Рефераты для дурёхи

1.2 «Мертвые души» H.B. Гоголя: смерть живых и воскресение мертвых

Для Гоголя смерть почти всегда связывается с душой. Тело героя может быть живо, а душа мертва. Образы гоголевских помещиков иллюстрируют эту мысль писателя. Смерть все время рядом с ними, а они считают себя бессмертными, не думая ни о наказании на Страшном суде, ни о Боге. Души помещиков совершенно закостенели и помертвели. Часто помещики даже лишены потомства: Гоголь тем самым как бы наказывает их за смерть души.

Коробочка и Собакевич бездетны. Супруги Коробочки, Плюшкина, Ноздрева мертвы. Двух детей Ноздрева воспитывает смазливая нянька, с которой Ноздрев, несомненно, находится в близких отношениях: «Женитьба его ничуть не переменила, тем более что жена скоро отправилась на тот свет, оставивши двух ребятишек, которые решительно ему были не нужны». Коробочка о покойнике-муже вспоминает лишь в связи с пятками, без чесания которых ее покойный муж не мог заснуть.

Собакевич бездетен, но живет и копит материальные богатства таким образом, как будто он вечен и бессмертен. Его образ иллюстрирует евангельскую притчу о богатом, настроившем новые житницы и умершем на следующий день: «И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? Некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое, и скажу душе моей: душа! Много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей веселись. Но Бог сказал ему: безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому ж достанется то, что ты заготовил? (Ев. от Луки, 12, 20). [42]

42

Библия. – Издание Московской патриархии, – М., – 1989, – С. 1104–1105.

Ему, как хозяину и материалисту, нет дела до «сокровищ на небесах». Собакевич не «в Бога богатеет», значит, по убеждению Гоголя, несмотря на его медвежье здоровье, он обречен на смерть. Кому достанутся все тяжелые и прочные сооружения, воздвигнутые Собакевичем и рассчитанные на двести-триста лет (крестьянские избы, сработанные из корабельного дуба, но без всяких резных узоров, его собственный крепкий и асимметричный дом, «как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов» [43] )?! По существу, похоронив свою душу в бренной усыпальнице, Собакевич строит свой дом «на песке», выворотив прочь краеугольный камень – душу, вложенную Богом в человеческое тело для сострадания и любви к ближним.

43

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, М., – «Русская книга», – 1994, – С. 88.

Речь о душе, между прочим, заходит у Собакевича в контексте еды. Душа и еда для Собакевича почти одно и то же. Жена Собакевича Феодулия Ивановна с лицом, как огурец, и с руками, пахнущими огуречным рассолом, – истинная подруга Собакевича, ублажающая его желудок. Она – хранительница и жрица культа чревоугодия, алтарь которого воздвигнул в своем доме Собакевич. Обращаясь к жене, Собакевич говорит: «Щи, моя душа, сегодня очень хороши!» [44] Его душа проявляется лишь тогда, когда разгорается аппетит («Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует» [45] ) или «пахнет» деньгами, то есть во время торга о «мертвых душах», когда Собакевич «из воздуха» материализует бесплотные души во вполне реальные шуршащие купюры.

44

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, М., – «Русская книга», – 1994, – С. 92.

45

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, М., – «Русская книга», – 1994, – С. 93.

Феодулия Ивановна – на самом деле душа Собакевича в тощем, сухом теле. Это душа, само собой, тоже бездетна или, точнее, бесплодна. Гоголь вообще высказывает ироническое сомнение в наличии у Собакевича души. Где она, эта его душа? Не погребена ли она под тяжестью плоти «как у бессмертного Кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось, на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности…»? [46]

Любопытно, что образ Коробочки, подобно образу Собакевича, тоже складывается из частей, опять напоминая символический образ Кощея Бессмертного. Коробочка, точно матрешка, состоит из «коробочек»: пестрядевых мешочков, комода, шкатулки. В комоде, кроме белья, ночных кофточек, нитяных моточков, распоротого салопа, между бельишком распиханы деньги в пестрядевых мешочках: «В один (…) целковики, в другой полтиннички, в третий – четвертачки…» [47] , точно в сказке о Кощее Бессмертном, душа которого хранится на конце иглы, которое лежит в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, заяц – в сундуке.

46

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 95.

47

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 44.

Жена Собакевича Феодулия Ивановна, помимо огурца, сравнивается Гоголем с «плавным гусем» [48] , поплывшим в столовую перед Чичиковым и Собакевичем. Не об этом ли гусе вспоминает Собакевич, требуя, чтобы ему тащили на стол всего гуся, как и целую свинью, как и всего барана? [49] Получается, что Собакевич как бы символически съедает собственную жену, вернее собственную душу. Это своеобразное чревоугодие души. Еда, точнее самопожирание, неразрывно связано у Гоголя с темой смерти. Собакевич, уничтожив бессмертную душу, съедает самого себя.

