяся Мураяма, быстро просканировав взглядом окружение на предмет искомых «жертв», тут же нашла их чуть в отдалении, лежащих на земле, и остановилась. Грудь девушки вздымалась под тренировочным кимоно, кулак руки посильнее сжал рукоять бамбукового меча, а распалённый праведным гневом, горящий взор не обещал «извращённому дуэту» ничего хорошего. На долю секунды Усоги даже оказался очарован столь потрясающим зрелищем проявления юношеской импульсивности… но уже в следующее мгновение «наваждение» ушло, и Хёдо перекрыл дорогу членам клуба к лежащим и стонущим от боли парням, что пока ещё не осознают окружение, пытаясь прийти в себя после неожиданного падения.

— Хёдо… — сан? — Вопросительно сказала Мураяма, враз теряя накопленную не для этого адресата ярость. — Эм-м… пропусти, пожалуйста. Мы тут… с клубом собираемся проучить мерзких извращенцев.

Её подруга, Катасэ, поддакнула, сквозь громкие вдохи воздуха — она не слишком любила бегать, и особой выносливостью не отличалась.

— Хм… — Покосился Усоги на «друзей», после чего с новым выражением осмотрел скучковавшихся напротив него девушек.

Неодобрительным, таким, выражением. Что будто стегануло и слегка остудило преследовательниц, большая часть из которых скрытно или даже в открытую фанатели от Хёдо.

— Девушки… Усоги предлагает вам всем успокоиться, рассказать что случилось, и всё же решить дело если не миром, то с помощью дипломатии. — Вежливо попросил парень, как обычно, обращаясь от третьего лица, с чем все в академии уже давно смирились, решив не обращать внимание на одну единственную безобидную чудаковатость Хёдо.

— Они… подглядывали пока мы переодевались! Вот. — Начав уверенно и возмущённо, девичий голос из малой толпы быстро утратил свой пыл, стоило Усоги обратить внимание на его обладательницу.

— И что же вы… готовы за это нанести им тяжкие телесные увечья? — Неподдельно удивился парень. — Усоги непонятно… ведь они забудут об увиденном максимум через неделю. А вот возможные травмы… а то и инвалидность… девушки, вы готовы сломать чужую жизнь за такой пустяк?

— Мы не!.. — Возмутилась Мураяма. — Да мы… мы и не собирались заходить настолько далеко! Да и было такое избиение уже не в первый раз!

— Было, да не помогло, не так ли? — Приподнял одну бровь «защитник угнетённых». — Усоги удивлён: это значит, им всё это время немало везло. Тело человека столь хрупко… уж Усоги-то знает, как легко можно его повредить мечом, пусть даже тренировочным. Вы готовы пойти на такой риск? Вот он, Мацуда, допустим, невовремя резко согнётся, и запланированный удар в плечо попадёт в висок… утрата зрения? Вполне возможно. На всю жизнь. Из-за незначительной обиды, о которой вы вскоре и не вспомните.

Девушки как-то резко потеряли весь запал. Действительно, если посмотреть на это с такой точки зрения… ведь капитан всем им объясняла, что тренироваться нужно обязательно в защитном снаряжении, даже несмотря на то что в руках лишь синаи. Мало ли что… от несчастного случая ведь никто не застрахован.

— Усоги советует: поднимите перед собой меч на вытянутую руку. — Спокойно попросил Хёдо, и продолжил, предварительно дождавшись когда слегка подавленные, но вместе с тем и заинтересованные, и ещё не до конца убеждённые в необходимости «отпустить извращенцев с миром», девушки выполнят эту просьбу: — Чувствуете его тяжесть? У вас в руках «взрослые» варианты. Четыреста семьдесят грамм. Почти полкилограмма, центр массы которых — на «лезвии», между его серединой и цубой. Удобная, более высокая точка приложения во время удара лишь немногим уменьшает показатель прикладываемой килограмм-силы. Синаем вполне можно разбивать дощечки и глиняные мишени, сравнимые по прочности с некоторыми человеческими костями. А если не рассчитать, и вложить побольше собственной массы в удар, то таким «мечом» вполне можно и убить никак не защищённого человека. УБИТЬ, понимаете? Кадык и межключичная впадина, подключичная артерия, подмышечная яма, солнечное и сердечное сплетение, пах, подколенная артерия — попадания по всем этим местам способно вызвать либо критичное затруднение дыхания, либо остановку сердца, либо сильное внутреннее, или даже наружное кровотечение… последнее — если ударить достаточно сильно, или же острой гранью разбитого синая. И это только то, что может привести к смерти. А оставить калекой могут попадания в даже ещё большее количество точек!

Девушки, до этого отзанимавшиеся в клубе на протяжении часа, и устроившие только что неплохую пробежку, естественно устали. Так что пока они внимали размеренному тону Хёдо, их руки с мечами непроизвольно потянулись вниз — удержать тяжесть на уровне глаз оказалось неожиданно тяжело. Да ещё и хорошо подобранные слова, что произносил Усоги, ложились куда надо, и всё вместе это создало достаточно деморализующий эффект. Некоторые из кендоисток в процессе расслабили руки, и пристыженно опустили лица.

— …Усоги видит, что вы поняли вес собственных «мечей». Как и «вес» возможных последствий от необдуманного махания ими. — Удовлетворённо закончил речь парень. — Поэтому Усоги Хёдо просит: забудьте об этой глупости, и расходитесь. Усоги самолично расскажет о проступке этих двоих директору и студенческому совету — пусть примут административные меры вместо такого вот… опасного самосуда. Вам же потом всем придётся жить с возможными последствиями!

После таких слов опустила синай даже Мураяма, что упрямо удерживала его до самого конца импровизированного монолога Хёдо. И всё бы на этом и закончилось, если бы не встрял Мотохама, потрясённо встряхнувший головой после выслушанного, но всё же нашедший в себе наглости спросить у «друга» в пока ещё не совсем подходящий момент: