Редкостная Золушка

Отпустил одну руку, за вторую потянул, пересаживая меня перед собой.

Как только я увидела его понимающий взгляд и легкую улыбку, разрыдалась…

— Прости меня, Паша…

_____________________________

Девчата, в шапке профиля есть ссылка на мою официальную авторскую группу)) Заходите на огонек))) Там у нас бывает гооорячоооо)))

Душевные шрамы

Госпожа, блин…

Весь мой боевой настрой смыло потоком горючих слез. Я и предположить не могла, что способна так долго и надрывно рыдать.

— Не плачь, Надя. — Паша не прекращал свои попытки успокоить меня. Крепко обнимал, раскачивая из стороны в сторону. Он уже давно сел в более удобную позу, усадив меня на себя сверху. Я в ответ на его слова согласно кивала, уткнувшись ему в плечо, выливая из себя очередную порцию накопившихся, кажется, за всю мою жизнь слез. — Это всего лишь шрамы, Надя.

Всего лишь шрамы… Вот бы и душевные раны имели свойство затягиваться и постепенно сходить на нет.

Приподняла голову с плеча, немного отстраняясь от Паши. Смахнула очередную партию слез, замечая на пальцах следы туши. Не выдержал смоки мирового потопа. Сейчас я, наверное, еще та госпожа с потекшим-то макияжем.

Хотя, Паше уже не привыкать. Он меня, кажется, видел уже во многих удачных ракурсах. Одним меньше, одним больше…

— У меня тоже есть шрам, — сказала я, поднимая челку и указывая на белую полоску рассекающую бровь. Конечно глупо. Как будто решила шрамами помериться. Но именно в этот момент я хотела, и, более того, была готова признать тот факт, что когда-то была слаба настолько, что позволяла другому человеку издеваться над собой. — Подарок на память от бывшего мужа.

Паша посмотрел на мою бровь. На долю секунду позволил своим эмоциям выйти из под контроля.

— Ублюдок, — сказал он, наклоняясь ко мне и прижимаясь губами к верхнему веку того самого пострадавшего когда-то глаза, заплывшего и отсвечивающего всеми цветами радуги.

Закрыла глаза, принимая мужскую ласку. Позволила вновь притянуть себя ближе. Обняла Пашу в ответ, прижимаясь к нему всем телом.

Я гладила его по спине, ощущая подушечками пальцев бугры, впадины, неровно зарубцевавшиеся края. Сердце сжималось от осознания того, что он должен был перенести…

Паша в очередной раз поразил своей проницательностью. Я даже не успела задать вопрос, когда он заговорил:

— Это было давно. Я и половины не помню. Меня оглушило взрывом, — тихим голосом сказал Павел, прижимая меня к себе еще крепче. — Я очнулся уже в подвале, где меня и продержали до тех пор, пока не освободила спец группа.

— Долго, Паш? — спросила я, понимая, что более емкий вопрос не смогу вытолкнуть из себя, не сорвавшись опять в слезы.

— Пять дней, — ответил он.

— Это там тебя так?

— За меня требовали выкуп. На журналистов в то время велась настоящая охота. Убивать было запрещено.

Убивать… Меня словно током прошибло с головы до пят. Убивать не убивали, но издевались. Господи, пять дней…

— После этого ты и лежал в коме?

— Алина? — спросил он.

— Эммм, нет.

— Врушка. — Паша замолчал на некоторое время. Я не стала торопить с ответом, продолжая водить пальцами по его спине. — Я не помню ничего до того момента, как очнулся в больнице.

Мне показалось, что он специально не стал рассказывать подробности тех ужасных событий. Не хотел, видимо, меня пугать.

Да, знай я эту информацию ранее, быть может, с большим пониманием отнеслась к поступкам его мамы. Наверное, я бы тоже всеми правдами и неправдами старалась удержать сына…

— Паша, твои командировки, они… Это очень опасно?

— Нет. — лаконично ответил Павел.

В воздухе повисла какая-то недосказанность. Паша словно отгородился, отстранился от меня, устремляясь мыслями далеко за пределы этого гостиничного номера. Надеюсь, не в тот подвал, где он провел пять дней…

— Паша… — позвала я, стараясь вернуть внимание к себе. Павел меня обнял, возобновляя поглаживания и успокаивающие покачивания. — Паш, поехали домой, а?!

— С радостью, — ответил мне он, с готовностью выпуская меня из кольца своих рук. Будто только и ждал, когда я предложу убраться отсюда.

Поднялась.

— Не могу не отметить тот факт, что этот образ тебе очень идет. — Паша все еще сидел на полу и думается мне, что с такого ракурса ему были видны все мои стратегически важные места.

Я была рада тому, что мы сменили тему. Серьезных разговоров на сегодня было достаточно.

Наклонилась, поднимая флоггер с пола.

— И даже так? — спросила я, ударяя плеткой по своей ладони.

— Так особенно.

— Хорошо, значит берем его с собой. — Я подошла к раскрытому чемодану. Укомплектовала флоггер. Перевела взгляд на пол, на котором все еще лежали выпавшие ранее девайсы. — Зажимы? — спросила я, поднимая бдсм-игрушку.

— Зажимы чего?

— Ну… — я крутанула колесико на девайсе. Две смыкающиеся половинки начали медленно раздвигаться. — Наверное, будет проще показать. — Чуть опустила корсет, выпуская грудь. Приложила зажим к набухшему соску. Закрутила колесико. — Зажимы для сосков.

— Берем, — тут же ответил Павел, глядя на меня потемневшим взглядом.

Я деловито покрутила колесико против часовой стрелки, разжимая две плоскости зажима. Подтянула ослабший корсет на место. Отправила зажимы к флоггеру.

Профессионал, елки-палки. Без году неделя.

— А это? — Подняла я с пола девайс, схожий с остроконечной пирамидкой в миниатюре.

— И это у нас?..

— Это у нас анальный плаг, — ответила я профессорским голосом. — Демонстрировать его в действии я сейчас не буду. — Потому что и сама его ни разу не опробовала, но название и форма вполне были себе информативны.

— Резонно. — Паша проследил взглядом за девайсом, который направился в чемодан к собратьям. — Иначе домой мы поедем не скоро. — Улыбнулась в ответ, наклоняясь за следующим девайсом.

— Ну, и… — подняла я с пола дрожащий всеми латексными складками огромный фаллос. — Гвоздь сегодняшней программы…

— Нет, — отрезал Паша, вставая с пола. — Как-нибудь без помощников обойдусь.

Да кто ж спорит то… Только это была бы не я, если бы не воспользовалась ситуацией, чтобы лишний раз не подтрунить над Пашей.