Рефераты для дурехи

Что же это за образы? Ранний Блок рисует Богородицу, Мадонну, Юную Деву. Он называет ее Вечной Весной, Вечной Надеждой, Вечной Женой, Вечно Юной, Недостижимой, Непостижимой, Владычицей, Царевной, Закатной Таинственной Девой. Она приходит к поэту в сновидениях, она подернута зыбкостью, загадочна, является к нему в туманным ореоле, временами – в лазурном свете. Она символизирует нечто непостижимое, прекрасное, иное – все то, чего нет в обыденной, тусклой, бесцельной жизни. Поэт, молясь Деве, взыскует к какой-то иной действительности, невидимой, таинственной, чудесной. Тамвоплощены любовь, счастье, радость, красота, ненаходимые поэтом здесь, –в реальности, в этой юдоли слез и страданий:

Я жалок в глубоком бессилье, Но Ты всё ясней и прелестней, Там бьются лазурные крылья, Трепещет знакомая песня. В порыве безумном и сладком, В пустыне горящего гнева, Доверюсь бездонным загадкам Очей Твоих, Светлая Дева! Пускай не избегну неволи, Пускай безнадежна утрата, — Ты здесь, в неисходной юдоли, Безгневно взглянула когда-то! Март 1902 (1916)

Юная Дева и Прекрасная Дама превращаются в стихах более позднего Блока в Снежную Маску, Незнакомку и Кармен. В этих образах уже ощутимы черты разлада, надрыва, греха, страсти, которые вторгаются в образы некогда чистой и целомудренной Прекрасной Дамы. Фон, на котором развивается этот любовный сюжет Блока, – ночь, тьма, сумерки. Часто – метель, вьюга, ветер, снег, буря. Все это как бы природные воплощения человеческой страсти, тоски, одиночества, неуспокоенности, смуты. Лирический герой «пригвожден к трактирной стойке», «пьян давно». Ощущения смерти, пустоты жизни («Пустая вселенная глядит нас мраком глаз»), страшного мира, плясок смерти (цикл «Пляски Смерти» 1912–1914) – вот тот хаос, который бушует в душе лирического героя.

В цикле стихов «Кармен», посвященных оперной певице Л.А. Дельмас, исполнительнице роли Кармен в опере Бизе, Блок развивает образ женщины-демона, страшная власть которой над сердцами мужчин сродни царице Клеопатре. В пушкинских «Египетских ночах» Клеопатра за одну ночь любви покупает жизнь своего возлюбленного. Этот мотив звучит и у Блока: «Ценою жизни ты мне заплатишь за любовь!» Образ Кармен созвучен темной, дикой, изменчивой душе самого поэта, он ищет в ней душевное сродство. В ее дивном голосе, «низком и странном» звучит «буря цыганских страстей»:

Ты – как отзвук забытого гимна В моей черной и дикой судьбе.

Поэт как будто сам идет навстречу роковой гибели, он хочет броситься в эту опасную и дикую любовь, чтобы забыться, исчезнуть из этой серой, смутной жизни, закружиться в хмельном угаре. Силой страсти он как бы взнуздывает себя, но такая любовь недолговечна и призрачна. Она вырождается в нечто прямо противоположное – в холодный опыт не человека, а бесстрастной тени, призрака. Этот мотив звучит у Блока в стихотворении «На островах» (22 ноября 1909). Лирический герой обнимает возлюбленную во время бешеной скачки на зимних санях по ночному Петербургу. Но эта любовь даже уже не сон – это отражение, призрак настоящей любви. Люди не люди, а тени:

Две тени, слитых в поцелуе, Летят у полости саней. Но не таясь и не ревнуя, Я с этой новой – с пленной – с ней.

Что бросает эти тени друг к другу? Что заставляет их слиться в призрачном поцелуе? – Отсутствие любви! За ними, как призрак отца Гамлета, следует призрак их прошлой любви. Он толкает их друг к другу, чтобы забыть о настоящей любви хотя бы на мгновенье, слившись губами и телами, или, точнее, тенями тел и губ.

Нет, я не первую ласкаю И в строгой четкости моей Уже в покорность не играю И царств не требую у ней. Нет, с постоянством геометра Я числю каждый раз без слов Мосты, часовню, резкость ветра, Безлюдность низких островов. Я чту обряд: легко заправить Медвежью полость на лету, И, тонкий стан обняв, лукавить, И мчаться в снег и темноту…

Призрак настоящей любви преследует лирического героя, как наваждение. В этом земном бытии человек не может быть счастлив: он всегда будет страдать и тосковать. Даже любящие друг друга души никогда не найдут понимания и отклика: они обречены на разрыв. В одном из своих лучших любовных стихотворений «О доблестях, о подвигах, о славе…» (30 декабря 1908) Блок вновь возрождает образ Вечно Женственного – в лице возлюбленной, жены, покидающей лирического героя:

Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла. Ты отдала свою судьбу другому, И я забыл прекрасное лицо.

Тема мужественного преодоления любви, тема достоинства, которое оказывается сильнее угара страсти и молитвенного отношения к женщине, – вот поэтическое i открытие Блока, его нравственный урок:

Летели дни, крутясь проклятым роем… человеческого даже сильнее человеческое Вино и страсть терзали жизнь мою… И вспомнил я тебя пред аналоем, И звал тебя, как молодость свою… Твое лицо в его простой оправе Своей рукой убрал я со стола.

Часть 4. Смерть и бессмертие, грех и совесть в русской литературе

Глава 1. Эволюция темы смерти в творчестве русских писателей XIX–XX веков

Сейчас как никогда ему было ясно, что искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами. Оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь.

Б. Пастернак «Доктор Живаго» [34]

34

Пастернак Б. Собрание сочинений в пяти томах. «Худ. литература», – М., – 1990, Т. 3, – С. 91–92.

Введение

Тема смерти, как ясно из эпиграфа, – одна из главных тем мировой литературы, а следовательно, и русской литературы. Но для Пастернака, главный герой которого Юрий Живаго как раз и произносит эти слова, тема смерти важна не сама по себе, а с точки зрения бессмертия. Подобный разворот темы смерти присущ именно русской литературе: не смерть сама по себе, но бессмертие как основа основ существования, как смысл человеческой жизни.

Если русская литература XIX–XX веков – литература по преимуществу христианская, где центральной фигурой мировой истории и вообще человеческой жизни делается Иисус Христос и в особенности его воскресение из мертвых, то естественно предположить, что главной целью русской литературы становится цель утвердить в умах и сердцах своих читателей мысль о бессмертии души. Тело умирает, но душа, подобно воскресшему Христу, бессмертна. Значит, нравственная задача человека – сохранить и спасти свою душу, то есть не делать зла и творить добро.

Впрочем, эта нравственная жизненная позиция отнюдь не означает, что смерть пощадит человека. Писатели XIX–XX веков, произведения которых мы рассмотрим и проанализируем с точки зрения смерти, все-таки писатели-реалисты, поэтому они рисуют смерть как явление, независимое от воли человека, подчас как непостижимую злую силу, порожденную неумолимыми законами природы. Смерть таит в себе бездну, полную загадочных призраков: в ней прячутся чудовища неизвестности, ужаса и страха. Не даром Н.А. Некрасов писал пронизанные неземным ужасом строки: «О Муза! Я у двери гроба!» [35]

35

Некрасов Н.А. Сочинения. – Л., – Гос. изд. худ лит., – 1957, – С. 329.