48

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 92.

49

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 93.

О душе Собакевич вспоминает только торгуясь с Чичиковым, сводя ее неуловимую, зыбкую сущность к сугубо вещественной оболочке, к пище: «…у вас душа человеческая все равно что пареная репа». [50]

Даже «мертвые души» у Собакевича не дрянь-души, а «ядреный орех, все на отбор». [51] За душу Собакевич «заламывает» сразу по «сту рублей», не брезгует также и мошенничеством по принципу: раз все мошенники, то чем он хуже других, ведь он живет в цельном мире, где действует открытый им самим непреложный закон о том, что человек рожден мерзавцем и мерзавцем умрет. Вот почему он подсовывает в список «мертвых душ» бабу – Елизавету Воробья с «ером» на конце, чтобы Чичиков не сразу заметил жульничество. Елизавета Воробей как будто беззаконно «вспархивает» в круг суровых и мощных мертвых богатырей: каретника Михеева, плотника Пробки Степана, кирпичника Милушкина и сапожника Максима Телятникова.

50

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 99.

51

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 96.

Образ Плюшкина Гоголь рисует почти всегда на фоне умирания, уничтожения, тления. Фамилия Плюшкин – парадоксальная метафора, в которой заложена самоотрицание: плюшка – символ довольства, радостного пиршества, веселого избытка. Между тем в тексте «Мертвых душ» угрюмое, дряхлое, бесчувственное, безрадостное существование Плюшкина превращает образ плюшки в образ заплесневелого сухаря, оставшегося от кулича (символ Пасхальной радости Воскресшего Христа), привезенного дочерью Плюшкина.

Общечеловеческая страсть Плюшкина – скупость. Образ-фикция (прореха, дырка) становится метафорическим выражением этой страсти: Плюшкин – «прореха на человечестве». Символическая «прореха на человечестве» [52] вырастает из вполне вещественной прорехи на замасленном и засаленном халате Плюшкина, на котором «вместо двух болталось четыре полы» [53] ; спина халата Плюшкина была запачкана мукой, «с большой прорехою пониже» [54] .

52

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 111.

53

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 108.

54

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 107.

Сначала Плюшкин – «трудолюбивый паук», хлопотливо бегающий «по всем концам своей хозяйственной паутины», но постепенно он превращается в паука-скупца, пожирающего все, что попадает в его паутину, а потом и самого себя. Покупщики с течением времени, не в силах сторговаться с мелочным и несговорчивым Плюшкиным, перестают покупать у него товар. «Паучья» сущность Плюшкина эволюционирует и переносится на вещи, которые постепенно и неуклонно ветшают, а время в комнатах Плюшкина как бы останавливается: в них застывает вечный хаос, от которого рукой подать и до полной гибели вещей и человека: «Казалось, как будто в доме происходило мытье полов и сюда на время нагромоздили всю мебель. На одном столе стоял даже сломанный стул, и рядом с ним часы с остановившимся маятником, к которому паук уже приладил паутину». [55]

55

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 107.

Бюро Плюшкина, куда он погребает деньги Чичикова за «мертвых душ», символизирует гроб, где в глубине косной материи похоронена его душа – духовное сокровище, погибшее от стяжательства. Образ Плюшкина в этом смысле иллюстрирует евангельскую притчу о таланте, зарытом в землю.

Сын Плюшкина символически – Ноздрев. Как и Ноздрев, он разбитной мальчишка, целующийся со всеми подряд и пускающий его богатства по ветру. Сын, проклятый отцом и с нетерпением ожидающий его смерти, – вот главная гоголевская коллизия «омертвения» душ.

Если гоголевские помещики мертвы, будучи живы, то «мертвые души» крестьян внезапно возрождаются к жизни силой фантазии Чичикова (и, главным образом, Гоголя). Чичиков, разглядывающий список приобретенных им «мертвых душ», начинает в своем воображении воскрешать их из мертвых. Материалом для такого воскрешения является имя. Любопытно, что главной темой для импровизаций Чичикова тоже является смерть, то есть Чичиков в основном воскрешает смерть «мертвых душ». Гоголь устами Чичикова восклицает: «Эх, русский народец! Не любит умирать своей смертью!» [56] Дальнейшие размышления Чичикова доказывают мысль о всемогуществе смерти в России. Смерть как бы становится всепобеждающей силой, которая косит своей косой всех подряд направо и налево, причем часто уничтожая самых талантливых [57] :

56

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 127.

57

Ср. также об этом: Золотусский И. Гоголь. – М., – «Молодая гвардия», – ЖЗЛ, – 1979, – С. 249–250.